Владимир Буров - Пугачев и Екатерина Страница 4

София даже не заметила ее отсутствия. Она уже пятый раз мылила голову сосновым мылом, которое всегда возила с собой в кожаном мешочке. А мешочек крепила на поясе. Другие возили чай, кофе, а она мыло с тонким ароматом русского леса.

Они думали, что драться ночью при свете костров придется полуобнаженными. Оказалось, еще более того:

– Обнаженными полностью до пояса.

– Ничего особливого, – сказал Атаман, – просто это больше нравится публике. Традиция.

– Они же ж делают все ставки, – поддержала мужа Варвара. И потрясла грудями. Каждой можно было отправить человека в нокдаун. Тем более, если он не очень твердо стоял на ногах, или зазевался, пытаясь разглядеть их более внимательно.

– Ну, окей, окей, – сказала София, – и тоже разделась.

Раздался вздох облегчения. Народ ведь пришел получать удовольствие, а если бы груди оказались маленькими, было бы намного менее интересно. А так они были не меньше, чем у Варвары. А многие посчитали, что и:

– Даже больше.

– Две такие толстые колбасы по столичному, – резюмировал Оглобля, телохранитель Атамана. Левша не считался телохранителем, так только – оруженосцем. Но и он высказался:

– Наверное, с вкусным таким мягким шпиком. – И добавил: – Их либе дих. – Раздался дружный смех.

София подошла к Левше вплотную. Зрачки его глаз сошлись у переносицы

– Насмотрелся?

– Да. То есть, нет!

– Поздно, второй ответ не засчитывается, – сказала Со, и тыльной стороной ладони нанесла Левше удар слева в подбородок.

Глава вторая

1

Начался бой с Варварой. Почти все поставили на Варвару. Думали, что это шутки, дамочки не смогут драться по местным правилам. А оказалось, правила везде почти одинаковые. Как будто открытие, сделанное в одном месте, разносится по Земле эфирным ветром, и становится известным всем. Хоть в Англии, хоть в Германии. Наверное, и в Америке даже. Вот насчет Японии есть сомнения. Там другие хуки яки. Этим ребятам надо было обязательно устроить Перл Харбор, чтобы перейти к всеобщей обязательной модернизации.

София ударила в живот. И удачно: Варвара согнулась. Но оказалось, что притворилась. И когда София уже хотела провести хук левой, ударила ее головой в подбородок.

Изумленная Со, попыталась выговорить, точнее спросить:

– Разве так можно?! – но не смогла. Ноги заскользили вперед, и Со упала спину. Волосы ее чуть не загорелись от выпавшей из костра головешки.

– Разрешено всё, что не запрещено, – услышала она.

– Значит, будут рвать волосы, и царапать лицо, – поняла она. – Вот если бы на руки можно было надеть перчатки или варежки. Было бы безопасно. Надо над этим подумать.

Тут Варвара взяла ее на плечи. Народ начал скандировать:

– В костер, в костер, в костер! В костер ее! – Варвара бы бросила. А почему нет, если это разрешено. Сгореть не получится, но обжечь волосы, руки, даже лицо вполне возможно.

– Что вы за луди такие! – риторически закричала София. – Надо драться по-честному. – И, видя, что своим обращением вызвала только еще больший смех, извернулась, как змея, и укусила Варвару за ухо.

Оказавшись на земле, София нанесла Варваре, все еще визжащей и держащейся за ухо, резкий удар пяткой в колено. И жена Атамана упала в огонь. Правда, ее сразу вытащили три девушки. Они были ее друзьями. Если бы не эта крайняя опасность, чужие не узнали бы, что эти трое охраняют Варвару. Такова была здешняя тактика:

– Не только чужие – свои не должны знать всех телохранителей Атамана. Или его жены. И знаете почему? Свои представляют опасность не меньшую, чем чужие. Даже большую.

Хотели уже выплачивать ставки за победу Со, но Варвара закричала, что бой будет продолжен.

– Ту минитс, – сказала она, и показала два пальца. – И я разорву тебя пополам.

Объявили перерыв. Атаман в принципе был рад. Он ставил на Сосо.

Бой должен был быть продолжен. И некоторые уже думали, что правильно сделали, что поставили на Со. Но тут произошло невероятное. Прибежал Голиаф, и начал кричать, что эти девки – он указал на София и Дашу – его изнасиловали. Кто-то ему нашептал то ли во сне, то ли просто на ухо, что его могут обвинить в применении насилия к невинной девушке. Атаман этого не любил. Надо было или купить, или выиграть девушку. Нет, иди в бордель, плати деньги и трахай кого хочешь и сколько хочешь. Хоть девять дней и девять ночей подряд. Можно и больше. Были бы деньги. Ну, если силы есть. Вот так хватать, трахать, и как ни в чем не бывало ложиться спать было нельзя. Тем более, раньше самого Атамана или Варвары.

