Софи Авдюхина - Русалий круг Страница 4

– На стороне Темных? – в ужасе воскликнула Полина и зацепилась за что-то ногой.

– Да, и мой отец уже давно пытается доказать это, хотя это почти невозможно.

– Но как он может быть Темным колдуном, когда живет тут, в Росенике?

– Ну, во-первых, если он и связан со Старообрядцами, то ему самому вовсе не обязательно заниматься Темной магией. Он может просто поставлять информацию. В таком случае для Росеника он Светлый. Ведь главное, чтобы на твоих руках не было крови невинных жертв. Вот так. Поэтому все дороги и секреты Росеника ему открыты. И поэтому он намного опаснее для общества, чем обычный Темный колдун. А во-вторых, ты считала, что для того чтобы стать Старообрядцем, нужно обязательно уехать из города? Купить билет на поезд и объявить всем, что отныне ты Темный?

– Но разве у Старообрядцев нет своих городов?

– Им принадлежат все города, кроме Росеника, Небыли и Зорника, – невесело улыбнулся Митя. – Думается мне, что это немало!

– Правда?

– Муромец, не преувеличивай, – отозвался Сева. – Тебя послушать – страшно становится. На самом деле все не так плохо.

– О, и этот человек, Звездинка, был у вас на балу! Он же мог пробраться в подземелье… К Ярилиной рукописи! Почему же никто не выведет его на чистую воду?

– Это непросто. Правила не позволяют вмешиваться в жизнь таких людей, как он.

– Правила! – воскликнула Полина, недоумевая.

– Да, я тоже не всегда это понимаю, – продолжил Митя. – Тебе, должно быть, странно такое слышать? Но каждый из рода Муромцев, Велес, Рублевых и Звездинок хоть раз задавался вопросом, откуда взялись наши правила. И ради чего нам приходится приносить в жертву любовь и дружбу. Почему нам полезны связи только с такими же, как мы, – потомками древних волшебных семей? Ответы на эти вопросы лежат где-то очень глубоко. Осторожность и расчет спасли Светлое сообщество от исчезновения, дали шанс Светлой магии пробиться сквозь тьму. Поэтому нам приходится следовать правилам, даже когда мы не понимаем их смысла.

Ни Полина, ни Митя не заметили, когда именно Сева обернулся коршуном, но теперь черная птица чуть ли не врезалась в Полинино плечо и вскрикнула:

– Позови меня!

– Уже? – удивилась девушка.

– Да.

– Финист, ясный сокол, вернись ко мне. – Полина зажмурилась, дожидаясь пока Сева, вновь превратившийся в человека, оденется.

– Я кое-что придумал, – сказал Сева, и Водяная колдунья, взглянув на него, увидела, что он стоит босиком на снегу, уже одетый в штаны и рубашку. – Наверное, будет легче, когда мало одежды.

– Попробуй, – пожал плечами Митя.

Раздался громкий хлопок, словно лопнул гигантский мыльный пузырь, и взмах широких черных крыльев поднял коршуна вверх. Зато вниз на землю упали штаны.

– Отлично! – обрадовался Митя и громко крикнул птице: – Трусы и рубашка – это успех!

– Но в Заречье мы как будто все равны. Анисья совершенно нормально общается с нами, а ты, например, с Арсением и Елисеем Вилкиным, – вернулась к незаконченной теме разговора Полина. – Удивительно, что потом все меняется.

– Раньше Заречье было привилегированным. Тут проходили Посвящение только дети богатых древних семей. И представь себе, колдуньи и колдуны не имели совместных встреч с наставниками. Вообще мальчики и девочки встречались друг с другом крайне редко, а за проход на чужую территорию можно было хорошенько поплатиться. Именно из-за своего первоначального предназначения это место такое маленькое.

– Маленькое?

– На каждый Медовый спас сюда попадает всего пара-тройка десятков колдунов. В Заречье трудно попасть.

– И как же происходит отбор?

– В первую очередь принимают отпрысков самых влиятельных семей, затем детей тех, кто уже на протяжении многих лет живет в Росенике. А на оставшиеся места совет наставников подбирает остальные кандидатуры.

– Но где же проходят Посвящение не попавшие сюда маги? – спросила Полина, принявшись скакать на месте, – становилось холодно стоять.

– В Небыли – там самое большое поселение для непосвященных, и небыльцы говорят, что самое красивое: Дивноморье стоит на морском побережье. Или же в Зорнике. Как ты можешь догадаться, моим родителям все это совсем не нравится. Они бы предпочли, чтобы все осталось по-старому, особенно моя мама недовольна. За это, кстати, она и не жалует Ирвинга. Незадолго до него предыдущий предводитель Светлого сообщества отменил классовые различия между посвящаемыми. Он хотел сравнять всех магов, но не вышло. Ирвинг продолжает его политику.

