Александр Богомягков - В глубоких снегах Вайтноурдинга. Часть 1. Легенды внутреннего мира Страница 4

– Как нечисть сегодня лютует? Сначала Василиск, теперь я. Вот тебе и пятница! Вот тебе и тринадцатое! А ты говоришь, причём тут Василиск, да причём… Что, теперь сам убедился?

– В чём я должен был убедиться?

– Да ты чё, совсем что ли дурак, Саня? У него, понимаешь, на глазах такие дела творятся, а он глупые вопросы задаёт!

– А что тут особенного произошло? Ну, свалился ты с лестницы, и что? Сразу нечисть виновата?

– А Василиск?

– Что Василиск? Он у тебя что, раньше никогда не убегал что ли?

– Убегал, – согласился Семён. – Да, он убегал, но всегда находился! И всегда на чердаке! А тут пропал наглухо, и всё потому, что пятница тринадцатое. Так что сегодня мы его не найдём – это точно. А завтра, глядишь, сам вернётся. Так-то, дружище. Что, теперь дошло? – И он внимательно посмотрел на Александра, ожидая адекватной реакции на свою, как ему казалось, умную речь. Но скоро торжество на его лице сменилось на кислую мину, потому что в ответ он услышал:

– Я в такую ерунду не верю и верить не собираюсь! Это всё сказки и суеверия неграмотных людей! Пугай ими своих детей перед сном. Никакой нечисти не существует! И никакой пятницы тринадцатого тоже!

– Но сегодня же пятница тринадцатое, – удивился Шептунов. – А ты говоришь – не существует. Как же не существует, когда вот она сейчас есть?

Александр понял, что немного перегнул палку и, пытаясь исправить напряжённую обстановку, миролюбиво хлопнул друга детства по плечу:

– Ну да, Сём, сегодня пятница, обычный день. А тринадцатое – это просто число и всё. Твой кот пропадал и в другие дни. И упасть ты мог в любой другой день, так ведь? – И Александр с надеждой посмотрел на Семёна, ожидая от него понимания и согласия.

– Так-то оно так. – Вздохнул Шептунов. – Да только кот пропал именно сегодня. И упасть я мог в другой день, да не упал. А вот сегодня целых два раза. Один на чердаке, пока тебя не было, а второй здесь, при тебе. И это железные факты. А против фактов, как говорится, не попрёшь. Я был бы рад, чтобы этого ничего не было. Но всё это случилось с нами именно сегодня и именно тринадцатого, в пятницу!

Своими словами Шептунов убил в Александре всякое спокойствие. Он вывел его разум из равновесия, из которого его уже давно никто не мог вывести. Видимо те, кто следили за равновесием, ушли на обеденный перерыв. Окороков с негодованием махнул рукой и, открывая двери своей квартиры, гневно вскричал:

– Да ну тебя! Да ну вас всех с вашей пятницей! Да ну вас с вашими котами, обедами, коленями и локтями!!! Вы что думаете все, что я лошара последний? Что я тупица и идиот и ничего не понимаю? Всё я понимаю, ещё побольше некоторых! И деньги я тоже могу найти! И найду! – Прокричал он, уже входя в квартиру, и со всего маху захлопнул за собой дверь.

– Да ты чё, Сань? – Шептунов замер в удивлении, тупо глядя на захлопнувшуюся перед его носом дверь, на которой красовался номер тринадцать. Он постоял ещё около минуты на месте, а затем зашёл в квартиру напротив, то есть к себе домой.

– Саша, это ты? – услышал Александр голос жены, когда не совсем миролюбиво закрыл дверь перед другом детства Шептуновым. – Я слышала, хлопнула дверь.

– Да, это я, – подавляя кипящий внутри гнев, отозвался Окороков.

– Ну, как там Василиск, нашли? – Голос его супруги говорил о том, что она ходит по квартире.

– Неа, – однозначно ответил Александр и положил фонарик на место в кладовке. – Весь чердак два раза обыскали, и всё без толку.

– Ты знаешь, что у нас нет хлеба? – Слышался голос откуда-то с кухни. – Сходи, пожалуйста, купи. Я готовлю ужин, мне некогда.

