Ай Рин - Клуб речников Страница 55

– Понятно. А внуков Яру понянчить не хочется?

– Так Настена моя родит.

Глеб тяжело вздохнул, понимая, что с косолапым на эту тему разговаривать бесполезно. В этот момент лес закончился, и наши герои вышли в поле. Небо уже посветлело, и журналист сказал Умилу:

– Дальше я сам, ты возвращайся!

– Хорошо, – кивнул медведь, – здесь меня охотники могут заметить.

– А они не знают, что ты – сын Яра?

– Знают, это-то и плохо! Начнут с просьбами приставать… Попроси у отца то, сделай это!.. Ладно, я пошел.

Косолапый повернулся и скрылся за деревьями, а парень, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, отправился в город. Он шел и думал, что за такой короткий промежуток времени забавный медведь Умил, красавица Верея и строгий колдун Яр стали ему почти родными. Он уже и представить не мог, как жил раньше без всех этих милых людей (медведя он почему-то тоже стал считать человеком). За своими мыслями он не заметил, как добрался до берега реки, где уже сидели и работали старцы с ребятишками.

– Здравствуйте, дед Илия, дед Федот! – поздоровался журналист.

– Здорово, молодец! – кивнули старики. – Опаздываешь! Мы уже вчерашний невод доделали да нашим рыбакам отдали, а сейчас новую сеть плетем. Заказали нам мужики невод с мелкими ячеями – в половину ладони. Дело это хлопотное… Зрение хорошее нужно, нам-то тяжело мелкие узлы вязать, а ребята не справляются. Так что садись скорее да за работу принимайся.

Глеб кивнул и уселся на вчерашний камень, на который дед Илия предварительно положил свернутую тряпку. Узелок и тыкву с водой парень поставил тут же и принялся плести сеть. Сидеть было удобно и мягко, но он помнил свой вчерашний опыт с падением, поэтому старался не зарабатываться, а периодически вставал и разминался. Его упражнения вызывали бурный смех среди ребятишек, а старики лишь молча улыбались в бороды. Когда солнце поднялось в зенит, старцы отпустили детей по домам – пообедать.

– Да и ты иди, пройдись. Устал, поди? – сказали они журналисту.

Тот кивнул, подхватил узелок и тыкву и отправился вдоль русла реки вниз по течению. В одном месте он обнаружил небольшую полянку, покрытую сочной зеленой травой, и устроился там на обед. Развязав узелок, Глеб с удивлением увидел кусок рыбы, обильно посыпанный солью. Рядом лежала горбушка хлеба и луковица.

– Смотри-ка, не пожалела для меня соли, – улыбнулся парень.

Он с наслаждением съел рыбу, закусывая ее хлебом и луком. Затем напился воды из сушенной тыквы, опасаясь проглотить ком шерсти Умила.

К счастью, вода оказалась свежей и чистой. После всего журналист повалился на траву, раскинув руки, и уставился в небо. Небо было точно такое же, как и в двадцать первом веке. Такие же белые кудрявые облачка разрезали бесконечную синь, так же пролетали птицы.

– Эх, белых полос от самолетов не хватает, – вздохнул Глеб.

И вдруг синева в его глазах померкла и приобрела оранжеватый оттенок. С перепугу парень сел и попытался проморгаться, однако «оранж» не исчезал.

– И чего тебе неймется! – громко произнес он, обращаясь к огненному монстру. – Мы с тобой одной веревочкой связаны. Сгорю я – канешь и ты. Как ты, дурак, этого не понимаешь? Мы же в твоем мире, откуда тебя уже изгоняли. Хочешь вместо параллельной реальности отправиться в Абсолют или сразу – в черную дыру?!

Внезапно краски вокруг вновь стали яркими и насыщенными. Оранжеватый оттенок пропал.

– Вижу, ты меня понял, брат! – обратился к языческому мыслеобразу Глеб, впервые называя его так. – Спасибо тебе за отсрочку! Постараюсь сделать для тебя все, что в моих силах.

Он встал на ноги, прихватил узелок и тыкву и вернулся к старикам. До вечера все прошло без происшествий.

– Все, Глеб, иди домой, – сказал на закате дед Федот. – Мы сегодня и так много сделали, глядишь, через денька три новый невод мужикам свяжем.

– Почему так долго?

– С твоей помощью, может, чуть быстрее, – улыбнулся дед Илия. – А теперь – бывай! Рабочему человеку отдых завсегда нужен.

Журналист со всеми попрощался, прихватил свои вещи и отправился к дому Вереи. Как ни странно, но сейчас он чувствовал, как прохладный ветерок обдувает его тело. На душе сразу стало спокойнее. Парень радостно засвистел какую-то мелодию и зашагал дальше…

У дома он наткнулся на Умила, который со страдальческим видом зажимал лапами нос.

– Что случилось? – спросил Глеб.

– Да полез в улей с пчелами, а они на меня набросились, – пожаловался косолапый.

