Андрей Иванов - Странники Вечности и Земляне. Повесть об одной жизни на планете №142571 Страница 4

Быть особо внимательными и осторожными, так как их основная функция обнаружение чистого внеземного сознания, скачивание его для научных и экономических нужд своей цивилизации и срытное паразитирование в оболочках местных людей.»

Сознание с трудом впихнуло мерзкое тесто в плотную форму Натальи Валентиновны. Сидим на кухне, пьём чай. Я чёрный, крепкий, она зелёный, без сахара.

– Не расстраивайтесь. Это бывает. Умейте проигрывать, – ехидно усмехается гостья. – Вы у меня не первый донор, и, надеюсь, не последний.

– Утешили, – хмуро отвечает Дух, – Зачем вам это надо? Вам что? Больше кормиться нечем, чем нашим сознанием. И даже одеть уже нечего? Расхаживаете в человеческих оболочках…

– Не совсем так, мой дорогой коллега. Питание у нас, конечно, имеется. И оно вполне автономное, с избытком хватило бы на всё время командировки. Но, ведь, согласитесь, эти примитивные человеческие твари так вкусно себя чувствуют, любят, боятся, страдают, мечтают, хотят. Да ведь они всё время чего-нибудь хотят. Эта их мысленная энергия, просто деликатес. Изысканное блюдо. При этом полностью готовое к употреблению. И без искусственных добавок. Я вам доходчиво пояснила? Это о людях. А ваши знания, открытия, исследования. Зачем же нам самим тратить своё время и бюджет? Если есть готовое знание Духов Вашего Совета… Теперь понятно?

Иванов чувствовал себя раздавленным, но ещё живым тараканом. С Орхидеи упал распустившийся вчера цветок.

– Мрази, – пришла горькая мысль. – Подлые ленивые мрази… Паразиты, клопы, вонючие отбросы Вселенной.

– Не надо, Иванов. Это бесполезно… Лучше подумайте об вашем служебном отчёте. Куда сошлёт вас Совет на этот раз? Думаете нас там не будет? – Наталья отхлебнула чай. Она умела читать мысли. Это тоже было написано в инструкции.

– Прощайте, – сказал Иванов.

– До свиданья, – ехидно улыбнулась гостья. И грациозно накинув шубку, уплыла в подъезд.

В десять вечера должен быть сеанс связи. Конечно отзовут. Конечно, опять сошлют в самую вонючую дыру Вселенной. Конечно, без отпуска. И конечно, с понижением статуса.

Будь проклята эта Земля. Будь проклята эта галактика. Будь проклят я.

У Иванова иногда случалось оскотинивание. Даже целых два. Одно оскотинивание было маленькое. Второе оскотинивание было глупенькое.

Странник любил оба… Ивановский шарм много чего любил. Иногда приходило Женский Кот, и тогда оно смотрело и улыбалось.

Иногда карликовые Кролики. Но они не смотрели, а бегали и шуршали. Они были не вельветовые. А серые. Пожалуй, они и мешали Иванову спокойно оскотиниваться. И тогда, заботливый и верный Дух шептал: – Иванов, а ты поставь хитрую ловушку.

Очень вкусный сыр кормил маленьких беззаботных Кроликов. Иногда хлебушек или кусочек сальца, или колбаски. И тогда они ловились, один за другим. Иванов заботливо относил их купаться. В унитаз. Они там купались и уже не возвращались долго. А когда, спустя земные месяцы, приходили новые Кролики, то всё заново повторялось.

Ещё с детства в уме жила мысль: – Вот бы хорошо было стать тихим и мирным, вечно спокойным и счастливым идиотом. Вот тогда всегда будет всё радостно, весело, спокойно и небо в бриллиантовых звёздах.

Ботанический сад. Живые деревья. Они умели молчать. И за это Иванов их очень любил. Фото из личного архива автора.

Но мысль – это, конечно, хорошо. А вот в реальности никак не получалось полностью отключить мозг…

Примерно год назад в его земной жизни внезапно появилась Оранжевая Мартышка. Родители кормили её вкусной диетической едой и фруктами. Она устала от питерских дождей и моталась по заграницам.

Там, у океанов, она вставала на доску и каталась по волнам, забывая про всё на свете. Она была хорошая и по-детски наивная. А её друг Гимарайка взял, да и полюбил Мартышку. И зазвал её замуж. А Иванов их обоих развлекал в свободное от оскотинивания время. И ел с ними их земную человеческую еду. Диетическую и фрукты.

А Гимарайка думал о себе, что он серьёзный, умный и трудолюбивый, и выполнял это. Особенно в театре. Оранжевая Мартышка смеялась громко и носила на себе роскошные дорогие туалеты. А Гимарайка покупал билеты на самолёты и в полётах мечтал о их будущем ребёнке. Иванов слушал его мысли и одобрял их.