– Он против того, чтобы между колдунами существовали эти различия?

– Он считает, что они не способствуют сплочению Светлых, а наоборот отдаляют нас друг от друга и делают уязвимыми.

– Он прав, как ты думаешь?

– Естественно, прав, – не задумываясь ответил Митя.

– А почему Рублевы проходят посвящение в Зорнике? – Полина вдруг вспомнила Анисьиных знакомых, о которых подруга беспрестанно рассказывала.

– Потому что с тех пор как Заречье перестало быть единственным подходящим местом для богатых семейств, оно стало отличаться от Дивноморья и Китежа направленностью на те или иные виды магии. Например, сюда едут проходить Посвящение те, кто в будущем планирует стать целителем. По плану моих родителей я должен был уехать в этом году в Зорник и жить в Китеже вместе с Рублевыми.

– Они не хотели, чтобы ты изучал зоомагию и становился ведарем?

– По их мнению, это недостойно моего положения. По сути, единственное, что я должен уметь делать хорошо, – это управлять всем, чем владеют Муромцы, понимаешь? Преумножать богатство и влияние. Магия связей и денег.

– Звучит как-то неволшебно, – засмеялась Полина.

– Именно. Я справлюсь, даже если стану просто ведарем. Но хватит об этом! – вдруг спохватился Митя и уставился на Полину раскосыми глазами, которые тут же напомнили ей кошачьи. – Есть ведь кое-что важное, о чем надо поговорить. О твоем проклятье! Расскажи-ка про своего брата! Он тоже проклят?

– Расскажи про Микоэля! Он тоже проклят? – спросила Василиса. – Мы все эти дни ждали от тебя письма, но ты так ничего и не ответила.

Полина оглянулась на подруг. Она не была уверена, что кроме Василисы кто-то еще готов был сейчас ее слушать. Это был первый вечер, когда все четыре подружки вернулись в Белую Усадьбу и собрались вместе в столовой, однако теплый душевный разговор не клеился. Анисья все никак не могла унять ярость от прочитанной в «Тридесятом Вестнике» статьи. Она бурно возмущалась одновременно наглости автора, навязчивости Анатолия Звездинки и распутству Николая Долгорукого, о которых напомнила ей заметка. Потом она громко спорила с Маргаритой, которая, нежась в объятиях Славы, старалась убедить ее в том, что статья была очень смешной.

– Смешная? – вопрошала Анисья. – Ты считаешь, это нормально – писать такие вещи о моей семье? Нас выставили в ужасном свете, опозорили, можно сказать!

– Ничего плохого о вас тут не сказано! Твоя мама, например, и правда не любит Долгоруких и Ирвинга, ты сама говорила. Я бы поняла еще, если бы тебя возмутило, что на последней странице какая-то бешеная снежинка обозвала Полину чуть ли не распутницей только за то, что та поцеловалась со своим парнем. Но почему ты так расстраиваешься из-за ерундовой заметки про Митин праздник?

Во время перепалки Полина все поглядывала на Василису, которая молчала и лишь время от времени улыбалась, стараясь при этом скрыть непростительную веселость от Анисьи.

– Ты не знаешь, кто это написал? – тихо спросила Водяная колдунья.

– Нет, конечно.

– На работников журнала накладывают заклятье Неразглашения, так что ты бы все равно не призналась. Получается, что и ты могла это написать.

– Да, их Неразглашение действует несколько месяцев – на дольше у них сил не хватает. Так что спроси меня еще раз попозже и узнаешь, кто писал.

Полина решила подождать, тем более что расспрашивать дальше у нее не было настроения: вчера утром она поссорилась со Светославом, и теперь чувствовала себя совершенно разбитой. Ссора с парнем переживалась тяжело и болезненно, но Полина не собиралась мириться с ним первой. Разве должна она предпринимать какие-либо шаги, когда он так с ней поступил? Она вспомнила, как спустилась утром в столовую в надежде наконец увидеть Светослава, но застала его сидящим за одним столиком с Олей. Прервав их веселую непринужденную болтовню, Полина поразилась тому, как непривычно сухо Светик отреагировал на ее появление, и, покончив с завтраком, поднялась в свою комнату и расплакалась.

Но теперь, когда Василиса спросила ее о брате, Полина немного оживилась.

– Я поговорила с Миком только после нашего потустороннего Нового года, когда он вернулся домой. Я решила не писать вам, а рассказать при встрече.

– Ну? – Василиса нетерпеливо заерзала на стуле, и Анисья, плюхнувшись на диван, тоже поглядела на Водяную колдунью.