Тихий Омут и его обитатели - Лариса Тихонова Страница 3

— Девоньки наши очень уж по ухажёрам скучают, — прошелестел вдруг за спиной парня умильный голосок. — Вот и не утерпели, понабежали. Правда ведь хороши?

— Все как одна! — горячо подтвердил Мотя, поворачиваясь на голос.

Позади лавочки стояла сухонькая и очень морщинистая, но с живыми весёлыми глазами старушка, которая светло ему улыбнулась и заговорила опять:

— Коли бы дочь мою увидел, совсем бы ты, парень, сомлел. Только не придёт сюда дочка, на меня сильно сердится.

— Бывает, — посочувствовал старушке Мотя. И тут же вернулся к разговору о девушках. — У вас в деревне фольклорный праздник?

— С чего так решил?

— Ну так девушки очень странно одеты… раздеты, — пролепетал Матвей, внезапно обнаружив, что под травяными юбочками обольстительниц нет белья.

— А как ещё одеваться болотным девкам? — сильно удивилась старушка. — Кстати, парень, а ты кто? Откуда взялся?

— Понимаете, ищу деревню Тихий омут. По карте она где-то в этих краях.

— Так нет больше деревни! — всплеснула руками старая женщина. — В самой трясине оказалась. А люди, что жили, давным-давно разъехались.

— Обманула всё-таки ведьма из интернета! — Стукнул кулаком по лавочке обозлившийся парень. — Нет деревни — не существует и бабушки Нюры! А я так мечтал увидеть собственную бабушку!

— Как ты сказал?! — вдруг вскрикнула и даже пошатнулась старушка. — К бабе Нюре шёл? Мотенька, ты?!

— Да, а вы откуда знаете… Так это и есть Тихий омут?

— Он! Он, внучок ты мой дорогой! — заголосила в голос старушонка и бросилась обниматься, а красавицы застыли и принялись жадно прислушиваться.

— Вы меня не путайте! Вы только что сказали, что та деревня провалилась в трясину, — не поверил Мотя, вскакивая с лавочки и раздражённо отцепляя от себя довольно ухватистую бабусю.

— Что ты, милый, я имела в виду — вокруг нас сплошная трясина, — принялась та объяснять дрожащим от волнения голоском. — Последняя тропка исчезла, когда тебе в детдоме исполнилось пять годков. Поэтому, бедный мой, не смогла тебя больше уже навещать!

— Отправили, значит, заранее из глуши в цивилизацию? — буркнул, поняв по-своему Матвей. Однако знающей его имя и упомянувшей детдом старушке он начал верить. — Ну, допустим. А точно вокруг трясина? Я вон сегодня свободно прошёл!

— Отчего же не пройти, коли родня болотнику или, скажем, болотному хмырю, — понесла полную ерунду его бабушка, и Мотя негодующе фыркнул, услышав неприятное для себя слово. — Только я, внучок, до последнего надеялась вырастить тебя не нечистью, а человеком. Оттого в детдоме и прятала, спасала от твоей собственной матери.

— Ничего не понимаю!

— Погоди, родной, сейчас всё расскажу. Только присяду, ноженьки мои от этой сырости давно отваливаются.

Старушка нетвёрдо шагнула к лавочке и не села, а словно обвалилась рядышком с Мотей, который успел заботливо её поддержать. За это бабуля любовно погладила внука по спине и опять возбуждённо зачастила:

— Так вот. Поганка эта, дочка моя, обычными деревенскими парнями, вишь ли, брезговала. Зато повадилась бегать к болотной нечисти, видать те кавалеры по мужской части искусней. От одного из них тебя и заимела, хорошо хоть родила дома, а не в мочажине, в которую полюбовник её, в конце концов, и затащил! — Всхлипнула бабушка Нюра, но тут же слёзы утёрла и продолжила свой рассказ. — В общем, сделалась твоя мать, как вон те несчастные девки, болотницей. И начала тебя, милого ребятёнка, тоже к себе на дно заманивать! Не младенца, конечно, а когда чуть подрос и стал от меня убегать.

— Кажется, я немного маму помню. Она показывала мне красивые цветы, вроде их называют водяные касатики, — признался и веривший, и не веривший в происходящее Матвей. — Нужно было тот цветок сорвать и маме принести…

— Вот-вот, в самый болотный омут! Утоп бы ты, бедняжечка, и стал на радость мамочке новеньким болотным хмырём! А теперь скажи, внучок, как на духу — ты в нашу трясину своей охотой пришёл? Может быть, нестерпимо потянуло?

— В основном, бабушка, пришёл я сюда из-за тебя. И, заодно, поменять свою судьбу… так вот что имела в виду ведьма из интернета! — окончательно прозрел Матвей. — Мать меня всё-таки бы утопила, и заимел бы я «новую мужественную внешность» какого-то там хмыря! А ещё «территорию расселения по своему выбору»! — процитировал Мотя по памяти обещания ведьмы. — Осталось выяснить, что означает «количество любовниц в зависимости от сезона». Ты, бабушка, случайно не знаешь?

— Так девки-болотницы в суровые зимы промерзают, словно лягушки. И засыпают до весны.

— Брр, — передёрнуло парня. — Хотя, как выяснилось, мне на болоте очень даже неплохо, поищу-ка я лучше девчонок среди теплокровных. Не буду больше их стесняться и сторониться. И официантом больше работать не пойду, может стать проводником на болота для экстремалов? Или спасателем МЧС, а мышцы я и в спортзале подкачаю!

— Делай, мой родной, как будет лучше тебе, а я уже бога благодарю, что свиделись! Пошли теперь в дом, буду кормить с дороги. Любишь ли жареную утицу?

— Кстати, бабушка, ты чем тут столько лет питалась?

— Девоньки болотные меня не бросают, дичи и рыбы всегда полным-полно. Ещё и клюкву в сезон для меня собирают, тьфу, кислятина, глаза бы не видели! Знал бы ты, Мотенька, как мне охота съесть обычную печеньку. Или любую карамельку!

— Я шоколадных конфет привёз. А ещё фрукты и, только не смейся, копчёную рыбу, кто же знал. Съесть нужно всё, когда будем отсюда уходить, руки у меня должны быть свободные.

— Возьмёшь такую никчемную старуху с собой? На закорках через трясину понесёшь? — догадалась и вся просияла бабушка Нюра.

— Ну, ты же спасла меня от участи болотного хмыря, — тоже весело усмехнулся и стал от этого вполне симпатичным бабушкин внук. А потом вдруг шутливо щёлкнул сам себя по лысине, — А такое украшение у настоящего хмыря имеется?

— А то! Ещё и хвостик, небольшой такой, колечком. Ручищи аж до земли, зубищи в четыре ряда…

— Всё-всё, теперь точно превращаться в папину родню и не подумаю! Завтра же уходим, даже не желаю видеться с маман. Какой-то у неё дурной вкус.