Александр Басов - Вдали от солнца. Из цикла «Потускневшая жемчужина» Страница 5

– Куда уж печальнее, – подытожил Фридхелм.

– Да… С тех пор нас преследуют неудачи. Практически все они связаны именно с людьми, у которых страх перед демонами возрос до небывалых размеров. Стали распространяться разные слухи, один нелепее другого. Бороться с этим невозможно. Руководству Озёрного замка никто не склонен верить.

– Может быть, задействовать других людей? Свежих, если можно так выразиться.

– У нас возникла та же идея. Нескольких вновь прибывших решили поселить отдельно, чтобы они не могли общаться со старожилами. Попробовали сблизить их с демонами, ничего заранее не объясняя. Застигнутые врасплох люди запаниковали так, что это свело на нет все попытки установления контакта. Постепенно мы пришли к выводу, что человека нужно подготовить к встрече с демоном, и в тоже время, он не должен испытывать страха.

– А вы не пробовали немного подпоить ваших людей, чтобы они перестали бояться? – Спросил граф. – Такой вариант напрашивается сам собой.

– Пробовали. Тогда к ним переставали проявлять интерес демоны.

– Работа проделана громадная, господин егермайстер. Признаться, я не ожидал услышать столько подробностей. У вас не возникала мысль, что задача не имеет решения?

– То, что мы терпим неудачу за неудачей, ещё не означает, что проект «Напарник» обречён на провал. Нам просто нужно больше времени. Если бы вы взяли на себя труд донести мою просьбу до остальных кураторов…

– На чём основана ваша уверенность в том, что с демоном можно наладить контакт без риска самому потерять рассудок?

– Я ранее докладывал вашему сиятельству об охотнике по имени Копающая Собака. Ему удавалось…

– Единичный случай. – Прервал его Фридхелм. – Трудно выводить из него закономерность, тем более, образ мыслей детей леса значительно отличается от нашего. Сделаем так, господин егермайстер. Забудьте пока о том, что перед вами поставлена задача по созданию особого рода войск для армии его светлости. Вместо того чтобы в спешном порядке готовить новых солдат, ограничьте круг исследований. Постарайтесь создать хотя бы одну стабильную пару из человека и демона, в которой человек сохранит душевное здоровье, а демона можно будет контролировать. Очень важно задокументировать все подробности, чтобы на этой основе создать инструкцию для массового применения. Если всё получится, то я вам обещаю, что сроки будут пересмотрены. В противном случае, проект «Напарник» придётся закрыть.

– Я понял, ваше сиятельство. – Решив не заканчивать разговор на минорной ноте, Манфред выложил свой единственный козырь. – В Озёрном замке есть перспективный человек, который, как никто другой подходит для того, чтобы успешно контактировать с демоном.

– Почему вы не задействовали его раньше?

– Он был не здоров. Поступил из лазарета перед самым моим отъездом в Энгельбрук.

– Больше надеяться не на кого?

– Боюсь, что да.

– От одного человека зависит судьба тысяч людей, а он об этом даже не подозревает, – задумчиво произнёс Фридхелм. – Предлагаю вам переночевать здесь, господин егермайстер. Мои люди распространили слух, что вы спешно покинули дворец, поэтому не стоит там появляться в ближайшее время. Утром вас выведут через катакомбы наружу. Ужин доставят прямо сюда. Сегодня поварам его светлости особенно удался фаршированный кабаний бок. К нему будет подано любое вино на ваш выбор. Есть ли у вас какие-либо пожелания?

– Нет, ваше сиятельство.

– Тогда, спокойной ночи, господин егермайстер. – Граф вышел из клетки, сделал пару шагов и остановился. – Чуть не забыл. Вы как-то упоминали о некоем артефакте, принадлежавшем таинственным людям, которые по неподтверждённым данным живут в Диком лесу. У нас появилась возможность хорошенько его исследовать. Пришлите артефакт мне, как только сможете.

Глава 3

Дигахали никогда не приходилось так долго находиться среди белых людей. Одно дело – общаться с шумными, вечно куда-то спешащими йонейга, и совсем другое – жить рядом с ними. Лишившись привычного для себя уклада жизни, он почувствовал, что перестаёт быть охотником из племени Куницы. Отпала необходимость добывать себе пищу, зарабатывать для приобретения необходимых припасов и оружия. Первое время Дигахали боялся, что постепенно превращается в йонейга, и ему приходилось напоминать себе, что он другой, что он – дитя леса, вынужденный покинуть свой дом. Изо дня в день, глядя на лица белых людей, охотник снова и снова повторял про себя эту фразу и был уверен, что только поэтому не сошёл с ума.

