Антон Васючков - Хранители Страница 4

Если незнакомец в шарфе будет один, то у Гилберта есть шанс выжить. Но сердце подсказывало, что он глубоко заблуждается. Для своих двадцати с небольшим, Де Арни никогда не поднимал меч на человека. Рука может дрогнуть.

Проклятие! А он даже не знал, зачем он нужен чужеземцу? Разве были у него враги? Да никогда в жизни! Он и мухи-то не обидел! И что ему теперь делать? Шериф живет в Барфе, а здесь нет стражи, нет людей, способных противостоять вооруженным бандитам. Одни старики остались в этой богом забытой дыре, а что они могут? Только ворчать.

Так мрачные думы медленно овладевали им. Вместе с тем, приходила уверенность в собственном бессилии.

А за стенами бушевала непогода: бесновали молнии, мелькая то здесь, то там. Шумел дождь, ветер ломал ветви деревьев. В очередной вспышке молнии, что озарила на секунду весь дом, Гилберту почудилось чье-то присутствие в дальнем углу. Ему стало не по себе, и правая рука сама потянулась к мечу. Страх пропал, стоило прикоснуться к стали клинка.

Де Арни, последний из древнего, всеми забытого рода, что раньше был правой рукой самого Короля. Нет уже былого богатства, осталась лишь непоколебимая гордость. Но что стоит нынче гордость? Можно ли купить на нее хотя бы добрую лошадь? Или прокормиться, если на то уж пошло?

Наедине со своими мыслями Гилберт жил уже целый год. С тех пор, как они расстались с женой, уехавшей в Барф, к матери. Жанна покинула его внезапно, забрав с собой их дочь. О причинах он все еще гадал. Иногда приходил кто-нибудь из деревни навестить его, либо просто поболтать, вспомнить о былых временах. Он не имел крепкой дружбы, и по натуре был одиночкой. Раньше у него были близкие друзья, но пути их разошлись.

Рогвос, веселый веснушчатый юноша, с рыжими волосами и буйным нравом был на два года младше Гилберта. Отец Рогвоса был пьяницей, а мать местным лекарем. Мальчик рос как сорная трава и считался самым заядлым проказником. Не раз Гил впутывался в неприятные переплеты из-за него. Но их дружба крепла из-за дня в день.

Вторым компаньоном был Герт: нескладный, рассеянный юноша на год старше Гила. Он был очень стеснительным, отец его был мельником, а мать стряпухой. Слабовольный, он как корова шел у всех на поводу. Уговорить его на что-либо не составляло труда, и этим его друзья часто пользовались.

Вместе с неразлучной тройкой вечно гуляла и Дандра. Сверстница Лиса, высокая светловолосая, веселая, красивая с длинными ногами и белоснежной кожей, она нередко являлась камнем преткновением между тремя мальчишками. Хотя Герт особо и не бился за ее внимание, слишком он неуверенным был. Девочка симпатизировала, то одному, то другому, ловко манипулируя мальчишками. Дружба оборвалась внезапно. Все произошло в один и тот же год, когда Де Арни исполнилось семнадцать. Сперва умер отец Рогвоса и мальчика отправили в столицу в дом к бабке. Не прошло и недели, как неизвестно куда исчезла Дандра. В поселке была объявлена тревога, все население Заречья и окрестных поселений бросились на поиски, но все усилия пропали втуне. Лишь на следующий день кто-то нашел ее тело в реке. Убийцу так и не нашли. Но все склонялись к мнению, что он чужеземец. Тем более, как раз недавно пастухи заметили отряд незнакомцев, пересекавший земли Заречья.

Герт впал в депрессию. Оказалось, что он был дико влюблен в девушку, но никогда не признавался ей в этом и даже не показывал виду. Но теперь все открылось. Юноша не желал видеть ни своих родителей, ни Гилберта. Он заперся в своей комнате и никого не впускал. Несколько дней даже отказывался от пищи. Родители его приняли решение переехать, чтобы ничего не вызывало в сыне память о разбитом сердце и трагедии. Так Гилберт остался без друзей. Первое время он не мог найти себе места, но постепенно приспособился. В последствие он часто вспоминал те времена, безмятежного детства, которое окончилось с потерей друзей.

Отныне все иначе. Даже в родном доме он чувствовал себя чужим. Хижина казалась пустой и безжизненной. Гилберт стал серой угрюмой тенью, которую лишь изредка замечали соседи. Когда заметят, что он исчез?

В глубокой задумчивости он присел в одно из высоких кресел, промеж которых располагался небольшой стол с резными ножками. Глядя в огонь, он начал погружаться в грезы, забывая о грозе и о северном чужеземце.

Дверь с грохотом отворилась, внутрь влетел бешенный порыв ветра вкупе с потоками дождя, и промчавшись по всем углам, затушил огонь в камине. Гилберт Де Арни вскочил и бросился к двери, сжимая в правой руке обнаженную сталь. К счастью, меч ему не понадобился, это лишь ветер растворил дверную створку в порыве безудержного гнева.

