Кирилл Голубев - Хроники глиняного братства. Христианская сказка-притча для детей и взрослых Страница 4

Вечером вернулись мастер-строитель и умнейший. У них были скорбные новости.

– Башню мы строили правильно, грамотно, как говорится, на совесть, но вот одну вещь не учли, – начал Рукастик. – При такой высоте башня оказывается слишком тяжелой, и нижние столбики просто раздавило…

– Мы пробовали подсунуть под основание башни кубики, но и они были раздавлены. Башня опускается под собственным весом. Мы никогда не сможем построить ее нужной высоты, если будем строить из глины… – закончил Голован.

– Но ведь у нас нет ничего, кроме глины? – спросил Указун.

Мелодия закончила петь, и тишина зазвенела пустой безысходностью. Это был конец. Все их надежды, планы и мечты угасали, как звуки прекрасной песни. Они смотрели на великую башню и тихо оплакивали свое будущее, в котором уже никогда не будет места чудесным открытиям и грандиозным проектам.

Когда совсем стемнело, Указун скомандовал: «Пойдем спать! Жизнь продолжается! Будет еще и на нашей улице праздник!» Утирая слезы, друзья потянулись в замок.

Утром они собрались рядом с башней, сели кружком и задумались… Собственно, и думать-то ни о чем не хотелось. Хотелось тишины и покоя.

– Кажется, мы все стали взрослее и мудрее, – порвал тишину Голован. Но ему не ответили.

– Может, в мяч поиграем? – робко предложил Говорун. Но и ему не ответили.

– Эту башню можно перестроить в замок и поселиться там жить, – размышлял вслух Круглик. Ему тоже не ответили.

– Просто нам всем очень больно смотреть на эту башню, которая забрала часть нашей души и ничего не дала взамен… – высказался Указун.

Все молча закивали головами… И тут случилось чудо, как это всегда бывает в чудесном мире. Внезапно подул резкий сильный ветер, крыша сарая затрещала, и одна из досок лопнула. Свесившись с крыши, эта доска воткнулась в башню и разнесла ее вдребезги. Человечки окаменели, выпучив глаза, пораженные этим происшествием. Первым очнулся Голован.

– Ну вот вам и ответ. Наша великолепная башня, которая стала для нас проклятием, разбита, и путь на небо открыт! Чего же мы ждем?

И он первым побежал наверх.

Карабкаться по доске было нетрудно, повсюду из нее торчали гвозди. Путь на крышу занял немного времени. Один за другим человечки выбрались на кровлю. То, что они увидели, не имело ничего общего с тем, что они себе представляли… Слева от сарая блестело озеро, справа – убегали вдаль бесконечные луга с прелестными цветами, и Тянучка погрузился в их созерцание. Во дворе резвились с мячиком щенята, и Говорун уставился на них. Сзади стоял большой крестьянский дом с резными карнизами, наличниками, ставнями, коньком на крыше и прочим. Рукастик заворожено разглядывал его. В одном из окон за тюлем виднелся силуэт бабы Паны, хлопотавшей по хозяйству, и Голован с Крылатиком внимательно рассматривали ее. В другом окне виден был сервант и антресоли, и Круглик пристально изучал разные вещи на них. Указун смотрел на стадо коров, идущих за пастухом.

Вечером все вместе они любовались закатом солнца, которое величаво погружалось в озеро. Стемнело, на черном бархате рассыпались звезды. Братья спустились домой. Никто не жалел о разбитой башне. Они вошли в новую жизнь, и все старое утонуло в забвении.

Шепоток

Осеннею порою бывают сильные ветра. Так было и в этот год. Ветер свистел, выл, шелестел и шептал…

– Вот я и говорю ему: «Хватит ныть! Давай играть дальше!» Этот Круглик такая неженка! Чуть что, начинает гундосить! Так… Ни к чему не приспособлю… Что ж за веточка такая! – Говорун без умолку болтал как бы с Крылатиком, но по сути сам с собой. Они вместе плели корзину для игры в баскетбол. Но самое главное было не в этом. Самое главное иногда остается невидимым и даже иногда не слышимым. Как будто не слышимым…

Недалеко от двух друзей работали Круглик и Тянучка. Они лепили и раскрашивали шкафчики и полочки. И они кое-что услышали. Ветер-шепоток донес до них: «…Этот Круглик такая неженка! Чуть что, начинает гундосить!.. Ни к чему не приспособлен…» Пошутил над ними ветер…

Вот только Круглику было не до шуток… Он, конечно, знал за собой, что он неженка и что любит поплакать. Но что он ни к чему не приспособлен! И это он, единственный, у которого всегда все есть и все по полочкам! И все, чуть что, к нему обращаются, даже этот противный Говорун, который только и умеет что болтать, играть и веселиться… Крепко запомнил Круглик эти ветреные слова!

