Андрей Посняков - Кремль 2222. Коломна Страница 39

Как тащили бедолагу Нага, так и продолжали тащить, не обернулись даже. Ну и дела!

В три прыжка Ратибор уже был на круче и, выхватив меч – бывший меч предателя Сгона, – с ходу сшиб голову Лену. Светловолосая голова подростка, подпрыгивая, покатилась вниз, в реку, а безголовое тело все так же упрямо продолжало тащить шама к черному студню. На перерубленной шее не выступило ни кровинки, и сам студень уже был рядом, хищно вытягивая ложноножки, подобно ожившему Нечто – кошмару из давних детских снов.

«Черное Поле!» – внезапно осенило Рата. Черное Поле Смерти… так вот оно что… Сражаться с ним невозможно, можно только убежать – благо сделать это легко.

– Эх!

Сплюнув, молодой человек ловко увернулся от ложноножки, взмахом клинка отрубил впившуюся в запястье шама руку, и, схватив незадачливого приятеля за локоть, потащил за собой, к обрыву.

Туда они и слетели все втроем – Рат, шам и вцепившаяся в него Оленька. Скатились кубарем к плесу, к реке. В погоню за ними никто не ринулся – ни безголовый Лен, ни черное Поле, которому наверняка было бы здесь трудновато спуститься… Или потом трудновато подняться обратно? Как-то так…

Слава Атому, хоть Наг пришел в себя и, усевшись у самой воды, болезненно скривился, со стоном поглаживая затылок. Отойдет, ладно… пока есть, кем заняться и без него.

– Ну, девочка! – с силой схватив Оленьку за плечо, грозно вопросил Рат. – Советую рассказать все.

– У тебя лоб грязный, – сверкнув голубыми глазами, девчонка неожиданно засмеялась, весело, безмятежно и беззаботно, как смеются юные девушки или дети. – И вообще, ты смешной. И – красивый. Ты мне нравишься, очень…

– Ну, надо же – нравлюсь.

– Я хочу тебя поцеловать. Можно?

Не дожидаясь ответа, Оля протянула руку… нет, не руку – голую, словно у скелета, кость!

Рат отпрянул, с ужасом глядя, как красивая юная девушка прямо на глазах превращается в нежить, в прах! Сначала потускнели глаза, вместо них сверкнули мертвенной тьмой пустые глазницы, опали чудесные волосы, дымясь, истлела кожа… Не прошло минуты, как перед опешившим юношей лежал белый человеческий скелет. Какие там голубые глаза, какое милое личико? Вместо него издевательски скалился череп. На шее, на грудной клетке превратившейся в прах девушки золотом блеснула цепочка с небольшим круглым кулоном – амулет. Превозмогая брезгливость, Ратибор протянул руку – золото есть золото и негоже ему пропадать, вполне может пригодиться для выкупа Ясны. Что-то щелкнуло, и кулон неожиданно открылся, разломился надвое – внутри него оказался узенький, скрученный в трубочку свиток – записка.

Рат развернул. Не бумага, совсем непонятный материал, но буквы вполне понятные… Прочитав, юноша закусил губу – записка содержала просьбу… даже не просьбу, а крик.

«Я – Ольга Василь, мне было пятнадцать. Похороните меня, пожалуйста! Пожалуйста, похороните!»

Сунув цепочку в карман, Ратибор покосился на истлевший скелет, подошел к растущим невдалеке березкам, поплевал на руки и принялся копать тесаком землю. Под тонким слоем дерна оказался песок, но все же пришлось повозиться – сильно мешали корни. Зато место было красивое, на плесе, на берегу, под березками. Славное место.

– Ты что это делаешь? – с удивлением округлив единственное око, поинтересовался подошедший Наг.

– А, оклемался? – Ратибор с улыбкою обернулся. – Как себя чувствуешь?

– Твоими молитвами…

– Тогда помогай, не стой.

– Так что ты все-таки…

– Копаю могилу – не видишь?

Глазные щупальца шама вздыбились от безмерного удивления:

– Могилу?! Для кого?

– Для нее, – Рат кивнул на скелет. – Она попросила. Вон, в траве записка, читай. И давай, откидывай горстями землю.

Вскоре меж молодыми березками вздыбился свежий могильный холмик. Ратибор заботливо обложил его дерном, и, отыскав на плесе обломок доски, нацарапал на ней, как смог – «Ольга Василь». Воткнул, полюбовался, закопал рядом медальон и, сполоснув руки в реке, вытащил из заплечного мешка трофейную баклагу:

– Кажется, еще осталось. Помянем, Наг.

Сделав глоток, юноша передал баклажку напарнику. Тот выпил и, чуть помолчав, спросил:

– Ты всегда всем помогаешь, да?

– А ты полагаешь, этого не стоит делать совсем? – прищурясь, вопросом на вопрос ответил Рат.

