Дарий Дюже - Драконьеры. Часть II. Путь в Бездну Страница 4

– Ничего, – ухмыльнулся Хмысь, потирая кулак, – у него голова крепкая… выживет. Так что, Леля? Что можешь нам сказать?

Я пыталась. Я честно пыталась, вот уж больше минуты, ещё до того, как Хмысь ударил Лодана, и не могла. Язык отнялся, онемел. Я не могла даже разжать губы, не то что слово произнести. Видела всё возрастающее недоумение на их лицах и молчала, только чувствовала тёплое дыхание Веши на щеке.

– Леля! – девочка попыталась встряхнуть меня, но её ладони обжигали. – Леля, что с тобой?

Я рванулась, пытаясь освободиться, перед глазами поплыло, и я почувствовала щекой острые мелкие камешки, но ничего не видела. В дымке, повисшей перед глазами, медленно проступил кристалл, по форме отдалённо напоминавший сердце: он, то становился прозрачным, как слеза, то уплотнялся, сверкая острыми синими гранями… Но и в том, и в том состоянии через него шла сеточка пульсирующих красным жил – вены, наполненные кровью.

Я лежала, слушая, как онемение распространяется по телу, чувствуя обжигающие ладошки девочки, ощущая испуганно-ошеломлённую тишину, и мечтала только об одном. Умереть. Потому что саднящая боль в груди – в сердце, и перепуг команды говорили об одном: слёзы дракона не подействовали. Или же, их силы просто не хватило…

Небо плавилось. Плавилось и стекало вниз горючими едкими слезами. Небо плакало…

Я была уже здесь однажды, я помнила это… вот только тогда голубые кристаллы не плавились от слёз, рассыпаясь чёрным прахом.

Я шла, чувствуя, как острые грани впиваются в ступни, как по плечам скользят обжигающие капли, и шла вперёд.

Между куполом неба-Бездны и кристаллическим полем бушевала буря. Я шла уже долго, давно должны были показаться скелеты драконов, но ветер поднимал в воздух сотни голубых кристаллов, перемежаемых огненными слезами, и ничего не возможно было увидеть дальше вытянутой руки.

Куда иду, зачем – я не знала, но не могла не идти. Впереди ждало будущее, позади – не осталось ничего, кроме теней. Невозможно жить всё время тенью. Будущее звало.

И вскоре, правда, услышала голос, негромкий, заглушеный воем ветра, но кто-то звал меня по имени, и я пошла на этот зов.

У всех, наверно, бывает такое чувство, что всё вокруг – сон, что живёшь во сне. Или спишь, и тебе сниться жизнь. Может, мы – лишь сон неведомых богов, а, может, это мы – те самые боги, и нам снятся сны… Никто не знает.

Я спала… и в то же время это был не сон, я знала это. Ветер сек лицо мельчайшей кристаллической крошкой, завывал, трепал волосы – это было слишком реально, чтобы быть сном.

Через некоторое время буря расступилась, я увидела скелет дракона, проклинающего Бездну, а под ним, у исполинских некогда лап, стоял юноша. Он словно разговаривал с драконом. Или дракон с ним?

Осталось пройти совсем немного, когда их беззвучный диалог закончился и юноша обернулся – это был Лунь. Он стоял и смотрел на меня, а в его руках что-то сверкало, пульсировало то ярко-синим, то ало-огненным. Он сжимал это обеими руками, как самую большую драгоценность в жизни. Но вот наши взгляды встретились, и его лицо исказилось. Растерянно-радостное выражение медленно сменилось недоверием, а потом – обречённостью. Но я ничего не понимала: он смотрел на меня, в лицо – в глаза, но не видел. Это чувствовалось по его взгляду: несмотря на выражение лица, глаза светились яростью и гневом. Перед ним был враг, враг, который перехитрил, коварством добился своей цели.

Медленно, очень медленно он протянул то, что так бережно сжимал, вперёд и разжал ладони – в них, как в удобной чаше, лежал кристалл. Он был похож на сердце, и свет пульсировал, словно в такт сердцу и менялся. Кристалл был явно более значимым, чем всё, что я видела когда-либо.

Лунь протягивал сокровище, не мне – своему врагу, который оставался невидимым, но этот кристалл… звал меня. Не удержавшись, шагнула вперёд и… и наткнулась на невидимую преграду – горячую, упругую и – непреодолимую. В глаза будто брызнули водой – картинка стала размытой, а то, во что я упёрлась, тёплой плёнкой растеклось по телу, спелёнывая. Неясные силуэты окончательно потемнели, пришло ощущение покоя, и я… заснула, наверное.

Мне было хорошо. Так хорошо, как не было уже очень давно – с далёкого-далёкого детства, такого безмятежного, уже и не верится, что так может быть. Я медленно просыпалась: было тепло и уютно, тело стало лёгким, а в душе царил покой – рядом потрескивал костёр и чей-то голос тихонько напевал колыбельную. Может, именно из-за этой полузабытой песни и было так покойно.

