Николай Романецкий - Узники утлого челна Страница 36

Малов приют возвышался над улицей, как мрачная неприступная скала.

И стоило бы отныне о нем забыть.

Хотя бы на время. А лучше навсегда. Буде Мокошь позволит…

Потом было возвращение в родимый дом, в котором все оставалось по-прежнему.

Только Светушки не было.

Зато были новые объятия и слезы.

А потом племянница осталась с дядей Берендеем с глазу на глаз.

– Что с хозяином, дядя? – спросила Забава.

Берендей помрачнел:

– Когда вы на пару с ним исчезли, я несколько дней был спокоен. Мало ли, в командировку принципалы неожиданно отправили, никаких распоряжений по дому отдать не успел. А вас с собой взял. Могло же произойти такое?

Забава кивнула, хотя ни в какие свои командировки Светушка ее ввек с собой не возил.

Он был из тех, кому слуги в такое время не требовались. А уж молодые служанки – и тем паче!

– Но потом мне сделалось беспокойно, – продолжал дядя Берендей. – Буде бы командировка, чародей непременно каким-либо образом сообщил. Почтой либо с посыльным. А тут – тишина. Я решил привлечь к делу нашего судебного заступника. Тот поначалу обратился в стражу. Они не ведали ни уха ни рыла. Посоветовали поинтересоваться в министерстве безопасности. Там ответили так: чародей Сморода арестован и находится под следствием. Его служанка Забава Соснина тоже проходит по этому делу. Посещения арестованных запрещены. Ждите. Ну вот мы и ждали, покуда вчера не сообщили наконец, что вас ныне освобождают. Я Петра и послал – встретить. Хвала Сварожичам, хоть племянница теперь дома!

– А разве вы… – начала Забава.

И осеклась.

Дядя явно ничего не помнил про ту ночь, когда она увезла раненого Светушку из дома.

Он же тогда явно находился под действием неведомого заклятья, которое на него наложил хозяин.

– Что – я?

– Да нет, ничего.

Было ясно, что Светушка попросту не хотел, чтобы хоть кто-то знал о происшедшем. Он бы и ее, Забаву, заколдовал! Да токмо не успел, болезнь его раньше с ног свалила.

В общем, дяде не стоит рассказывать – ни о той ночи, ни о случившемся в обители Ордена.

Она, Забава, и так, со своим беспутным языком, изрядно насолила Светушке. Растрепалась тогда перед мышиным жеребчиком. Может, и не случилось бы ничего! А потом еще, вопреки настойчивой Светушкиной просьбе, на рынок потащилась, за медком-фруктами-арбузиком… Чтоб ее Велес взял, тварь болтливую! Все беды в подлунной – от длинного бабьего языка!

– Жив ли он вообще? – сказал Берендей с тоской в голосе.

– Вестимо, жив, дядя! Буде бы умер, я бы непременно это почувствовала. Да и сообщили бы о его смерти!

А ведь, наверное, все это время они со Светушкой находились недалеко друг от друга. Эх, увидеть бы любимого хоть одним глазком!

В общем, Петр не прав: ничего еще не закончилось.

А дальше потянулись унылые долгие дни, из которых складывались унылые долгие месяцы.

За листопадом – грудень, за груденем – студень, за студенем – сечень…

Знамо дело, Забава рук не опускала.

Уже через день, немного придя в себя, она отправилась в обитель Ордена дочерей Додолы, дабы из первых уст узнать, что там произошло.

Однако «первые уста» оказались вовсе не теми, на которые она рассчитывала. Собиралась поговорить с матерью Натальей и юной Ивой, ибо они, скорее всего, знали много больше, чем остальные прочие.

Однако ни предводительницы, ни лекарицы в обители не оказалось.

С гостьей встретилась сестра Воля.

– Здравы будьте, сестра!

– Будьте и вы здравы, сударыня!

Сестра Воля выглядела весьма озабоченной и совсем не предрасположенной к долгим разговорам, а потому Забава сразу взяла быка за рога:

– Я разыскиваю чародея, которого в начале вересня привезла сюда. Помните?

Сестра Воля кивнула:

– Вестимо, помню… Арестовали его. В тот самый день, когда вы исчезли. Я своими очами видела, как на носилках выносили.

– На носилках? – испугалась Забава.

– Да, он ведь без сознания находился. Вынесли на носилках и увезли куда-то. А куда, не ведаю.

– Может, мать Наталья ведает? – спросила Забава с надеждой.

