Путь. Книга третья - Анюта Соколова Страница 32

Тонх понимающе смотрит на меня:

– Дэр… Не у всех же мужья помесь хоренга с тонхом в линьке. Мой Хагер ласковый, добрый, внимательный. Мы с ним не дерёмся.

Джэд тоже нежный, чуткий и ласковый. В постели! А в жизни… Я быстро выпиваю ещё стакан. Голова начинает кружиться.

– Э-эске… Мы тоже н-не дерём… ся. Я его просто хочу… п-придушить. Во-от этими рук-ками, – для наглядности я вытягиваю упомянутые конечности дрожащими ладонями вверх.

– За что?

И правда, за что? Что помирился с матерью? Поставил меня перед фактом? А эта особа посмела его погладить по голове в моём присутствии, назвав его «сынком»? И пресловутая магия ничего ей не сделала?! Даже не отреагировала… предательница!

Или за то, что всё это произошло в присутствии Эльги и она отнеслась к происходящему гораздо сдержаннее? Улыбнулась Зэльтэн и попыталась усовестить меня?

А может, за робкую попытку Джэда меня успокоить? Или за то выражение родного лица, с которым он вклинился между скандалящими нами? Да, за это! Он не имел права… – сразу мне не подобрать слов, – вести себя так, словно мы равны! Я должен быть всегда на первом месте, он обязан был спросить меня…

Очередная кружка кресса погружает меня в беспросветное отчаяние. Вот так, всю жизнь отдал… слово не подобрать. Тот, Агра… Арга… тьфу! С тьмой в глазах… был прав. Данилэну. Супругу, возлюбленному и намного больше. А меня приравняли к предательнице, бросившей и забывшей! Как мне существовать-то теперь?! Вот сейчас возьму тот нож для фруктов и перережу вены… вдоль, по всем правилам, чтоб наверняка-а-а…

– И как это называется? – взгляд Тора упирается в меня не хуже ножа.

Любимая, невероятная, исключительная синева… А ресницы не такие длинные, и брови шире, и скулы мягче… Могу найти тысячу отличий. От изгиба губ до формы мочек уха. Разный запах, иные, хоть и похожие, жесты. Своего данилэна я не спутаю ни с кем.

– Дэрэк, – доносится до меня голос Создателя, – ты хоть что-нибудь соображаешь?

– Всё, – нагло вру я.

– Творец! Дитя неразумное, это надо ж так напиться! Вот отволоку тебя сейчас к сыну, пусть разбирается сам…

– Не пойду, – в подтверждение мёртвой хваткой вцепляюсь в стул и кружку, – не хочу… Надоели! Чего припёрся? Тоже будешь ныть о необходимости мирных отношений… с роднёй?

– Не с «роднёй», а с матерью, – хмуро поправляет Тор. – Твоей, кстати, тоже.

– Ну-ну, – расплываюсь в улыбке я, – миротворцы… А тебе известно, почему они помирились? Просто Джэд рассказал Зэльтэн о твоих планах на ненужного ей сыночка! Как ты его растил, чтобы угробить потом… Отворачиваешься? Не нравится? Зэльтэн тоже прониклась. Дескать, после подобной мерзости её предательство бледнеет и тускнеет, и, раз тебе такое сошло с рук, ей и подавно простят…

Бывший Хранитель Саора мрачно смотрит на меня, делает короткий жест – и мне становится нехорошо уже в буквальном смысле слова.

– Эске, где уборная?!

Стремительный бросок и несколько весьма неприятных минут. В комнату я возвращаюсь абсолютно трезвый, злой и решительный:

– Какого чёрта?!

– Дэрэк, – негромко говорит Тор, – считай, я твои слова не слышал, а ты их не произносил.

С трудом вспоминаю, что я только что заявил ему в лицо… и краснею с ног до головы.

– Э-э… Я не… прости!

– Забыли, – Создатель угрюмо изучает мою недовольную физиономию. – Однако, Дэрэк… Если ты, с твоей способностью преподносить жестокую правду, хоть раз напьёшься в присутствии Джэда, я лично сделаю так, что ты никогда больше не опьянеешь, сколько бы пойла ты в себя не влил.

– Ты возомнил, что я способен!..

– Да! – рык Тора вдруг напоминает мне, чей он отец. – Скажешь, этого ни разу не было? Ты не говорил гадостей? Ты и в трезвом состоянии готов ляпнуть такое, что волосы дыбом! И сегодня… до того, как ты затаился здесь, что ты успел наговорить?!

– Ничего!

– Вот как?

– Ничего из того, что хотелось!

– Тогда объясни мне, почему мой сын… – глаза Создателя сверкают, но он не успевает закончить.

– Папа! – обе дочери возникают рядом со мной из ниоткуда, а за их спинами маячит золотистая шевелюра Стэна.

– Разве так можно?! – руки Аль обвивают меня, она буквально виснет на шее. – Ты исчез, никому ничего не сказал!

