Сергей Скиба - Амадзин Страница 6

Хларт молча скинул плащ и двинулся к столу, посох он по прежнему держал в руках не выпуская ни на минуту. Забавно было смотреть как он снимает куртку перекидывая свой артефакт из руки в руку. Заговорил он первым.

– Приятно вас снова видеть.

– И тебе не болеть. – Отозвался дед.

– Присаживайся. – Алада дождалась пока гость займёт предложенное место и только потом села сама. – Что случилось?

– Показывай. – Махнул мне рукой Хларт.

– Я недолго думая вывалил самородок на столешницу. Дед кашлянул покачав головой.

– Я против. – Алада серьёзно глянула на амадзина. – Категорически.

– Согласен с тобой. – Закивал Хларт. – Но решать не нам.

– Может прекратите балаган? – Влез я, надоело это непонятное действо.

Хларт с бабушкой переглянулись, она протянула к амадзину ладони пожав плечами, мол ты припёрся тебе и рассказывать. Я демонстративно уставился на, громко выдохнувшего, дядьку. Пока мы шли через горы он на отрез оказывался отвечать на вопросы, пояснив, что всему своё время. Так вот, по моим прикидкам время настало.

– Это не просто самородок это сама Слеза Живых гор, время от времени, являющаяся самым достойным. Перековать эту железяку можно и получится из неё не очередная забава для королевских отпрысков, а что-то наподобие этого.

Хларт сдёрнул старые тряпки и положил на стол копьё. Ну, собственно, не совсем, коротковато для копья, чуть больше полутора метров. На самом деле это дротик для метания. Граням мирфилового наконечника придан слегка винтовой ход, это заставит снаряд кружится вокруг своей оси в полёте. Древко тоже было из мирфила, наверное полое внутри, для лёгкости. Руки зачесались требуя немедленно схватить дротик и проверить балансировку. Я даже потянулся к оружию, но вовремя спохватился оглянувшись на Хларта.

– Можно?

– Не стоит. – Скривился старик. – Рано тебе в дворфы, да и бессмысленно. Ты можешь стать амадзином.

Видя моё замешательство Хларт продолжил.

– Когда я был молод, тоже нашел самородок и выковал вот его: Тать. – Старик усмехнулся ласково погладив древко дротика. – Он всегда приходит в гости незаметно. Любой ребёнок гор прикоснувшись к нему становится моим дворфом. Воином способным вызывать тень этого дротика.

– Великий амадзин Хлар Тать. – Прошептал я припоминая бабушкины рассказы.

– Было дело. Алада байки травила? Но были и более великие, и более достойные. – Хларт вздохнул уставившись в пол. – И более смертные. Нас было много, в иные времена и до двадцати. У каждого своё, неповторимое и грозное оружие внушавшее врагам ужас. Затем пришел Квеизакотл и наше время кончилось. Ушли амадзины, дворфы, канул в небытие Сталагор, а вместе с ним и единственная, рождённая из упавшей звезды и способная своим радужным сиянием растопить Слезу, наковальня. Она оказалась погребённой под обломками разрушенной столицы. Не знаю даже уцелела ли. Тебе предоставился редкий шанс племянник, шанс выковать новый артефакт способный превращать горцев в непобедимых дворфов. Лет пятьдесят назад я бы гнал тебя к развалинам Сталагора пинками, возрождать утраченное наследие, но теперь уже слишком поздно.

– В смысле?

– Выгляни на улицу. Кого ты там встретишь? Горстку запуганных ремесленников. Даже если каким-то чудом ты выкуешь новое оружие это ничего не изменит. Два амадзина и кучка воинов ничто по сравнению с империей созданной Квеизакотлом, а уж если об этом станет известно властям, нас сотрут в порошок в мгновение. Мой тебе совет племянник: забрось эту блестящую железяку куда-нибудь в пропасть и забудь.

– Двадцать лет назад во мне ещё теплилась надежда. – Тихо продолжила Алада. – Когда моей дочери в горах попался самородок я самолично, своим глупым языком, уговорила её отправится в Сталагор.

Тут я присел на стул и замер. Никто из родственников никогда не рассказывал мне о родителях. Эта тема была закрыта. Собственно, даже то, что дед с бабушкой мне именно дед и бабушка, я узнал уже будучи в девятилетнем возрасте. Впрочем, от этого я не перестал считать их своими отцом и матерью. В конце концов родители это те кто родил, а папа с мамой те кто воспитал. Но узнать, что к чему, иногда очень хотелось и вот теперь завеса тайны приоткрывалась без моего вмешательства. У меня даже ладони вспотели.