– Может, и ведает. Да токмо мать Наталья с Ивой уехали из обители на следующий же день. Куда – не объяснили. И больше ни та, ни другая здесь не появлялись. Может, случилось недоброе. Я уже и в стражу обратилась. Да токмо пока никого не нашли. А может, обе прячутся где-нибудь. Потому и не нашли. Мать Наталья ведь в те дни больна была. А Ива ее лечила. Так что не теряю надежды, что однова объявятся!

Известия оказались неутешительными для Забавы, но где их теперь взять, утешительные-то?

– Я оставлю вам свой домашний адрес. Буде появится кто из них в обители, отпишите весточку, ради Сварожичей!

На сем разговор был прекращен, и Забава покинула обитель в расстроенных чувствах.

Потом была беседа с судебным заступником, который доходчиво объяснил ей, что добиваться встречи с арестованным чародеем совершенно бессмысленно. При этом он ссылался на какие-то параграфы (Забава не запомнила, знамо дело) Великокняжеского уголовного уложения. И получалось, что, согласно действующему законодательству, сыскные принципалы имеют право запрещать по таким делам любые сношения подследственного с внешним миром.

По ночам Забава плакала в подушку, вспоминая любимого. Теперь бы она ему простила все. Индо то, что был готов отпустить ее, когда она заговорила об уходе.

Что поделать, чародеи, они такие…

Прошла осень, и настала зима.

Забава со страхом ждала очередного зеленца, но он не наступал.

И хвала Сварожичам! В придачу к тоске по любимому еще и зеленец – это стало бы совсем немилостно…

К счастью, зеленец так и не пришел.

Вполне возможно, что Светушка, предполагая свой будущий арест, попросту наложил на любушку соответствующее заклятие. Дабы не ревновать потом неведомо к кому, буде Забава не выдержит телесной истомы.

Но без зеленца справить с духом Додолы – совсем нетрудно…

Прошла зима, и настала весна.

Вернувшееся тепло сломало серый ноздреватый лед на Волхове.

По реке снова поплыли ушкуи, шитики и пароходы.

На набережных появились многочисленные молодые мамаши с колясками, в которых дышали весенним воздухом народившиеся за зиму младенцы.

Жизнь брала свое, и никто не мог ей помешать.

Набирающее силу солнышко, следуя вековым порядкам, установленным Сварожичами, окончательно пробудило природу. Все вокруг расцвело.

Только Забавина душа по-прежнему пребывала в кромешной тьме, которую время от времени пробивал тонкий лучик надежды.

Забава была уверена, что Светушка жив.

А значит, рано или поздно он появится на пороге родного дома, измученный и исхудалый на тюремных харчах, но живой. И тогда все вернется к уже былому. Служба и терпение, любовь и постель…

Вот наступит межень, и он непременно вернется. Ступит на порог… Поздоровается с Берендеем… Спросит, как они тут без него обходились… А потом позовет к себе Забаву с подносом…

Но когда межень наступил, на порог ступил не Светушка, а посыльный, притащивший Забаве письмо от старого знакомого.

Похоже, все повторялось. А значит, повторится до конца. Так решили боги, и не ей сопротивляться оному решению.

29. Ныне: Век 76, лето 4, червень

После ужина Снежана, решив не откладывать разговор в долгий ящик, подошла к Сувору, едва он встал и-за стола:

– Брате, мне след поговорить с вами. – И тихо добавила, чтобы не услышали папенька с маменькой. – Но токмо с глазу на глаз.

Сувор слегка удивился и ответил так же тихо:

– С глазу на глаз? – Он оглянулся на жену. – Хорошо, сестрица. Сейчас провожу Купаву, и непременно поговорим. В библиотеке?

Снежана кивнула.

Папенька по-прежнему не замечал дочкиного присутствия в доме, и ничего поделать с этим было нельзя.

Но она не жалела о случившемся.

Чему быть, тому не миновать. Делайте должное, и пусть все катится туда, куда катится!

Сувор и невестка пошли к себе, а Снежана отправилась в библиотеку.

Прикрыв за собой дверь, она прошлась вдоль стеллажей, провела ладонью по корешкам книг.

Почему-то пожалела, что на корешках нет пыли. Сейчас бы это ощущение на деснице было в самый раз.

Душа бы показалась более чистой…

На мгновение Снежане примнилось, что она все-таки намерена совершить основательную глупость. Но, с другой стороны, от кого еще начинать добычу информации как не от Сувора?

Брат – рубежник, опытный сотрудник министерства безопасности. Светозар Сморода в прошлом лете тоже был сотрудником министерства. Или как минимум работал на него. Кому как не Сувору что-то и знать о чародее?

Скрипнула дверь, в библиотеке появился брат.

Они уселись в кресла возле журнального столика.

– Слушаю, сестренка.