– Хорошо, я вспомнила про Эске, – вторит Мэль. – Что сын Трайпа мог тебя перенести и прикрыть. Дэрэк, ты маленький, что ли? Не понимаешь, что, скрываясь, ты заставляешь волноваться?

Эске взмахивает крылом:

– Принц, ты же хотел, чтобы тебя искали и беспокоились? Смотри, как скоро твои желания осуществились!

О-о! Сейчас меня будут прилюдно распекать.

– Отец, чёрт тебя побери!

А теперь меня станут убивать… Дани теснит сестёр, встряхивает меня и сердито заглядывает в лицо:

– Тебе скоро тридцать восемь лет! Или тридцатка лишняя?! Папа, ты о чём-нибудь думаешь, кроме своих вымышленных обид?

– Они не вымыш…

– Заткнись!

Всё… Королева Саора, гневная и раскрасневшаяся. Я окидываю их обречённым взглядом. Никого не забыли?

– Гэссы нет, – бурчу себе под нос.

– Она в Орже осталась, – шепчет мне на ухо Ариэль, – с Зэльтэн отношения выясняет. Без скандала и истерики, между прочим!

Эльгер, единственная из всех обводит взглядом комнату, примечает кувшины из-под кресса, кружки… Кладёт ладонь мне на лоб, снимая остатки опьянения. Затем задирает мой подбородок, заставляя глядеть ей в глаза:

– Сейчас ты пойдёшь со мной. Выкинешь всю дурь из головы и задумаешься о том, что значит «предатель». И кто в данной ситуации им оказался.

Она говорит так тихо, что остальные, похоже, не слышат. Королева оборачивается к собравшимся с милой улыбкой и обращается самым беззаботным тоном:

– Всем большое спасибо, отдельно, тебе, доча. Представление окончено, нашего мужа я забираю. Рекомендую в ближайшие пару часов к нам не соваться… Тор, тебя это особенно касается.

В следующую секунду мы… Не в спальне? В башне Правителей Соледжа. В бывшей комнате Ариэль. И поджидающая там женщина, что поворачивается ко мне лицом, заставляет меня отшатнуться.

– Я не хочу говорить с тобой, – устало роняю я той, что когда-то меня родила.

– Да я тоже не горю желанием, – усмехается Зэльтэн, – но иначе это никогда не кончится… Эльгер, пожалуйста, оставь нас вдвоём.

С мольбой смотрю на королеву, беззвучно прося «Не уходи!». Но Эльги обижена, исчезает, сделав вид, что не поняла мой безмолвный призыв. И мы стоим друг напротив друга, напряжённо замерев.

– Ты унаследовал характер отца, – первой нарушает молчание Зэльтэн, – такой же горячий и отходчивый… Дэр, я предлагаю мир. На любых условиях.

– Никогда не появляться в Саоре – пойдёт? – запальчиво заявляю я.

– Этого я пообещать не могу. У меня здесь родители, и по работе придётся изредка забегать. Как сегодня. Джэд помогает мне с изучением вируса.

– Это только повод!..

– Мне не нужен предлог, чтобы видеться с сыном.

– Он тебе не сын!

– Извини, Дэр. Даже ты не можешь изменить данный факт. А также то, что мы, кажется, всё ж таки разобрались в своих претензиях. С тобой, понимаю, так быстро не получится. Я и не настаиваю. Хочешь меня ненавидеть – пожалуйста. Но меня одну, договорились?

– С чего такое великодушие? Мы же извращенцы! Два мужеложца! Забыла? Как кинула нам это в лицо?

– Нет, не забыла. И ту пойманную пощёчину помню… Заслуженную. Как бы мне ответить тебе, чтоб ты понял? Джэд вот нашёл слова… Разве что так.

Она подходит ко мне, берёт мою руку в свою и со всей силы бьёт моей ладонью по собственной щеке. Я оторопело наблюдаю вспыхнувший отпечаток…

– Считай, я признала твоё право ответить на моё оскорбление. Надеюсь, этого будет достаточно, чтоб ты уверовал в серьёзность моих мирных намерений.

След на щеке наливается кровью. Решимость моей родной матери превосходит мою собственную. Тогда, семнадцать лет назад, я не стал бы бить так сильно. Я не могу спокойно смотреть. И не в состоянии отвести взгляд.

– Я всё равно не готов простить… так, сразу.

– И не надо. Гэсса тоже бесится. И Мэриэль. Но ты должен знать. Джэд пригласил меня на Обряд Дани. И я приняла приглашение.

– А Дани знает?

– Меня позвали в его присутствии и с его согласия. Обряд через месяц, у тебя есть время привыкнуть к мысли о встрече со мной. Если захочешь поговорить – всегда пожалуйста. Ориентиры на Паукри Джэду известны.

Мне приходится сдерживать себя и одновременно не показывать свою растерянность.

– Чего ты хочешь? Семьи? Не поздно?

– Определённости. Окончания вражды. К большему я пока не готова.

Долгое молчание. Мной