– Хорошо, милая, я схожу, – автоматически ответил Александр. Почему автоматически, спросите вы, да потому что внутри его естества бушевал целый ураган страстей. Он уже давно не помнил себя таким эмоционально заведённым, как в этот вечер. Ведь он считал себя уравновешенным и спокойным человеком. Да, по сути, так оно и было. А тут его вывела какая-то ерунда. И поэтому Александр мысленно разбирался внутри себя, что произошло, а его внешняя оболочка разговаривала с женой. Итак, внешняя оболочка, получив наставления по поводу похода в магазин за хлебом, отправилась в пункт назначения. Но мыслительный процесс внутри продолжался. «Они что все сговорились, что ли? И как только можно верить в такую чепуху? Мы живём в двадцать первом веке, какая может быть нечистая сила? Какие там ещё высшие силы? Какое равновесие? Как это всё может быть связано с обыкновенной пятницей, на которую просто случайно выпало тринадцатое число? Ну, неужели нельзя включить здравый смысл и попробовать объяснить себе все эти события, не приплетая сюда никакие средневековые суеверия про всякую там нечисть?» Александр ненадолго прекратил глубокие размышления, сам испугавшись своих мыслей. «Иду за хлебом. Надо купить хлеб», – попытался успокоить себя Окороков старым проверенным приёмом. «Обычный день. Пятница тринадцатое – обычный день. Надо купить хлеба в пятницу тринадцатого», – он, вдруг, стал замечать, что его мысли путались. В голове творилось что-то непонятное. И успокоиться никак не получалось. «Обычный день. Иду за хлебом. Обычный день», – продолжал мысленно твердить мужчина. И тут его осенило. «Стоп, – подумал он. – А что, если мне доказать себе и, одновременно, всему человечеству, что пятница тринадцатое – это просто обыкновенный день?» – от такой идеи Александру показалось, что каждая клетка его естества закричала:" Да! Сделай это! Докажи всему миру! Убеди всех, что все сложности бытия на самом деле весьма просты. И пусть тем, кто думает иначе, станет стыдно за их темноту и неграмотность! Да, да, да! Я докажу всем!!!

Это станет моей теоремой жизни, теоремой бытия. Теорема бытия Окорокова, а что звучит очень неплохо!»

Мысли Александра привели его в сильное возбуждение. Ему показалось, что кто-то зажёг внутри него лампочку, и эта лампочка пролила свет на некоторые тайны мироздания. И ему открылось то, что другие не знали и не замечали. «Мою теорему начнут изучать в школах, а, может быть, и в вузах, погрузился в сладкие грёзы Окороков, – Возможно, даже придумают новую науку на основании моих исследований! И мне присвоят докторскую степень! Возможно, даже памятник поставят, посмертно!» – Слеза умиления выступила на глаза новоиспечённого доктора наук. А мечты всё более смело развивались в его голове: «Тогда в этот день, тринадцатого ноября, учредят праздник в честь моего гениального открытия. Учёные со всего мира станут приезжать в наш город, чтобы возложить цветы к моему памятнику. Они будут восхищённо и почтительно шептаться о том, какой великий человек был Александр Окороков!» – Тут он остановился и вслух произнёс: «Так-так! Сейчас главное – доказать мою теорему бытия. Сначала себе, ну а потом уже всему цивилизованному миру. Думай, Окороков, думай!» – мысленно подбадривал себя будущий гений, – Как можно доказать, что пятница под номером тринадцать – это простой и обычный день? А доказать можно только на опытном примере. Все гениальные люди ставили свои опыты сначала на крысах, мышах или лягушках. Поскольку ни мышей, ни крыс, ни, тем более, лягушек, под рукой у меня нет, я вынужден перейти сразу ко второму этапу своих научных изысканий. Итак, я сам становлюсь подопытным объектом и, одновременно с этим, учёным, который проводит исследования. Что мы имеем для доказательства теоремы бытия? Я утверждаю, что пятница тринадцатое – это обыкновенный день, и мне необходимо это доказать.» – Тут Александр заметил, что уже некоторое время стоит на месте и почти вслух рассуждает сам с собой. А вокруг него город живёт своей вечерней ритмичной жизнью. Машины мчатся по дорогам, озабоченные суетой пешеходы снуют туда-сюда. И никому из них нет никакого дела ни до него, ни до его великой теоремы. Окороков оглянулся по сторонам, негромко кашлянул и пошёл в супермаркет за хлебом. Но думать он уже не переставал. Он уже просто не мог перестать думать. Смутно вспоминая азы геометрии и методы доказательства теорем, он, наконец, остановился на методе доказательства от противного, в то время как его тело покупало хлеб, расплачиваясь на кассе. «Эврика!» – мысленно воскликнул Александр, когда уже шёл обратно, неся в руках пакет с хлебобулочными изделиями. «Предположим, – думал он, – что нечисть всё-таки существует. И она, действительно, активизирует свои действия именно в этот день, тринадцатого в пятницу. Где она может тогда обитать? Где у неё гнездовья или среда обитания? Все утверждения, основанные на просмотренных кинофильмах и прочитанных книгах про, всяких там, упырей, чертей и прочую гадость, наводит меня только на одну мысль – кладбище. Итак, я, исследователь Александр Окороков, самолично посещу среду их обитания сегодня, в пятницу тринадцатого ноября две тысячи пятнадцатого года для того, чтобы опровергнуть или, наоборот, доказать верность моей теории о том, что данное число – это обыкновенный день. Для этого я сяду на автобус под номером 12 и доеду до конечной остановки данного маршрута, называемым село Мутное и пройду до кладбища, расположенного вблизи данного населённого пункта. Там я буду находиться в непосредственной близости от могил, то есть среды обитания нечисти, ровно до 24:00 часов, иначе говоря, до начала следующих суток. Если в течение этого времени я не обнаружу никаких признаков, так называемых паранормальных явлений, то я тем самым, докажу верность своей теории и ошибочность противоположной.» Александр остался вполне доволен своими умственными рассуждениями. Он уже подходил к дому, и его настроение явно улучшилось.