Приоткрыв глаза, сначала увидела оранжево-жёлтый огонь костра, а за ним – Вешу. Девочка сидела на земле скрестив ноги, сосредоточенно наблюдала, как превращается в угли прутик, вытащенный из огня. И пела.

И не подозревала, что у неё такой мелодичный голос.

Заметив, что я проснулась, ребёнок замолчал на полуслове и вскочил:

– Ты проснулась!

Я могла только удивиться такому радостному тону.

– Ага, – подтвердила её наблюдение и села, скидывая плащ, которым была укрыта.

– А все остальные улетели на драгале, только я осталась. Они наверно, испугались тебя.

Веша выпалила это на одном дыхании и словно погасла: плечи девочки поникли, она опустила голову, пряча взгляд и села на прежнее место.

«Испугались меня»? – хотела переспросить я, но не стала: случайно взглянув на руки, поняла причину их испуга. Кожа была в неестественно-тёмных пятнах, ногти походили на затупившиеся птичьи когти – это нечеловеческие руки, руки драконьера.

– Ты – драконьер? – просто спросил ребёнок, взглянув мне в глаза. И не было в этом вопросе ни удивления, ни ненависти: Веша приняла мир таким, каким он был, со всей его неоднозначностью, несправедливостью, ненадёжностью… В этом мире надёжнейший друг мог на следующий день оказаться злейшим врагом – без веских причин на то.

– Не знаю. Надеюсь, что нет, Веша. Но… – я замялась, это себе я привыкла не лгать, а девочка вряд ли примет так легко правду, – уже и не совсем человек.

– Тогда кто? И почему борешься с Бездной, если она твоя мать?

Надо сказать, она меня несколько озадачила своим высказыванием. Бездна – моя мать… вот уж чушь. Хотя… С другой стороны, можно сказать, мать, если учесть, что она приняла непосредственное участие в появление на свет нового драконьера. Но мне определённо не нравится такая постановка вопроса.

– Я есть я. И Бездна – не моя мать. Я, прежде всего, человек, и жить хочу – как человек, и умереть. И то, что Бездна искорёжила моё тело, не значит, что она добралась до духа. Я чувствую себя человеком, и буду бороться за людей до конца.

– Но как? Ведь команда сбежала, едва догадавшись в чём дело?

– Видно будет. Скажи-ка мне, подруга, как это ты осталась со мной на берегу?

Девочка пожала плечами и снова уставилась в огонь:

– Мне показалось, что несправедливо оставлять тебя беспомощной на обрыве. Ты бы так не поступила.

– Я – да, тут ты права, но мне не одиннадцать лет. Встречу Хмыся – голову оторву, за то, что согласился тебя оставить.

– А он и не соглашался. Я спряталась в деревне и подождала, пока они исчезнут из вида, и только потом вышла.

– И как же ты не побоялась остаться, если взрослые люди испугались?

– Ты однажды спасла мне жизнь, почему я должна тебя бояться?

– Понятно. Ладно, замнём для ясности. Похоже, пора подумать о будущем. Ты спала сегодня?

Вопрос получился глупым, сейчас была глубокая ночь, а учитывая, что в этих краях всё время надо оставаться начеку, Веша просто не могла отдохнуть до тех пор, пока не проснусь я.

– Можешь не отвечать. Ложись спать, давай сюда, на моё место.

Умостившись, завернувшись в плащ, ребёнок почти сразу заснул, оставив меня присматривать за костром и размышлять.

Несмотря на отнюдь не радостные новости, чувство покоя, с которым я проснулась, не исчезло. Я, пожалуй, даже радовалась, что всё открылось, нет теперь нужды молчать. Единственное расстраивающее и беспокоящее – я не знала, что с Лоданом, жив ли он вообще? Но, учитывая, что Хмысь забрал его с собой, можно было надеяться на лучшее.

Подкинув в прогорающий костёр поленьев, взятых, очевидно, из деревенской поленницы, встала и принялась расхаживать вокруг – не сиделось. Казалось, я попала в безвыходное положение: брошена вместе с маленькой девочкой на неизвестном острове, без команды, без драгала… Но я не чувствовала ничего, даже отдалённо похожего на уныние. Может, слишком многое испытала для того, чтобы так просто сдаться? Вышагивая вокруг костра вдруг обратила внимание на заплечный мешок, небрежно брошенный в стороне. Ага… это наш запасливый Хмысь позаботился. Жадюга. Припасов дня на два, не больше. Ну и ладно, нет ещё такого острова, который не прокормил бы меня дичью. Ну что ж, с наступлением утра можно будет отправляться в путь, должна же тут где-то быть деревня?.. А где деревня – там обязательно будут причалы, драгалы, драконьеры… Но проблемы будем решать по мере их поступления. Для начала надо просто найти деревню.