Даниил Протасов - Сборник повестей «Мирдорог». Книга I. Леший. Пролог и первый том Страница 5

Эх, если бы тогда наш герой знал, что он испытает, переживет, в каких делах примет непосредственное участие, сколько викторий и разочарований, друзей и врагов… Но не будем гадать, лучше перейдем к следующей главе.

Глава 2, в которой рассказывается о замке гнома, его семье, и вспоминается прошлое

Через два часа скачки по заснеженному извилистому лесному тракту, на всем протяжении которого дивно пахло смолой и хвоей, всадник выехал на обширную елань, диагональю в 2,5—3 километра, каждый год засеваемую овсом, пронзаемую не замершей парящей рекой, одним из притоков Висалы, деревянным мостом, портиком для ловли рыбы и переправки товаров5 и холмом с возвышающимся на нём замком. Встав на перекинутое через реку сооружение из березы, выполненное в довольно изящном стиле, но, однако, внушающим доверие при переходе через него, можно было очень хорошо разглядеть крепость.

Твердыня боярина Силецкого была построена относительно не давно, когда гном-дворянин купил себе титул, и обошлась ему в три тысячи золотых и восемьдесят серебряных. Майдан защищали две линии укреплений – довольно внушительная и высокая дубовая стена с башнями и здоровенным барбаканом, расположенная у подножья природного возвышения, а так же не менее большая стена из черного камня, привезенного с Крупытских гор, окруженная рвом, наполненным водой. Среди этих уровней располагались разношерстные избы прислуги и челяди, деревянные колодцы, построенные для них, а так же мило украшенная сцена-эшафот и немного покосившаяся ветряная мельница. За вторым же находились четырехэтажный донжон, так же выстроенный из камня, только белого, привозимого с архипелага, склад, забитый кедром, сосной и бочками со смолой, амбар, заполненный разного вида мясом, овсом, мукой, яйцами и прочим провиантом, конюшни, в которых содержалось пятнадцать коней разных пород, казармы кнехтов, коих в распоряжении лорда имелось восемнадцать единиц, а так же колодец каменный, кузница и таверна «Время собирать’ся…», открытая глуховатым и слепым на один глаз орком Джонамаром и его женой, Алабертой.

Так же стоит отметить некоторую особенность, присущую не многим замкам мира, а именно наличие орудийной пушечной башни. Причем сделана она не из камней, а из кирпича, и содержит две пушки, которые прекрасно могут обстрелять группу врагов, появившихся из леса.

Матиаш подъехал к первым воротам, которые охраняли два война, одетые в кожаные доспехи и железные кирасы. На головах они носили салады, а в руках держали гномьи алебарды. Тот, кто был поменьше, видно, полукровка – гном и эльф, у которого из-под шлема свисала пышная борода, наверняка был постарше, чем стоящий по левую руку от него человек, спросил приблизившегося путника: «Кто таков, что надо?»

– Я из монастыря святого Александра с поручением к вашему господину.

– Овощи, фрукты, съестные припасы провозим?

– Где? В робе?

– Ну, мало ли?.. Да ладно, я шучу! Эх, постоял бы ты здесь с мое, когда вокруг тебя только вон этот истукан малолетний. Давай я тебя провожу.

Наш герой въехал в крепость в сопровождении веселого кнехта. Выехав на майдан, воин крикнул, что бы позвали некоего Игнатия. Через пару минут на крыльце показался домовой в эльфийском костюме лакея.

– Чего тебе, Борис?

– Да тут какой-то эльф к господину с поручением.

– Гони его к черту!

– Он монах.

– Из Александровского?

– Да

– Ну пускай идет за мной.

Матиаш подбежал к полурослику и они направились в глубь донжона.

Помещения замка были отлично обставлены. В каждой комнате и в главном зале, расположенном сразу за прихожей, имелся камин. Везде, даже в коридорах, на полах лежали гоблинские ковры, а на стенах весели гобелены. Мебель, коей имелось много, сделана если не из черного дерева, то из дуба, который в этих краях водился в редкости и стоил дорого. Все освещалось специфично, так, чтобы было не темно и, в то же время, не сильно светло.