Дигахали никто насильно не удерживал, он имел возможность уйти в любой момент, о чём не раз говорил старший среди йонейга, по имени Манфред. Охотник не стал объяснять, почему не мог так поступить. На то было две причины, и каждая из них, будто ловчая петля крепко держала Дигахали, не позволяя покинуть йонейга. Если бы напрямую спросили, какая из причин важнее, то вряд ли бы он ответил однозначно.

Первая причина состояла в том, что охотник ничем не мог отплатить белым людям, которые спасли его и не стали ничего просить взамен. Традиции племени не позволяли просто сказать «спасибо» и отправиться домой. Воспитанный человек обязан предложить спасителю своё самое ценное имущество. Потеряв всё снаряжение в мёртвом лесу, Дигахали был согласен выполнять любую работу, лишь бы рассчитаться с долгом, но поступило предложение остаться среди йонейга и помочь им лучше узнать Ссгина.

Помня о том, с каким вниманием Манфред слушал рассказ о его недолгой дружбе со Злым Духом, Дигахали догадался, какое значение имеют эти знания для йонейга. Они хотели перенять его опыт общения со Ссгина, и это было самым ценным, чем он в данный момент обладал. Никогда в жизни никого не учившему охотнику польстило такое предложение, но, соглашаясь, он не осознавал, с какими трудностями столкнётся в чужом для себя обществе.

Другая причина никак не была связана с чувством долга. Не имея возможности выкупить Авиосди у её нынешнего мужа, Дигахали не хотел возвращаться в родное племя. Гордость не позволяла ему прийти туда, словно побитая собака с поджатым хвостом, и просить позволения остаться. По его виду любой догадается, что перед ними жалкий неудачник, который потерял всё, что имел и ничего не смог заработать. Скорее всего, Дигахали позволили бы остаться, ведь, его никто не изгонял. Он сам покинул Куниц, которые только обрадовались избавлению от нежелательного соплеменника, несущего на себе давний позор матери.

Возвращение в племя могло состояться только в том случае, если бы Дигахали предстал перед ними в качестве человека, победившего несчастливую судьбу. Для этого нужно выглядеть наряднее всех, обладать самым лучшим оружием и одаривать подарками всех без разбора. Тогда соплеменники поймут, что Дигахали умилостивил Духов Предков, которые даровали своё прощение и теперь ему ничего не мешает стать уважаемым человеком.

Со временем спокойная сытая жизнь среди йонейга пришлась охотнику по вкусу. Он ни перед кем не отчитывался, ходил, где ему вздумается, имел возможность готовить для себя сам и научил повара белых людей премудростям кухни детей леса. С остальными йонейга Дигахали держался независимо, имел дело только с Манфредом, не требовавшим от охотника ничего, кроме советов по содержанию демонов. Зачем белым людям понадобилось сводить вместе своих сородичей и Злых духов, Дигахали спрашивать не стал.

Пытаясь понять некоторые особенности поведения йонейга, он убедился, что они не всегда могут дать вразумительное объяснение тем или иным поступкам. Если жизнь детей леса подчинялась простым и понятным правилам, которые любой запоминал с детства, то многие обычаи белых людей представлялись чем-то совершенно непостижимым. Дигахали никогда не задавался целью стать своим среди йонейга, поэтому перестал обращать внимание на их причуды.

Общаясь в основном с Манфредом, охотник научился чувствовать его настроение по взгляду и тончайшим оттенкам голоса. Уезжая в город для встречи с «большими людьми», старший проявлял признаки беспокойства. Дигахали показалось, что Манфреду не давало покоя чувство вины, заставлявшее его нервничать по любому поводу. Охотник отказался от предложения ехать в город вместе со старшим.

Однажды он уже побывал в этом месте, где йонейга было больше, чем пчёл в дуплистом дереве. Городские жители очень громко между собой разговаривали, телеги грохотали колёсами по камням, с высоких домов время от времени доносился протяжный металлический звон. В ушах привыкшего слушать звуки леса Дигахали стоял несмолкаемый гул, и больше одного дня ему выдержать в городе не удалось.

– Пойду охотиться, – объяснил он Манфреду нежелание сопровождать его в поездке. – Лес позвал меня.

Охотник привык разговаривать с ним на своём родном языке. С помощью корявых оборотов речи белых людей было трудно рассказывать о Злых духах всё, что он знал. Манфред и раньше неплохо понимал язык племени Куницы, а пообщавшись с Дигахали, научился на нём сносно говорить.