Так начался день, но так он не закончился… У Тянучки было вдохновение, и он вылепил огромный цветок. Разукрасил и поставил на входе в замок, чтобы все любовались. Всем действительно очень понравилось, но в дверь приходилось протискиваться с превеликим трудом. В итоге Указун позвал Голована, чтобы передвинуть цветочек. Пока они его толкали, вечный командир причитал: «Вот ведь этот Тянучка! Как вылепит что-нибудь! Как попало поставит! Потом тягай его творения!»

Как на грех, великий художник был неподалеку, и ветерок донес до него: «…этот Тянучка! Как вылепит что-нибудь! Как попало…» Тянучка не всегда был доволен своими произведениями, но чтобы какой-то Указун осуждал его творчество! Крепко запомнил художник эти ветреные слова!

И на этом день не закончился… Голован с Крылатиком пошли куда-то по делам и, проходя через мостик, крылатый человечек поскользнулся. Да так, что чуть не упал с мостика. Голован задумчиво почесал затылок.

– Ай да Рукастик! Ведь безобразие получается, когда поскользнешься и с моста падаешь. Гадости всякой в жизни и так хватает, а Рукастик старается защитить нас! Перила сделал!

И надо же было великому мастеру оказаться рядом! И ветерок подул в его сторону, и он услышал: «…Рукастик! Ведь безобразие получается… Гадости всякой в жизни и так хватает, а Рукастик старается…» Вот уж от кого другого, а от Голована он никак не ожидал таких слов. Крепко запомнил Тянучка эти ветреные слова!

На этом длинный день закончился… И все вроде бы было ничего, но вот на следующий день… Глиняные человечки собрались поиграть в мяч. Как обычно разделились на команды, но тут оказалось, что Круглик почему-то не хочет играть вместе с Говоруном.

– Как же так? Мы ж всегда вместе! – недоумевал Говорун.

– А вот теперь врозь! Сколько можно в одной команде играть! – как-то неожиданно зло ответил хранитель запасов. Говорун удивился, но ничего не сказал…

Делать нечего, разделились по-другому. И все вроде бы было ничего, и поиграли хорошо, и день продолжался как обычно, но… Указун попросил Тянучку нарисовать диковинного зверя на его стульчике в большом зале. Однако художник почему-то отказался. У него вдруг появилось много дел, и вообще, роспись на стульях – это, оказывается, не его стихия. Вечный командир удивился, но промолчал…

Время равнодушно к проблемам… ибо так положено времени – идти, несмотря ни на что. Так и этот день, шел и шел своим чередом…

Вечером Голован предложил Рукастику сделать качели во дворе, в виде большой лодки, чтобы всем вместе можно было качаться. Мастер задумчиво отказался… Конструкция, по его мнению, была слишком сложной для него, и он вроде как не сможет сделать такие крепления… Голован удивился, но ничего не ответил…

Что же, все наши печали так устроены, что им непременно хочется свободы, им скучно сидеть внутри нас, им надо выбежать на свежий воздух, поиграть, порезвиться… На то они и печали, что с радостью бегут ко всем вокруг, виляют хвостиком и просят: «Поиграй с нами! Послушай нас! Дай нам какую-нибудь игрушку! Добрый совет например!» И потом бегут к другим… Особенно любят печали старых друзей.

Так уж вышло, что на следующий день Круглик, Тянучка и Рукастик оказались вместе. Они доделывали беседку в саду, чтобы можно было спокойно сидеть и любоваться новыми цветами, которые вылепил и разукрасил художник. Потянулись долгие разговоры о жизни, о делах и о проблемах… Первым сдался Круглик.

– Меня Говорун так обозвал! Ни к чему не приспособленным! До сих пор обидно! Вот уж не думал, что он такой злой!

– Да что там Говорун! Про меня Голован говорит, что я всякие безобразия и гадости делаю, – продолжил Рукастик.

– Это что! Вот на меня Указун зуб точит! Не нравится ему, видите ли, как я цветы делаю! – вступил в обсуждение Тянучка.

Они долго разбирались, чья обида обиднее. Потом решали, кто из обидчиков хуже. Наконец расчесанные до крови души так болели, что надо было уже как-то и остановиться…

– Вам двоим хорошо, – заметил Круглик. – Ты, Тянучка, можешь лепить другие цветы. Другой формы или с другими узорами. Да просто спросишь Указуна, какие цветы ему больше нравятся, и все! Ты, Рукастик, прежде чем что-то делать, посоветуйся с Голованом. Может, и правда, будешь получше мастерить? Добрый совет еще никому не помешал… А вот мне-то что делать? Я же такой, какой я есть… Это ведь правда, что я впечатлительный и даже немного пугливый… Тревожусь обо всем… Я ведь такой. И Говорун терпеть не может меня за это…