Вернемся к описанию трапезной, в которую попал наш леший, пройдя через главные двери6 и квадратную гардеробную. Она имела форму прямоугольника, примерно 20 на 15 метров. Как уже сказано выше, в ней находился камин, причем большой. Стоял он в дальнем конце. Над ним располагались трофеи, причем, как и с охоты, так и военные: две кабаньи головы, одна медвежья, три оленьих, множество птичьих, причем пернатые представлены здесь и в форме целого чучела, мечи, секиры и сабли. А посередине висели гербовой щит с изображенными на нем топором (снизу) и тремя зубами (сверху) на бело – голубом фоне, и драконья голова. Слева от очага, в углу, стоял полный гусарский доспех с двумя крыльями и шкурой рептилии. Стена с этого края играла осветительную роль – в ней были сделаны витражные окна, составляющие вместе одну картину, повторяющую шедевр знаменитого мастера из Тэлмирита, Гальвана Дотоле, описавшего на холсте битву при Паноцке, которая положила конец набегам орков на Рэвинстерн7. Противоположная стена была в портретах немногочисленной родни господина замка, среди которых его был самым большим8. И, конечно, стоит сказать о мебели, выполненной из черного дерева, росшего только в землях Ханства. Столов было три, и расставлены они пропорционально дальним стенам. Стулья были изящные и однообразные, за исключением тех, что предназначались для владельца и его жены. Они, кресла, были, к слову, выше и очень походили на троны. Закончим описание этих палат, указав, что с потолка свисала люстра из хрусталя, что было самым редким явлением в замках, и обозначив выход, находящийся справа от камина на бортовой стене (значит арка, а это была именно арка, шириной в метр, вела в помещение, находящееся справа относительно камина).

После того, как вы подошли к нему, вашему взору открывается внутренность единственной угловой башни донжона, а именно достаточно широкая винтовая лестница, ведущая к кладовым и кухне (вниз), или же к покоям гостей, залу для семейных развлечений и к покоям самих господ (вверх).

Второй этаж главный герой оглядел мельком, ибо с его позиции, то есть со ступеней, можно было увидеть только коридор с дверьми по его бокам, а вот третий он мог осмотреть полностью. Стены там сплошь завешаны гобеленами со сценами охоты, празднеств и плаваний. Так же в комнате имелось множество шкафов с книгами и музыкальных инструментов, шахматный и письменный столики, а так же другие вещи, которыми обычно дворяне украшали свою повседневную жизнь.

Вот, наконец, Матиаш в сопровождении полурослика дошел до последнего уровня – четвертого. Он делился на две зоны – комната с камином, у которого любил сидеть боярин, и спальное помещение. Разделены они были стеной и дверью в её середине. Очаг стоял в дальнем правом углу, то есть соединял внешнюю стену с перегородной. Рядом с ним, спиной к пришедшим, стояло меховое черное кресло, в котором сидел пан Силецкий, а на подлокотнике стояла пинта кваса. Единственным работающим источником света в помещении был огонь от камина, так что картина представлялось жуткой.

– Кто это идет? – спросил господин.

– Я, ваша достойность.

– А, это ты, Игнатий, – не поворачиваясь, продолжил хозяин замка, – с чем пожаловал?

– Ваше благородие, вашего внимания требует некий эльф.

– Гони его к черту!

– Господин, он монах!

– Ну тогда в другую сторону! Всему-то тебя надо учить, как будто сам ничего не разумеешь и ни капельки не соображаешь! Сказано же, не беспокоить! Я тут, понимаешь ли, пытаюсь подумать, а все лезут, мешают, с мыслей сбивают…

Жалобную речь гнома была прервана открывшейся дверью, в которой показалась пана Силецкая, одетая в красное платье с шафранной тесьмой, что, кстати, прекрасно смотрелось на фоне такого же цвета стен с потолочными плинтусами, украшенными сусальным золотом.

– Муж мой, любовь моя, почему ты не хочешь выслушать этого доброго эльфа из монастыря святого Александра?

– Святого Александра?! – с этими словами боярин соскочил с кресла и повернулся к пришедшим.

На вид это был обычный гном – ухоженная темно-рыжая борода типа, как мы бы сказали, «старый голландец», длинные, спадающие до плеч и неухоженные волосы, карие глаза, нос-картошка и суровое лицо. Из отличительных черт, наверное, можно было назвать только шрам, идущий через левый газ и заканчивающийся у рта, и добродушный, почти детский взгляд.

Одет он был в бирюзовый жупан, обвязанный белым поясом, сапоги и синюю шапку с белым окружным вывертом, разрезанным посередине, левая часть которого была отогнута, а правая стояла и держала синюю брошь, в которую вставлены три орлиных пера, смотрящие на тридцать, шестьдесят и девяносто градусов9.

– Так ты, верно, от Вита? Что же раньше молчал? Ну-ка, выйди на свет, дай-ка тебя разглядеть. О, вас там, в аббатстве, верно, голодом морят! Ну ничего, откормим! Игнац, вели кухаркам на стол накрывать. А ты говори, с чем пожаловал.