Кора Бек - Мамка-привидение. Однажды в Опочке… Страница 5

Оглянувшись вокруг себя очумелым взглядом, Вика так и опустилась на деревянный ящик из-под лимонада «Брусничный», которым мужа однажды наградили на работе за то, что, появившись с похмелья на хлебокомбинате раньше положенного часа, он упредил пожар, который по вине заснувшего сторожа начался в бытовке, и тем самым спас родной комбинат от разорения, а беспечного сторожа – и вовсе от смерти. Руководство хлебокомбината тогда отблагодарило Василия ящиком лимонада, который они же и выпускали в стеклянных бутылках, и ореховым тортом. Торт и лимонад семья Криворог тут же оприходовала, а деревянный ящик пацаны приспособили под футбольные ворота, пока муж на чердак не вынес по принципу: В хозяйстве всё пригодится.

Да уж, ящик пригодился! Побоявшись спускаться по шаткой лестнице, что вела во двор их дома, Вика после непродолжительных раздумий решила эту ночь провести на чердаке. Пусть Василий поищет её, побеспокоится! Авось, раскается в своём нехорошем поведении, и в следующий раз подумает, стоит ли почем зря упрекать жену, на плечах которой весь дом держится. Отодвинув ногами ящик поближе к стене, Вика села и прислонилась спиной к неровным стенкам, а потом сама не заметила, как заснула.

Открыв глаза, Вика не сразу поняла, где она находится. Какое-то запущенное пыльное помещение, напоминает большой шалаш, внутри почему-то никакой мебели, зато потолок в нём подпирают какие-то балки. Вика потерла глаза, помотала головой: картина не изменилась. Она встала, оглядела себя. Да что за чертовщина? На ней какое-то непонятное широкое белое одеяние. Она что, попала в психушку?! Мать честная, только этого не хватало! Вика села обратно на ящик и расплакалась. Как же она до жизни такой дошла?

Неожиданно сквозь щель в помещение проник луч света. Вика задумалась: а психбольница-то выглядит по-другому! Нет, она в ней, конечно, не была, но видела по телевизору. Там самые обычные палаты, только в тех палатах, где лежат буйные, окна, говорят, забраны железными решетками, чтоб психи не сбежали на улицу. Но в таком случае, куда она попала?

Вика встала, потопала ногами. Надеялась, что кто-нибудь, услышав её топот, нарисуется. К сожалению, никто не появился. Зато Вика обнаружила, что пол у неё под ногами – глиняный! Значит, это точно не больница! От радости Вика даже пустилась в пляс и вдруг в одной из стен обнаружила маленькую дверь. Она осторожно потянула её на себя. Дверь открылась, Вика выглянула наружу и от неожиданности чуть не свалилась: её глазам предстал их родной двор, вымощенный большими округлыми камнями из реки Великой (У них в Опочке все дворы так выглядят, а некоторые жители этими камнями даже свои дома снаружи обкладывают), с проложенной от калитки песчаной тропинкой. Ура, она дома! Вика захлопала в ладоши и стала поспешно спускаться.

Спустилась быстро, как будто слетела, и почему-то даже не почувствовала, как обычно, что рассохшиеся ступеньки старой лестницы скрипят и шатаются. Однако Вика на радостях не придала этому значения. Вошла в дом. Несмотря на воскресенье, дома никого не было. А входная дверь оказалась не заперта. Значит, Василий получит теперь нагоняй, обрадовалась Вика. На кухонном столе стояла немытая посуда и лежала засохшая корочка заводского хлеба. И муж ещё смеет её упрекать, будто бы она по хозяйству ничего не делает?! А сам-то! Уж мог бы перед выходом из дома прибрать со стола! От пацанов-то такого подвига, ясное дело, не дождешься, но Василий – взрослый человек, а ведет себя хуже ребенка! Ну, ничего, вечером она ему покажет!

Вика помыла посуду, приготовила обед. Чуть-чуть кружилась голова, но это после вчерашнего, пройдет! Зато накануне с девчонками посидели хорошо, вспомнили школьные годы, посмеялись, потанцевали. Что было приятно, ни Ульяна из Петербурга, ни Нина, у которой муж цех возглавляет на опочецком заводе пищевых продуктов, нос не задирали, ну, может быть, так, чуточку. Это не страшно, да и Вике удалось хорошее впечатление о себе оставить. В гости к ней никто не напрашивался – тоже здорово! А главное, она – дома! Было бы гораздо хуже, если б она оказалась в больнице, особенно с приставкой «псих». С ней ведь потом знакомые перестали б здороваться, а если и разговаривали, то к каждому слову прислушивались, дабы понять: не гонит ли? Чёрт возьми, жизнь прекрасна!