– Тебя что, мало сестрица кормит?

– Маловато… – кряхтя, сказал мишка. – А потом, я хотел еще Настасье немного отнести. А пчёлы злющие такие оказались!

– А ну-ка дай посмотреть!

Журналист отодвинул медвежьи лапы и увидел, что морду Умила порядком разворотило.

– Нужно холодной водой тряпку намочить и к носу приложить, – посоветовал он.

– Я и так несколько раз совал нос в холодный ручей, пока он у меня ломить не стал.

– А сестра твоя где? Почему не поможет?

– Она к реке ушла, к излучине – сети проверить. Когда вернется – не знаю.

– Ладно, сейчас я тебе первую медицинскую помощь оказывать буду.

– Чего? – не понял косолапый. – Чего ты мне будешь показывать?

– Эх, балбес! Не «показывать», а «оказывать». Помогать, значит!

Глеб помнил с детства, что когда его кусали осы или пчелы, бабушка накапывала свежей глины и прикладывала к укусу. Боль сразу и проходила. Поэтому парень огляделся, подошел к крыльцу и возле него наколупал свежей землицы.

– Конечно, это не глина, но земля чистая и прохладная – все равно боль облегчит… – пробормотал журналист.

После этого он старательно замазал морду Умила грязью и спросил:

– Ну как?

– Полегче вроде, – прогундосил медведь.

– Значит, так и сиди! А я за Вереей на излучину сбегаю.

И Глеб быстро отправился к реке. Направление он знал, поэтому легко вышел из лесу и двинулся к виднеющейся впереди Сухоне. На небе начали загораться первые звезды. Отблески заката еще отливали в речных водах, но постепенно наползала темнота.

– И что этой девчонке дома не сидится? – ворчал потихоньку журналист. – Таскайся теперь по ночи, ищи ее.

Он добрался до излучины. Здесь повсюду был удобный пологий спуск к воде, и просматривался весь берег. Парень внимательно осмотрелся, но Вереи не обнаружил.

– Так-с! – сказал он сам себе. – Умил что-то там болтал про сети. А здесь, как мне подсказывает моя интуиция, довольно мелко, и сети вряд ли поставишь. Значит, девчонка ушла куда-то еще… Но куда?

Глеб решил пройтись вдоль берега немного вперед. Там, где река делала резкий поворот, начинались крутые берега. Парень подошел к одному такому обрыву и глянул вниз…

Теперь это была не та тихая и спокойная Сухона, которую он увидел несколько десятков метров назад. Бурные воды с силой бились о земляной берег и иногда отрывали от него немаленькие куски.

– Представляю, что здесь в половодье творится, – пробубнил себе под нос журналист.

И вдруг где-то внизу он услышал всплеск. Было темно, и Глеб с трудом рассмотрел на воде какое-то белесое пятно. Он присмотрелся и ахнул от ужаса! Среди волн он увидел на маленькой лодчонке… Верею! Девушка что-то делала, но в темноте было трудно понять, что.

– Верея! – крикнул он, но шум воды заглушил его голос.

Внезапно он заметил, что лодка стрелой поплыла к пологому берегу. Парень кинулся вдоль реки за ней следом, но, как он ни торопился, течение было быстрее. Когда он спустился вниз, лодка уже стояла, уткнувшись носом в берег. Журналист заглянул в нее и увидел, что на дне, в большой сети трепещутся несколько крупных рыбин, однако дочки Яра нигде видно не было.

«Сяду в лодку и буду ждать! – подумал Глеб. – Она же не уйдет без рыбы».

Однако в лодку не полез, опасаясь, что испачкается. Он присел на корточках на берегу и уставился на воду. Как раз в это время взошла яркая луна и осветила все вокруг. Парень залюбовался ее отражением в водах Сухоны. Вдруг позади лодки послышался плеск. Журналист взглянул в ту сторону и обомлел. Он увидел, что из воды выходит… абсолютно обнаженная Верея! Девушка отжимала длинные мокрые волосы и улыбалась.

Глеб поперхнулся и тут же повернулся к ней спиной.

– Следишь за мною? – громко спросила дочь Яра.

– Очень надо! Просто Умила пчёлы покусали, ему помощь нужна. Вот и пришел за тобой. А ты чего это голая гуляешь?

– Я рыбу ловила, измазалась вся. Рубашку постирала и бросила на траву – сушиться, заодно и сама сполоснулась. А тут – тебя увидела! Что же мне было делать? В холодной воде до утра сидеть?

– Могла бы крикнуть, я бы отошел.

– Да не переживай! – заметила девушка. – Я тебя все равно всерьез не воспринимаю. Скоро ты уйдешь из нашей жизни.

– Я-то уйду, а другие? Ты, что ж, собралась домой без одежды идти?

– Зачем? У меня тут неподалеку рубаха запасная припрятана.

– Так одевайся скорее! Холодно! – запальчиво выкрикнул журналист, чувствуя, что начинает волноваться.