Голиаф решил обезопаситься и первым сообщить о нарушении правил. Мол, обрадовались, что мужик здоровый и набросились на него, пока спал. А он только и понял, что происходит, когда через два часа все закончилось.

– Ну, бред же, чистый наговор! – закричала Даша, когда услышала рассказ Голиафа в исполнении местного дурака-глашатая Яшки-музыканта. Самого-то Голиафа никто бы не услышал, особенно у дальних костров. Для этого и нужен был Яшка-музыкант. Он или так, или под мандолину орал очень громко. Как будто голос внутри него усиливался недавно открытым электрическим магнетизмом. Атаман даже как-то открыл ему пасть, и долго с интересом смотрел внутрь, пытаясь понять, как это делается. Ибо такой голос и ему был нужен до зарезу. А пока что приходилось таскать с собой Яшку.

2

В качестве наказания на одной из дам решено было проверить изобретение Сикорского. Бык.

Девушки провели беспокойную ночь в сарае на сеновале. Сейчас при восходящих лучах солнца они наблюдали через щели между свежими, еще не проконопаченными бревнами, как напротив на площади возводят чудовищное сооружение похожее на эшафот и виселицу одновременно.

Скорее всего, предполагается колесование, – сказала Даша.

– Хорошо бы, – пошутила София.

– Хочешь, я за тебя пойду?

– Так еще точно неизвестно, кого они решили выбрать: тебя или меня?

– Думаю, тебя. И знаешь почему?

– Нихт.

– Меня не будет видно из дальних рядов.

– А-а. Возможно. Не надо.

– Почему?

– Ты сама говоришь, что они не согласятся.

Дамы решили, что приспособление, придуманное гениальным Сикорским под названием Бык – это просто плагиат с древнегреческого или древнеримского.

– Мэна просто помещают в этого медного Быка, и начинают потихоньку жарить.

– И зачем? – спросила Со.

– Видимо, Сикор посчитал, что мэн, помещенный в Быка будет издавать звуки.

– Какие? Петь?

– Ноу, это очень сомнительно даже теоретически. Думаю, другие, – сказала Да.

– А именно? – попросила уточнить Со.

– Как-то: выть.

– Выть, – констатировала Со. – А зачем? Кому приятно это слушать?

– Видимо, уже тогда были сделаны теоретические разработки о лечении сердечных ран звуками.

– Каким оружием наносили эти раны?

– Предательством, ревностью, оскорблением, неразделенной любовью. Видимо, древние правители и правительницы были до такой степени ранимы, что тогдашние теоретики поняли:

– Надо их как-то лечить.

– И придумали Быка.

– Да. Он воет, и раны, нанесенные этим Быком, начинают заживать.

– Ужас. Неужели это правда?

– Что? Что так бывает, или что раны действительно заживают?

– Второе.

– Теоретически вполне возможно. Единственное, что меня смущает, это глубина ран. Неужели могут быть такие глубокие болезненные раны, что захочется слушать этот вой, чтобы такая рана зарубцевалась? Неужели они – сейчас я имею в виду уже этих Варвар… этих варваров – так обижаются, если не услышат ответ на пароль:

– Только с моего разрешения.

– Скорее всего, наоборот, – ответила София. – Именно для того, чтобы приучить их к культуре, чтобы люди понимали важность этого Пароля:

– Только с моего разрешения.

– Почему же тогда они так делают?

– Забывают.

– Что?

– Забывают спросить Пароль.

– А когда вспоминают – всё уже кончено. И чтобы напомнить – пусть и с опозданием – ученые придумали этого Быка, – констатировала Даша.

– Думаю, не для этого, – возразила София. – Бык сделан для того, чтобы сделать саму рану. Ведь им же ж всё по барабану, как говорят некоторые подполковники, муштруя солдат. А надо, чтобы люди поняли:

– У вас рана. – Только вы ее просто не замечаете.

– Бык воет и униженный, и оскорбленный начинает понимать, что был, действительно, ранен, а теперь излечился.

– Умный народ.

– Не такой умный, как кажется. Ведь это складывалось веками. А потом родится какой-нибудь Ньютон, обожрется яблок, и чтобы как-то оправдаться, захватывает себе все сделанные до него наработки. Так что Бык – это общечеловеческое достижение. Как и Законы Ньютона.

– И мы должны его испытать, – резюмировала Даша. – Мне кажется, я бы лучше полетела на парусной птице с утеса над морем.