Управившись с нехитрыми домашними делами, Вика по привычке прилегла. С улицы пришли сыновья. Не успели переступить порог, как сразу же начали выяснять между собой отношения: кто первым будет мыть руки? Вике этот их спор был очень хорошо известен. Тот, кому первым удавалось протолкнуться к умывальнику, после обеда гонял мяч на небольшой площадке перед домом, а второй стоял в воротах. Понятно, что каждому хотелось побегать, изображая из себя футбольную знаменитость. Но кто-то же должен стоять и на воротах? Мальчишки друг другу уступать не хотели, поэтому после них у умывальника на полу вечно хлюпала вода, но отучить их от этой привычки мать не могла.

Вике так хорошо было в постели, что она начала сыновьям из своей комнаты кричать, чтобы Сава, как младший, хоть раз в жизни уступил старшему брату. Но пацаны на её крики не обратили внимания. Вике стало обидно, что мелкие не прислушиваются к её мнению. Нет, они, конечно, и раньше так делали, но только сегодня ей ужасно не хотелось вылезать из тёплой мягкой постели. Да, если бы пацаны пол за собой ещё вытирали, даром, что ведро с тряпкой рядом стояло, Вика их возне у умывальника не придавала бы большого значения, но об этом не могло быть и речи. В общем, Вика не на шутку разозлилась.

Усилием воли заставила себя встать. Пошла. Остановилась в дверях. Уперла руки в бока, нахмурила грозно брови, чтоб показать, кто хозяин в их доме. И что вы думаете? Никакой реакции! А ведь могли бы, если не испугаться, то уж хотя бы обрадоваться, что мать, которую они с утра не видели, дома и при этом жива – здорова. Вика вздрогнула, вспомнив, как она, будучи на чердаке, испугалась, что попала в больницу, да ещё в такую неприличную. А потом не выдержала и рассмеялась. Правда, тут же пожалела. Она ведь пришла к детям по другому, серьезному вопросу. Но мальчишки даже не повернули головы, как будто её вовсе не было в комнате. Тогда она закричала:

– Егор, Савелий, вы что, совсем оборзели? На мать не обращаете внимания!

Пацаны хоть бы хны! Стараются побыстрее распихать по углам свою одежду, чтоб поскорее у умывальника оказаться. Вика возмутилась ещё больше.

– Я кому сказала?! Сложите нормально одежду! Егор, как твои носки попали на подоконник? Конечно, хорошо, что они не висят, как вчера, на люстре. Но всё равно так делать нехорошо!

Вроде объяснила всё очень доходчиво. Идите и сделайте, как мать сказала, правда? Но мальчишки, толкая друг друга локтями, пробежали мимо. У Вики прям потемнело в глазах: Это что же получается, мать им уже – не указ?! А что дальше будет? Когда вырастут? А, может, они родителей из дома выставят?

– Я кому сказала? – повторила Вика свою любимую фразу и прошла на кухню. – Это – безобразие!

Мальчишки, как она и думала, толкались перед умывальником, а на мать по-прежнему даже не смотрели.

– Егор, ты же старший! – попробовала она хоть одного из сыновей урезонить.

– Я – первый! – крикнул Егор и пробежал мимо матери.

– А я расскажу мамке, что ты руки плохо помыл! – закричал Савелий.

– У меня после бани руки чистые! Вот, смотри!

– А я тоже в бане мылся! – возмутился Савелий.

Но Егор, пропустив мимо ушей замечание брата, уселся за стол со словами:

– А хорошая баня у бабы Тони, правда? Здорово, что она нас к себе позвала!

– Папка обещал сделать ремонт в нашей бане, – возразил Савелий.

– Пока папка ремонт сделает, мы школу закончим, – рассмеялся старший.

– Ты, давай, жуй скорее, – поторопил его младший, – скоро папка с Лялькой придут, и она опять за нами на улицу увяжется. Нужно смыться до их прихода.

– Точно! – оживился Егор. – Только Ляльки нам не хватало, вечно путается под ногами. Из-за неё пацаны не хотят играть с нами.

– Нет, чтоб с девчонками играться, – поддержал его Савелий. – Достала уже!

Из их разговора Вика догадалась, что Василий не стал нынче топить баню, а её домочадцы помылись в бане бабы Тони – подружки и соседки бабы Клавы, матери Василия и викиной свекрови. Потом, наверно, зашли к бабе Клаве: они свою бабушку не так уж часто и видят. Та шум, видишь ли, не выносит! И чего она, спрашивается, внуков не накормила, недовольно подумала Вика.

Сыновья друг с другом болтали, а на мать не обращали никакого внимания, как будто её на кухне, вообще, не было. Вика опустилась на стул, на котором обычно сидел Василий, и с ужасом наблюдала, как её мальчишки, словно они попали сюда из голодного края, хватают тарелки, поварешку и, разливая суп на печку, которая в теплое время года служила у них подставкой для посуды, наливают себе суп из фасоли, садятся за стол, дерутся из-за хлеба, пинают друг друга ногами под столом и начинают весело смеяться, когда тот, кого в этот момент пинают, проливает суп на стол, или ложку мимо рта проносит. Раньше Вика, когда вместе с ними обедала, этого как-то не замечала. А со стороны-то, вон оно, как смотрится!