– Нет, я – иной случай, – Наг тут же поправился. – У нас с тобой взаимовыгодное сотрудничество, симбиоз. А это… Это ведь не человек – морок. Я слыхал про таких, но никогда не видел, а потому и не смог распознать. И даже не почувствовал Поле, хотя должен был бы… Эх! Скорее, скорее в Москву, там я восстановлю все… Все мои способности, все…

– Ты сказал – Поле? – перебил почему-то расстроившегося приятеля Ратибор.

– Да, Поле, – уныло повисшие щупальца шама встрепенулись вновь. – Видишь ли, Поля Смерти могут генерировать мороки, нежить. Ими становятся любые существа, погибшие в этом Поле, без разницы – когда: может, год, а может, и двадцать – и больше – лет назад. Поле просто вдыхает жизненную энергию в трупы и использует их, как ловушку для таких дурачков, как мы.

– Ладно, похоронили – и ладно, – хлебнув браги, мрачно промолвил Рат. – А девчонку жаль. И парня. Совсем еще дети… были.

Выбравшись на тропу, путники зашагали дальше, вернее, шагал Рат, шам же спокойно ехал у него на шее. Места вокруг тянулись Рату совершенно незнакомые, тропа сделалась шире, видно было, что ей часто пользуются, скорее всего, дикие звери, но, может, и люди… или мутанты, места неизвестные – кто уж тут разберет. Маркитанты, бывало, рассказывали всякое, но Ратибор отчего-то подозревал, что – врали.

– Через любое Поле можно пройти, – не забывая посматривать по сторонам, негромко рассказывал Наг. – Если иметь предмет, заряженный в этом Поле. Тогда Поле воспринимает человека как часть себя. А предмет можно разбить на части, раздать товарищам… если таковые имеются.

Предмет… Ратибор про себя хмыкнул. Золотая цепочка вовсе не жгла ему ни карман, ни совесть, и делить ее на части он вовсе не собирался – пусть себе лежит, пригодится.

Похоронив несчастную девочку, Рат с Нагом вновь поднялись на кручу, иного-то пути не имелось. Правда, на этот раз оба были куда осторожнее, знали: в ожидании добычи где-то притаилось черное Поле Смерти. И беглецы опасались не зря!

Едва путники отошли от кручи шагов на триста, как что-то внезапно вылетело на них из кустов. Какие-то серые существа, размером с хорошего пса. Длинноухие, с косящими желтыми глазами, они прыгали, словно кенгуру, о которых когда-то рассказывала Ратибору матушка.

Проворно сбросив шама, молодой человек резко отпрянул в сторону – острые клыки клацнули возле его горла… Сверкнуло лезвие. Одним движением молодой человек снес неведомому, но, видно, крайне опасному, существу, голову. Странная такая была голова – с вытянутой, почти собачьей, мордой и длинными ушами.

Особо рассматривать сейчас было некогда, зверюг оказалось не так уж мало – четверо, правда, одна уже была обезглавлена Ратибором, да и другая, схватившись за распоротое брюхо, завизжала, отползла в кусты… Третья тварь набросилась было на шама… Но тут же отскочила в сторону, заскулила… как и четвертая – видно, одноглазый, несмотря на свою побитую башку, все же как-то смог на них воздействовать, вот только…

Вот только слева, в ельнике, колыхнулась бесформенная тьма, поглотив обоих существ, ускользнувших от разящего тесака Ратибора. Проглотила и остановилась, переваривая добычу и не предпринимая никаких агрессивных действий. Рат словно бы слышал довольное урчанье и видел – точно видел! – что становилось с угодившими в смертельную ловушку тварями. Чернота хищного студня оказалась вовсе не такой непроницаемой, и юноша не смог удержаться от любопытства, несмотря на все стенания своего одноглазого спутника, призывавшего поскорее уйти прочь.

Спрашивается, а зачем воину бежать со всех ног, если что-то его заинтересовало? Тем более, непосредственной опасности уже не было. Черное (как и знакомое, красное) Поле оказалось вовсе не столь уж ловким, и на то, что сейчас происходило внутри него, Рат смотрел во все глаза.

Одна из тварей вдруг растянулась, быстро изменив форму, словно бы кто-то лепил фигурки из глины или тающего воска. Растянулась, потом резко сплющилась и, вытянув лапы, сдохла. Поле буквально за полминуты алчно высосало зверя. Пертурбации, происходящие со вторым существом, оказались еще интереснее. У твари вдруг отвалились клыки, морда несколько сплюснулась, да и само существо сделалось гораздо меньше в размерах, да так и продолжало съеживаться, пока не превратилось… в обычного серого зайца!

– Ах ты ж, черт длинноухий! – Ратибор восхищенно выругался. – Скажи кому – засмеют: зайцы в лесу напали.