Женский Кот ходило по лесу. Оно было очень болезненное с рождения, но прекрасное по характеру и почти доброе, и ело винегреты. Дух смотрел и радовался тому, как Женский Кот любило переодеваться в разные цвета головных уборов и смотреть на звёзды.

Мысль спрашивала у Иванова:

– А вот чем люди на земле отличаются от биороботов?

И тут же всегда приходила вторая мысль и отвечала:

– Биороботы тоже оскотиниваться могут. Но реже. И на звёзды смотрят, как и все люди. Но, смотрят и думают, и не видят их красоту. А люди видят. Вот и вся разница.

Вообще то человеческие люди на этой планете слишком привыкли постоянно думать. О другой зарплате, о новой любви, о своих детях и красивых сапогах. Им это было для них очень важно и даже, наверное, необходимо. Так они считали. Почти все.

Люди редко смотрели на небо, на воду и на огонь. Им было некогда. Они носили тяжёлые сумки из магазинов и всегда хотели спать. Изредка они встречались на улице, приостанавливались, и начинали разговаривать друг с другом. Потом им казалось, что становило полегче на душе и они говорили друг другу, что им некогда. Тогда они шли дальше. По вечерам люди ложились спать. Обычно добрые сны снились редко. По утрам они вставали недовольные и раздражённые, и опять шли отводить своих детей в детский садик или в школу.

Иванов почти никогда не был недоволен. Он очень любил всё настоящее и живое. Мог находиться у воды часами, смотреть и молчать. Или слушать кого-нибудь, при этом совсем было не важно о чём ему говорят. Просто слушать и понимать человеческий голос. Как музыку.

Любил смотреть на огонь костра или камина. На небо. На далёкие звёзды и близкие облака. На пустоту ясной и чистой синевы над головой.

Любил вдыхать благоухание пробуждающегося от зимней спячки весеннего леса. Любил ароматный запах готовящегося на мангале шашлыка, приятно бередящий его обонятельные рецепторы. Даже больше не сам приготовленный шашлык ему нравился, а именно этот возбуждающий, ни с чем не сравнимый аромат, приправленный дымком берёзовых углей.

На природе Иванов всегда чувствовал себя лучше, чем дома. Потому что весь этот живой мир и был его, хоть и временным, домом. Фото из личного фотоархива автора.

Светотени появлялись внезапно, но регулярно. Чаще всего выползали ещё сонные и вялые из своих жилищ по утрам. Они вечно спешили, молчали или что-то говорили друг другу, хрустя ногами по снегу. Каждый из них был уверен, что он живёт свою единственную жизнь. Иванов не любил слушать то, о чём они думают. Особенно с утра, когда они были в забеге на работу.

Чтобы не слушать грубые шумы и голоса большого города, молодые светотени часто втыкали себе в уши маленькие наушники. Так им было не слышно даже свои надоевшие мысли. Иногда наушники были такие большие что могли греть уши зимой.

Все бежали по своим очень важным делам. На улице они сбивались в кучки и старались стать незаметными в толпе. В городском транспорте и метро они сразу же утыкались в дисплей своего смартфона или изображали, что спят.

Собаки и птицы вели себя иначе. Собаки выбегали из подъездов и начинали радостно лаять. Птицы щебетали, каркали и смотрели на людей сверху вниз. Так начинался каждый новый день.

Человеческие дети нехотя топали в садик, те, кто повзрослее, в школу. Густой городской шум от потоков разных мыслей перемешивался с морозным воздухом улиц и превращался в вязкий, грязный, мутный коктейль.

– В Москве и Питере ещё спят, – зачем-то пришла бесполезная мысль.

– Демотиваторы только ночью придут. Не скоро. – Ответила ей вторая.

Людей за окном стало меньше. Теперь они молча сидели или стояли на своих работах. Кролики тоже притихли в своих норах. Мороз всё крепчает. Пора варить воду.

Крепкий утренний чай – это настоящий ритуал. Важная, неотъемлемая традиция жизни земных людей. Торжественная церемония. Женщины чаще предпочитают кофе. Но, только не сегодня.

Голова стеклянная, пустая, тяжёлая. Вчера состоялся сеанс связи с Советом. Задавали вопросы. Дух отвечал подробно и бесстрастно.

Иногда Страннику хотелось достать из черепной коробочки мозг, хорошенько помыть его детским мылом, прополоскать и повесить сушиться на свежем, морозном воздухе. Такой бы он стал чистый, свежий, как новый. Но этого делать было нельзя. Без мозга тело не работало. И мозг без тела тоже не работал. Такое вот примитивное устройство человеческого организма.