– Это, конечно, был её выбор, но масла в огонь я подлила достаточно. Прости Оттан, что я, старая дура, не послушала тебя тогда. – Обратилась Алада к деду, тот подошел и обнял её за плечи, бабуля склонила к нему голову и продолжила говорить. – Твой отец не отпустил Марину в одиночестве, они ушли рука об руку и пропали вместе. Прошло два десятилетия как я лишилась дочери и зятя. Не хочу лишиться ещё и внука. Даже если ты добудешь артефакт он не вернёт к жизни ни твоих родителей, ни народ гор. Мой тебе совет сыночек: закопай эту проклятую вещь и забудь.

– Давно. – Дед приблизился вплотную и уселся напротив, внимательно глядя мне в глаза. – Ещё в прошлой жизни. Я до одури уговаривал своих детей не впутываться во все эти дворфские штучки, убеждал, доказывал, даже грозил, но они всё равно ушли оставив нам тебя. Все эти годы я смотрел как ты растёшь, взрослеешь, становишься мужчиной и думал почему. Зачем они это сделали? Чего им не хватало? Денег? Власти? И постепенно заметил в тебе их искру, тебе не хватает того же.

Дед положил свои громадные ладони мне на плечи и добавил.

– Загляни в своё сердце и подумай. Хочешь ли ты работать в кузне до конца жизни или пока руки перестанут подымать молот? Хочешь ли водить караваны через перевал до старости, пока ноги перестанут слушаться? Может хочешь открыть лавку и продавать разную дребедень? А может тебе по нутру, что иное? Свист ледяного ветра в ушах, плечо верного товарища рядом, да острый клинок в руке? Не думай ни о родителях, ни тем более о этих зловредных гномах. – Тут он резко пригнулся и бабушкин подзатыльник пролетел мимо. Дед улыбнулся от уха до уха, легонько (я чуть со стула не улетел) стукнул меня кулаком в грудину и заговорщицки прошептал. – Подумай о себе. Вот тебе мой совет сын: в одиночку не ходи, выпорю.

Честно говоря, совет деда мне сразу запал в душу. Как он начал про кузню, перевал и торговлю, так меня сразу и перекосило от оскомины. Единственное, что тянуло меня в горы всё это время – ощущение опасности и постоянное напряжение в предвкушении неожиданностей. Адреналин. Вот чувствовал же, что не стоит Брадли через горы вести ничем хорошим это не закончится, а всё равно повёл. Такой уж я. Спокойная жизнь мне кажется пресной и скучной.

Старики застыли ожидая моего решения. Аладу, правда, старой назвать язык не поворачивался. Она выглядела лет на тридцать, как и основная масса горских женщин. После тридцати (у горцев это считается совершеннолетием) понять сколько кому лет, практически невозможно. Вот дед – человек и его восемьдесят написаны у него на лице глубокими морщинами, а чистокровному горцу Хларту, судя по таким же морщинам, лет триста. Если сравнивать людские мерки и мерки горцев, то они с дедом ровесники. Резво вскочив, я смахнул в мешок самородок и ногой пнул своё имущество под лавку. Оглядел присутствующих. Не, не дождётесь вы моего решения, не так сразу.

– Спасибо за советы. Пойду, пожалуй, на танцы, Мерик звал. – Поклонился им как можно ниже, пусть знают, что я их уважаю и люблю и выскочил на улицу.

На пороге заметил как Алада таки отвешивает деду подзатыльник.

– А что? – Возмутился тот, пожимая плечами. – Всё равно ведь пойдёт. Ты, можно подумать, не пошла бы.

– Иди наливки принеси. – Закатила глаза бабушка и кивнула в сторону Хларта. – Гость не поен, не кормлен.

Ночь встретила меня прохладой, приятно освежил морозный воздух ворвавшийся в лёгкие. За домами слышалась весёлая мелодия. Вот каким таким образом, Тарб умудряется из такой унылой штуки как волынка, извлекать такие задорные мотивы? Талантище.

Танцы – это у нас такой каменно-деревянный квадратный, не то сарай, не то барак. Молодёжь построила на отшибе, своими силами и из подручных материалов. Строили неумело, вкривь и вкось, но зато для себя. Часть стен из кривых брёвен, часть из кое-как выложенных камней. Крыша, вообще, непонятно из чего и непонятно как держится. Посреди барака кострище, многие приносили с собой дрова или уголь и разводили огонь для обогрева и освещения. В углу, обычно, усаживался кто-то умеющий играть на каком-нибудь инструменте и музицировал. Остальные либо танцевали, либо били музыканта, если он плохо играет, часто мнения разделялись и начинался спор плавно переходящий в кулачный бой – веселились в общем.

На моей памяти Тарба не трогали ни разу. Даже если он умудрялся сфальшивить, то так менял звучание мелодии, что казалось будто так и было задумано. Да и бить его, если видел хоть одну потасовку с его участием, боязно.