Андрей Посняков - Кремль 2222. Коломна Страница 43

А ну-ка, внимательней! Кусты далеко – не спрячешься, в чертополохе тоже, летних буйных зарослей уже нет, одна лишь пожухлая, тронутая инеем, травка.

Опа! Иней! Вот он везде лежит ровно и серебристо. А от зарослей чертополоха к дому тянется какой-то след. Нет, не след даже, а… словно тонкий провод лежит… И не лежит. Ползет! Двигается! Хотя… нет, никто не ползет… Показалось…

Разрешая сомнения, юноша выскочил в окно. Нет, не провод, просто какое-то растение. Даже вот, листочки – обычный плющ. Обычный… Однако же – почему он не в инее? И тянется… тянется на крышу, к прорехе… к печной трубе…

Та-ак! А ну-ка, скорее!

С мечом в руке молодой человек вихрем ворвался в дом и, подскочив к печке, рубанул уже полностью оплетшие напарника заросли. Целый зеленый клубок.

Плющ-удав – вот кто это был! Плотоядный и хищный, он незаметно подбирался к жертве – обычно спящей, – обхватывал, обвивал, ломая кости и выжимая все соки так, что от несчастного бедолаги оставалась лишь мумия.

– Вот тебе, тварь, вот! – закаленный клинок кромсал стебли в клочья. – Эй, Наг! Как ты?

А шам уже почти не дышал…

Нет, вот все-таки встрепенулся, открыл око… И принялся резать коварное растение ножом, кромсать, иногда забываясь и задевая собственную кожу.

Пару минут – и остатки хищника покрыли пол плотным зеленовато-бурым ковром.

– Плющ-удав, – сбрасывая с себя стебли, покачал головой Наг. – Не думал, что они сейчас есть.

Ратибор вскинул глаза:

– Почему же нет? Судя по тем милым деревцам, здесь кто только не водится.

– Все так, но… – одноглазый пощелкал пальцами, видимо, соображая, как поскорей объяснить. – Плющ-удав любит тепло, лето. Сейчас, осенью, он, как и все растения, засыпает и никакой активности не должен бы проявлять.

– Этот вот проявил!

– То-то и странно, – глянув в окно, шам устало пошевелил щупальцами. – У плюща может быть хозяин. Кстати, дампы используют его во время ритуальных казней.

– Кто использует?

Рат сейчас чувствовал себя дураком – выходило, что он еще не знал очень и очень многого.

– Дампы? Ты мне о них не рассказывал.

– А ты не спрашивал, – огрызнувшись, Наг быстро пришел в себя. – Дампы – это… понимаешь… их еще называют – народом мусорной кучи. Сильно обезображенные человекообразные мутанты, прикрывающиеся всяким разноцветным тряпьем. Я как-то с такими сталкивался, ставил туман, и они не обманули, заплатили щедро. Вообще, это довольно злобный, но в чем-то простодушный и честный народ. Ближе к Москве много их бродячих отрядов… Ладно, что-то мы заболтались. Если плющ напустили дампы – плохи наши дела. Надо думать, как выбираться отсюда, и как можно незаметнее и быстрей.

– Ты же говорил, что никого не чувствовал? – не преминул заметить Рат.

– Не чувствовал, – одноглазый опустил веко и пошевелил щупальцами. – И сейчас не чувствую.

– Зато я чувствовал! – взорвался молодой человек. – Будто бы кто-то всю дорогу за нами наблюдал.

– Наблюдал?! – обиженно подскочил шам. – Да что ты можешь чувствовать, ты!

– Сейчас вот как дам в морду!

– Во-от! Только и умеешь – в морду да мечом помахать. Идеальный воин для дампов!

Оба разом замокли, утихомирились, и вовсе не потому, что вдруг заметили новую угрожавшую им опасность, а просто – чего было зря орать-то? Невидимых врагов тешить? Если они и правда есть.

Серебрилась тронутая морозным инеем трава. На востоке, за лесом, светлело небо. Пора было идти дальше, ибо задерживаться в столь негостеприимном месте путникам не очень-то хотелось. Да и некогда было – догнать бы поскорей маркитантов… ну, а если не догнать, тогда уж прямиком в Москву. Наг ведь не зря уверял, что именно в Москве и стоит искать заказанную торговцам девушку – Ясну.

Выглянув из провала в стене, Ратибор в три прыжка добрался до растущего на противоположной стороне улицы чертополоха, где и распластался, укрываясь за чахлыми стеблями, осмотрелся вокруг, да махнул рукой напарнику – мол, давай. Шам тоже шмыгнул в чертополох, после чего беглецы быстрым шагом направились к остаткам железной дороги, уже хорошо различимой в свете начинавшегося дня. Первые лучи солнца золотили редкие медленно проплывающие облака, за которыми, в недостижимой выси, вновь маячила большая хищная птица.

