Елена Булучевская - Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 Страница 5

– Дети мои, нам нужно догнать гостей и отдать им нашу карту. Поедет Бардем, и не спорьте со мной. Сынок, ты должен будешь оставаться с астрономами до тех пор, пока не искупишь вину. Корд – ты теперь старший и должен по наследству приглядывать за Торговищем, а ты, Салгар, пока слишком юн, чтобы идти. Бардем, отправишься сразу после того, как попрощаемся и похороним отца.

Глава 3. Похищение

Астрономы выбрали первый путь – прямиком через пески, не заходя к Вороньему берегу. На карте были отмечены два оазиса, в которых они надеялись пополнить запасы воды. Припасов должно было хватить с лихвой – Пергани, как опытные путешественники, знали, что и как складывать. К полудню уже изрядно вымотались и путники и лошади, а укрытия от нещадно жалящих солнц все не было видно. Первым не выдержал скакун Стелы, при подъеме на очередной песчаный холм, он упал и уже не смог подняться. Из ноздрей хлынула кровь, и Стела осталась без лошади. Вальд спешился, на его коня, чью морду замотали влажными тряпками, навьючили все тюки и повели на поводу. Они совсем обессилели, колени подгибались, в горле першило от сухости, когда слабым колыханием воздуха впереди замаячило нечто – то ли одинокое сухое деревцо, то ли скала, неизвестно, как оказавшаяся посреди бескрайних песков.

Из последних сил дотащившись до укрытия, спрятались в тени. Вальд, едва отдышавшись, почувствовал неясное беспокойство – где-то была вода, он оставил спутницу рядом с Серым и потащился туда, куда звало его чутье. Совсем неподалеку доживал последние дни едва заметный ключ – вода успевала лишь показаться в небольшой ямке и немедленно высыхала, испепеленная безжалостными лучами светил. Вальд упал на колени и начал рыть, прорываясь к прохладным струям. Когда глубина выемки достигла коленей, а кучка влажного песка рядом начала подсыхать, вода забурлила, наполняя получившийся водоем.

– Стела, Стела! Пойди сюда! Тут вода! Я воду нашел! Серого веди, пусть пьет вволю!

Из тени показался силуэт девушки, она, на ходу разматывая тряпки, которыми укрывала лицо, спешила к Вальду. Неведомо откуда на низких пустынных лошадках налетели всадники, замотанные так, что казалось – в седле сидит тюк тряпичный, закричали отрывисто и страшно. Тот, что был на сером жеребце, подхватил Стелу, ловким движением связав отчаянно брыкающуюся девушку, бросил ее поперек луки впереди себя. Вальд дернулся за ними, но, получив удар по голове, рухнул рядом с ключом. Последнее, что он запомнил, перед тем как погрузиться в забытье, был странный меч одного из нападавших – с волнистым клинком, длинный, с двумя гардами, и на клинке еще странный символ какой-то выбит.

Очнулся Вальд от холода. Это днем Крогли сжигает тех, кто забрел в ее пески, заживо, а ночью же промораживает до костей. Голова раскалывалась от боли – ощупав ее, обнаружил, что на затылке красуется неимоверных размеров шишка и спасли его от неминуемой смерти – череп бы треснул, если бы не они – его густые волосы, которые он так и не удосужился подстричь перед путешествием. Дополз до ключа, застонал от бессилия и боли – похитители засыпали его полностью. Но они еще не знали, с кем связались – настырности Вальду было не занимать. В первую очередь, надо было добыть воду, а потом уже подумать об остальном – о похищенной Стеле, о Сером, о припасах и всем остальном, что еще оставалось важным. Рыча и постанывая, он выкидывал влажный прохладный песок, как роют животные. Песок становился все мокрее, но воды не было. Приложил горсть холодного песка к голове – полегчало. Сообразив, ткнулся головой в кучу, которую только что нарыл – о, блаженство! Боль отступала, лишь в шишке на затылке постукивая маленькими молоточками. Отдышался, отряхнулся от песка и снова рыл, пока не наткнулся на воду, взбаламученную и мутную, но воду. Подождав совсем чуть-чуть, умылся, плеская на потное лицо. В голове прояснилось. Покачиваясь, направился к скале, за которой они так опрометчиво спрятались днем. Серого не было, как не было и не единой сумы с припасами. Лишь платки, которым Стела заматывала лицо, которые она развязывала и уронила в момент ее похищения, валялись едва заметной кучкой.

