Николай Шмигалев - Последний богатырь Страница 4

– Но, князь! – попытался напомнить суть ультиматума фон Телефакс. – Нас интересует именно земельный вопрос!

– Земельный, говоришь? – хитро прищурился князь Дмитрий. – Ладно, теперь разворачивайте допотопную карту мира.

Княжеское указание было исполнено весьма быстро. Сверху на средневековую карту легла древняя геополитическая карта мира, писаная допотопными географоманами: взятые в овал континенты, изображённые на спинах трёх улыбчивых китов.

– Теперь, дорогой барон, возьми указку и покажи нам, пожалуйста, где Руния, а где ваше королевство? – учительским тоном произнёс князь, хотя никакой указкой здесь и не пахло.

Рыцарь сосредоточенно склонился над очередной картой и долго водил по ней стальным пальцем, ища свою Плутву.

Сжалившись над ним, князь вновь заговорил:

– И не ищи её, всё равно не найдёшь. Руния она вот на две трети древней карты, а про вас ещё тогда никто, ни сном, ни слухом, ни духом…

Князь криво усмехнулся.

– А теперь покажите «ДоИзТорическую» карту.

На стол легла самая ветхая доисторическая карта земель. Рисунок континентов на ней был почти такой же, как и на предыдущей, только без островных Атлантирии и Лемуринии, и вместо китов, землю держали три слона уверенно топтавшихся на большой морской черепахе, изображённой с на удивление расслабленными, я бы даже сказал медитирующими, чертами лица.

– А здесь уже Руния на три четверти всей суши раскинулась, – «похвастал» князь перед послом. – Вот тебе и земельный вопрос. Если хороших адвокатов нанять, можно ведь и назад исторические границы нашей необъятной родины вернуть. Так что передай своему королю, адьюс амигос, пусть не лезет к нам со своими бредовыми идеями.

– Да, но сам Крёстный Папаня, благословил нашего короля мудрым изречением, мол боги, того самого, делиться с ближним завещали, – проболтался фон Телефакс и больно прикусил свой длинный болтливый язык.

– Ах, так вот откуда таким коварным сквознячком потянуло, – улыбнулся князь. – Так вот вы ему передайте, пущай награбленным его инквизиторами и массонами с вами и поделится. От него не убудет. Мы тоже тут кое-чего знаем, – князь переглянулся с боярином внешней разведки и диверсии, – а Филипсу вашему скажите, дескать, не стоит плясать под чужую дудку, можно стать хорошим танцором, в плохом смысле этого слова.

– В смысле? – не понял заумного ребуса посол.

– Ты ему передай слово в слово, он уже сам додумает.

Немного замороченный князем, посол почесал рыжий лохматый затылок.

– Нет, великий князь рунийский, так не пойдёт, – догадался рыцарь, что ему аккуратно стараются «запудрить мозги». – Ты прямо скажи, а лучше уж письменный дай ответ, принимаешь ультиматум, али принимаешь вызов?

Князь задумчиво смотрел на рыцаря. Может, ну его, препираться, думал самодержец, взять, да и этого посла напоить по заведённой традиции. Но князь понимал, что второго «раунда переговоров» его печень может и не выдержать, да и для хорошего застольного «противостояния» у него уже, если честно, энергии «цинь» не было.

Думал Свистослав Златоглавый, думал, и решил повременить с фуршетом, а попытаться, так сказать, уговорить посла «малой кровью».

– Ну что ты заладил, ответ-ответ, ответ-ответ, – стал почти по-отечески укорять посла, князь. – Я же тебе рунийским языком пытаюсь втолковать, что, так, с кондачка, дела не решаются, мне ещё с советниками посоветоваться надо, а у них знаешь на рассмотрение одного вопроса повестки сколько времени уходит? Уйма и ещё почти столько же! Ты, давай вот что, езжай сейчас к королю, скажи, что мы тут ещё думаем, кумекаем, варианты рассматриваем, встречные предложения готовим. А как лёд на реке встанет, смело приезжай за ответом. У нас зимой знаешь как хорошо?! Все завоеватели и претенденты, кто в эту пору пожаловал, надолго у нас задерживались, а чаще и навсегда.

– Так весна нынче в разгаре, только ледоход прошёл! – подозрительно покосился на князя рыцарь. – Лёд теперича лишь через полгода встанет!

– Вот и славно! Вот и здорово! Тогда и просим в гости! Времечка нам впритык, тютелька в тютельку хватит.

– Не выйдет, князь! – сказал, как отрезал, бывалый рыцарь. – У нас уже на июнь месяц план «Барбарунча» утверждён, так называемый «блицкриг». По нему Рунию будем завоевывать, и разбазаривать направо и налево.