– Там, у старой станции, повернем к реке, – указав пальцем, Наг вдруг резко повалился наземь, потянув за собой и Ратибора. Оба услышали громкую барабанную дробь, рвущую в клочья тишину раннего осеннего утра.

Упали они вовремя – что-то вспенило землю совсем рядом, вонзаясь, поднимая фонтанчики из старой травы и почвы.

– Очередь! – вспомнив древнее слово, юноша приподнял голову… и тут же опустил – барабанная дробь послышалась снова, и снова вспенили стылую землю фонтанчики пуль.

– «Калашников»!

– «Калашников»? – шам неожиданно рассмеялся, хотя для смеха сейчас было не самое подходящее время. – Нет, друг мой, боюсь, дело хуже – это крупнокалиберный пулемет! Возможно, бережно кем-то хранимый со времен Последней Войны, возможно – прожженный в красном Поле Смерти. Но – пулемет. И бьет он с моста… вон с той опоры.

Рат рванул с шеи бинокль, глянул… На высокой опоре моста и впрямь кто-то таился, водил длинным, блестевшим тусклым металлом, жалом. Целился! Но тут же… километра два, не меньше!

– Не знаю, какова у него прицельная дальность, – оглядываясь, тихо промолвил Наг. – Но нас он достанет, это точно! Если только рвануть к лесу…

– Ага! В хищные лапы – забыл? – Ратибор зло сплюнул и тихо приказал: – Значит так, единственный наш шанс – это тот самый красивый домик. Как ты говорил – «поздний классицизм». Туда и рванем. Разом. Но в разные стороны, ты – направо, я влево. Там и встретимся… На раз-два… и… Дернули! Оп!

Одноглазый то ли не посмел возразить, то ли не успел – да Рат бы его и не послушал, сейчас он здесь был за командира, потому и рванул первым, показывая пример, как только улеглись очередные фонтанчики пуль… и слыша, как, что-то крича от страха, выскочил из своего укрытия шам.

Новая очередь не заставила себя ждать, только теперь стрелок вынужден был распылять внимание. Как видно, он хотел срезать сразу двоих, но не успел, промахнулся, а теперь было уже поздно – выскочившие кузнечиками беглецы рванули в разные стороны, проворно скрываясь за разрушенными домами.

Глава 9

Проникнув в здание через правое крыло, Ратибор рыбкой нырнул в оконце. На лету перевернулся, пружинящее приземлился на ноги и, выхватив из ножен меч, встал, полностью готовый к отпору… Однако никаких врагов перед юношей не было, а, если и были, то где-то прятались, скрывались, и, быть может, пристально следили, выбирая наилучший момент напасть. Небольшая комнатенка, набитая каким-то хламом – обломками стульев, столешницами, рассыпавшимися от старости шкафами, – выглядела страшно пыльной, так что молодой воин едва не чихнул. Вряд ли здесь кто-то прятался, вряд ли!

Сейчас нужно было осмотреться в помещении, отыскать где-то в левом крыле друга Нага, и думать – что делать дальше. Тот стрелок на старой опоре разрушенного моста явно не был один.

Сжимая в руке верный клинок, Рат выглянул из комнаты. Узкий, с выбитыми стеклами высоких окон, коридор вовсе не показался ему подозрительным, поскольку был пуст, как тупая башка дикаря. Сделав пару шагов и свернув за угол, молодой человек пригнулся, стараясь, чтоб его не увидели через окна, и быстрыми перебежками добрался до широкой двухстворчатой двери, одна из створок которой, жалобно поскрипывая, держалась лишь на честном слове. За дверью обнаружился зал, по всей видимости, когда-то использовавшийся для собраний: расставленные вдоль стен кресла, трибуна с непонятным гербом, выцветшие от старости портреты на стенах. Сразу за трибуной чернел дверной проем. Внимательно оглядывавший зал Ратибор вдруг заметил там какое-то движение и негромко позвал:

– Наг! Это ты, бродяга?

– Я, – тут же послышался отклик.

– Так выходи же, что там застрял? Или…

Юноша не успел произнести фразу до конца. Из проема вдруг вынырнули четверо странно одетых существ, завопили, вращая над головою дубинами и кусками заточенной арматуры, и все разом бросились на Рата.

Швырнув в нападавших котомку, воин с ходу снес голову первому, ранил в левую руку второго, третьему же попытался отрубить кисть с толстыми и костистыми пальцами. Однако хмырь оказался весьма увертливым – отпрыгнул, метнул в Ратибора дубину и, прокатившись по полу, прыжком вскочил на ноги, вновь готовый к атаке. Тем временем четвертый, чернокожий, с безобразно приплюснутой лысой башкой, почти без замаха швырнул в юношу сразу пять ножей подряд. Один Рат отбил, поспешно сбросив куртку, от остальных уклонился, для чего пришлось здорово попотеть. И все же одно из лезвий располосовало плечо до крови, и разозленный воин, сжимая в правой руке меч, а в левой – тесак, с яростным криком бросился в атаку…