Была ночь полных лун, светивших так ярко, что каждая песчинка отражала это сияние. Песчаные холмы отбрасывали резкие тени. В желудке было пусто, лишь прохладная водичка плескалась в одиночестве. Вальд достал из-за пазухи карту – благо, что похитители-крамсоны – а больше никто не осмеливается забираться в такие глубины Крогли, не догадались обыскать его, и начал соображать, куда ему отправиться сейчас. По всему выходило, что топать ему надо в Крамбар, и выходить прямо сейчас. Проверив карманы, разложил перед собой всё, что у него осталось: небольшая фляжка, она была на поясе – её тоже не забрали, карта, платки и кусок хлеба. Размочил хлеб, съел, тщательно пережевывая каждый кусочек. Сначала замутило, но потом, после пары-другой глотков прохладной водички, слегка попахивающей землей, полегчало. Упаковал все свои нехитрые пожитки, набрал воды во фляжку под завязку, напился сам, намочил платки, которыми планировал потом обмотать голову. Повернулся и пошел в Крамбар.

Глава 4. В песках

Вспоминая своё одинокое путешествие через пески Крогли, Вальда всегда удивляло то, что времени он не чувствовал, словно весь путь занял один день и одну ночь. В памяти всплывали лишь пески: вверх, вниз, вверх, вниз. Иногда, когда ноги уже не держали, падал и скатывался с песчаных холмов. Каждый раз, оказываясь лицом в песке, приходилось уговаривать себя встать. А потом не просто уговаривать, а орать во все горло, чтобы встать. Голос вскоре отказал, из глотки лился хрип. Когда становилось совсем уж невмоготу от жары, находил мало-мальское укрытие и прятался там. Исхудал так, что, щеки ввалились, потемневшая от солнца кожа, которую не спасали те отрепья, что остались от платков Стелы, потемнела, штаны пришлось подвязывать веревочками. А ремень он съел – каждый день отрезал маленький кусочек и жевал, размачивая слюной, давясь от голода. Иногда валился на раскаленный песок, пережидая спазмы в желудке. От смерти спасало лишь умение находить воду где бы то ни было. Едва заметные ручейки попадались редко, но попадались. Возле них обычно устраивал дневки, пил вволю и отсыпался, выкопав ямку, пока не становилось прохладнее. Просыпался, затягивал веревки на штанах потуже, сверялся с картой и снова брел. Мысль о том, что надо бы вернуться в Мир за помощью, даже не возникала в его воспаленном сознании. А мысль о том, что Стела, возможно, уже давно мертва, он отгонял усилием воли.

Однажды, проснувшись на закате, Вальд увидел какую-то непонятную мглу на горизонте, похожую на сине-багровый кровоподтек. Стало очень тихо, утих даже тот малейший ветерок, который поднимался ввечеру после того, как спала дневной жары. Вальд заметил, как волосы на руках зашевелись сами по себе. Почувствовал, что на затылке, который все еще побаливал иногда, волосы стали приподниматься. Мелькнули воспоминания из той далекой жизни, когда он и мама жили среди кочевников, и эти воспоминания тревожили… А потом, словно мешком по голове – буря, будет буря! Наклонился к ручейку, напился вволю, да так, что закололо в боку. Набрал воды во флягу, намочил всю одежду, все тряпки. Обмотал лицо, нашел неподалеку едва заметный бугорок песка, лёг и приготовился к неизбежному. Резко похолодало, потом налетел ветер, поднявший мелкие частички пыли – Вальд почувствовал это – и словно по открытой коже кто-то начал колоть иголочками. Порывы становились все сильнее, поднимая в воздух песок и мелкие камни. Стало очень жарко. Вальд чувствовал, что сердце готово выскочить из-под ребер, лоб покрыли мелкие капельки пота, крупным-то взяться не откуда. Резко заболела голова, горло пересохло, словно и не пил недавно. Подступила нестерпимая жажда. Вальд, с трудом выпростав руки из-под засыпающего его песка, сдвинул с глаз тряпки и попытался хотя бы смочить губы, но из фляжки посыпался песок – вода высохла или пролилась, теперь было неважно. Перед глазами закружился песок – всё быстрее и быстрее – и молодой астроном потерял сознание.

Очнулся от того, что на лицо лилась вода, открыл рот, ловя струйки, приподнялся, пытаясь открыть глаза, за что получил ощутимый тычок в бок, услышал невнятное бормотание, из которого сделал вывод, что надо лежать, а то хуже будет. То, на чем он лежал, было жестковато и монотонно покачивалось так, что Вальд вскоре задремал, а потом и уснул крепко, как не спал с момента похищения Стелы.

Следующее воспоминание – Вальд лежит в тени, на лице прохладная, мокрая тряпица, неподалеку потрескивает костерок, где-то рядышком слышится мелодичное журчание ручейка и снова – то бормотание, под которое он засыпал. Вскинулся было встать, осмотреться и снова получил тычок.