Каким идиотом надо быть, чтобы забыть запереть дверь в такой час! Заговорщики свободного могли зайти и схватить его или даже убить. Злясь на себя, он исправил оплошность, и снова разжег огонь. В полном молчании он смотрел на массивную дверь, ожидая неминуемого. Конверт с письмом, полученный от старейшины, он бросил в огонь, даже не став читать. Зачем читать ложь?

И тогда в дверь застучали. На секунду Лис замер, не веря своим ушам, полагая, что стук ему пригрезился в грохоте бури. Так происходит всегда, когда мы ждем чего-то неизбежного, а когда это случается – отказываемся верить.

Стук повторился, на этот раз громче и настойчивее. Не стоило даже гадать: он знал, кто это.

– Кто? – хрипло спросил он.

– Это дом Де Арни?

– Нет, вы ошиблись. Они здесь больше не живут, переехали куда-то».

За порогом послышалась возня. Путник явно остался не удовлетворен ответом.

– А с кем я имею честь говорить?

– Не ваше дело! – грубо бросил Гил и замолчал.

– Мне сказали, что Де Арни живут здесь.

– Это ошибка. Катитесь ко всем чертям!

– Лучше впустите меня, и мы поговорим по-человечьи! – путник за дверью начинал терять терпение.

В ответ хозяин невесело рассмеялся.

– Зачем? Чтобы вам было легче меня убить?

– Убить? Что за чепуху вы несете, сударь? – Незнакомец овладел собой и уже более спокойным тоном продолжил: – Я ищу Валентина Де Арни.

«Возможно, я пожалею, – подумал Гил, – но если он говорит правду, то рискнуть стоит». С другой стороны, возможно, все это лишь хитрая уловка убийцы, который прознал имя отца Гилберта от старейшины. Ну а если этот человек действительно знал Валентина?

– Кто вы? Вы – знакомый Валентина?

– Я служил вместе с ним многие годы, – проворчал человек за дверью. – А теперь, если не возражаете, я хотел бы войти, а не мокнуть под дождем!

– Постойте! Сперва скажите: где родился Валентин? Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, наверняка, он вам говорил.

С минуту снаружи царила тишина, прерываемая лишь стуком дождя о землю. Затем человек медленно, словно с трудом припоминая, сказал:

– Место носит название ущелье Рун. Где-то там затерялся Дармотский замок.

Лис облегченно вздохнул. Незнакомец сказал правду. Про ущелье Рун старейшина не мог знать. Значит, ничего общего с заговорщиками этот человек не имеет. По крайней мере, Гил на это надеялся.

Медленно, словно рассудок и любопытство до сих пор боролись в нем, он стал открывать дверь, сжимая одной рукой меч. На пороге стоял высокий человек с необычно широкими плечами. Даже промокший и озябший он не потерял своего величия. Черный бархат одежд подчеркивали темные глаза, а высокие сафьяновые сапоги и черная же шляпа с серым пером придавали этому великану некоторую элегантность. С незнакомца ручьями стекала вода.

– Долго же вы заставляете ждать своих гостей, сударь! – упрекнул он и шагнул внутрь.

Лис отступил, освобождая место для огромного гостя. Тот почти доставал головой до потолка. На поясе в ножнах был длинный меч с замысловатой рукоятью. В руках великан держал темный сверток. Промокшая насквозь шляпа полетела в угол, а вслед за ней и сапоги.

– Мы знакомы? – поинтересовался Де Арни, еще не решив как ему вести себя с незваным гостем. Одно он понял, этот человек вряд ли имеет что-то общее с заговорщиками. Во-первых, одевались они очень уж отлично. Во-вторых, он поверил этим глазам.

– Впервые вас вижу, – признался гость, выжимая одежду. – Уверен, и вы ответите также.

– Но вам знаком Валентин?

– Да, я ищу его. Вы не знаете где он? Должны бы, ведь живет старый плут где-то здесь, в Заречье, – неожиданно выпалил гость.

– Я знаком… – только и смог выговорить хозяин дома. Он резко вздрогнул, словно отбрасывая наваждение, и предложил:

– Присаживайтесь, присаживайтесь. Вино? Эль? Может, хотите перекусить?

Великан слегка кивнул и присел в кресло.

– Теплое вино было бы в самый раз для моего замерзшего тела.

– Я мигом. Чувствуйте себя, как дома», – бросил Гилберт, направляясь в подвал, где все еще хранилась последняя бутыль «Совести Жискана». Раньше это красное вино почиталось за одно из лучших и соответствующе стоило. Ныне же его редко можно было где встретить: винодел, изготовлявший его, умер, забрав рецепт с собой в могилу. Лис хранил его для свадьбы дочери, но сейчас вдруг понял, что поступит иначе. Ни разу еще он не встречал сослуживцев отца, Валентин о них очень мало говорил, как и о своей службе. И вот, похоже, один из них нагрянул.