Князь переменился в лице, но – выдержки ему было не занимать – умело играя спрятанными в бороде желваками, сдержал рунийский монарх свой пыл.

– Дорогой мой, фон Телефакс, – отдав скипетр на попечение шута, князь взял под руку посла и повёл того к выходу. – Зачем ваш «Барбарунча»? Не надо. Мы, руничи, войны не хотим. У кого хошь спроси, хотят ли руничи войны? Все как один скажут, ничего подобного! – князь вынул из кармана леденец на палочке, – Вот лучше возьми вместо ответа, передай королю своему от меня «барбариску». Это наш миролюбивый ответ на ваш окаянный «блицтурнир» «Барбарунчу».

– Что ты хочешь сказать этим, великий рунийский князь? – нутром чуя подвох, но, не осознавая в чём именно, спросил посол.

– А в том, дорогой, – мило улыбаясь, ответил князь. – Пусть пососёт ваш король этот леденец, да и его советчик «папаша» вместе с ним.

– Я всё понял, остроумный рунийский князь, – поклонился фон Телефакс князю Свистославу. – Значит война?

– Война, дорогой, война! – подмигнул рыцарю князь. – Скачи, обрадуй своего короля, пока кол в одно место не воткнули!

– О кей! Мы ждём вас ровно через месяц, в четыре утра, на поле у Колоторья! – выдал последнюю военную тайну посол и, напялив на рыжий череп, шлем, обиженный, но вдохновлённый, покинул княжеские палаты.

– Мы придём! Мы обязательно придём! Мы вас всех там откапитулируем! – грозя кулаком, крикнул князь ему вослед. Похмельный синдром, почуявший неладное, немного отступил перед княжеским напором, сняв на некоторое время осадный «обруч» с головы государя.

– Внимание сюда! Объявляю военное положение! – сердито провозгласил Свистослав Златоглавый и спешно организовал военный совет, кстати, под эгидой которого и прошла следующая глава.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Перед военным советом, как и положено, по законам военного времени, все бояре княжеским указом были в одночасье переназначены в воеводы, оперативно развёрнуты карты местности меньшего масштаба и нужного района, охрана дворца переведена на усиленный режим, а вражеские лазутчики, промышлявшие во дворце под видом лакеев, отданы в распоряжение палача и его помощников, на обработку по ранее утверждённому плану.

Сам князь, с умным видом склонившись над картой местности, попытался разгадать, в чём заключался тайный замысел противника, вознамерившегося дать битву в таком подозрительном, судя по данным на карте, месте. Равнина приграничного Колоторья, была окружена с одной стороны непроходимым лесом, с другой озером. Места кот наплакал и то что «наплакано» всё сплошь в оврагах да ухабах. Как в таком месте воевать, непонятно.

Так ничего и не «разгадав», великий князь вернулся на престол, нервно зевнул и лёгким кивком головы открыл военный совет. Из толпы «бояро-воевод» насильно выпихнули воеводу полководческого штаба, пухлощёкого пузача-бородача (хотя нам с вами эти «особые приметы» ничего конкретного не скажут, так как бояре-воеводы на загляденье все как один были пухлощёкие, пузатые и бородатые удальцы). Обиженно покосившись на оставшихся за спиной доброхотов, воевода-штабист умело расставил на карте несколько десятков солдатиков. Со стороны противника, он расставил синих оловянных рыцарей, во главе которых стоял одноногий солдатик, символизировавший вражеского полководца Бондюэля, потерявшего ногу в многочисленных междоусобных распрях. С нашей же стороны, воевода расставил вырезанные из дуба широкоплечие фигурки богатырей, выкрашенных в красные цвета, так что они образовали плотный заслон по государственной границе рабочей карты местности со стороны предпологаемого вторжения. Сразу видно, перед князем рубился в солдатики опытный и грамотный стратег.

– Вот, великий князь! И никакая хунта поганая не сунется к нам! – изрёк свой гениальный стратегический план воевода. – Как вам, государь? – поинтересовался «генштабист» и затаил дыхание в ожидании княжеской резолюции. В унисон с ним затаили дыхание и остальные «силовики».

– А что, круто и нешаблонно! – выставил большой палец князь и у «силовиков» отлегло на сердце. – Ещё предложения будут?

Князь обвёл взглядом высокопоставленную челядь и, задумавшись о чём-то своём, о личном, чуть дольше задержал его на воеводе иноземных сношений (том самом, переназначенном боярине иностранных дел и потех). Истрактовав этот долгий задумчивый взгляд по своему усмотрению, воевода иноземных сношений, вопреки своему же жгучему желанию затеряться в толпе, робко поднял руку.

– Коловруша, у тебя есть что сказать? – удивлённо повёл бровью князь Свистослав и благосклонно кивнул, мол, валяй, выкладывай.