Андрей Буторин - Перевоспитание, или Как становятся ведьмами. Фантастическая повесть Страница 6

– Баранки гну! – хмыкнула «сестренка». – И потом, буриме – это же не стихи, а так, баловство.

– Ты объясни наконец, как играть в это самое буриме?

– Вообще, буриме – это когда даются конечные слова каждой строки, в рифму, разумеется, а ты должна эти строки заполнить. Но мы с папой играем немного по-другому. Берем широкую полоску бумаги и договариваемся, о чем будем писать. А то, если каждый о разном, вообще ерунда получится, хотя, иногда тоже смешно получается. А потом пишем по очереди. Тот, кто начинает, пишет две первые строчки четверостишия, заворачивает бумагу, чтобы было не видно, а на отвороте пишет только последние слова строчек. Второй придумывает две следующие строчки четверостишия, чтобы они были в рифму этим словам, и пишет начало нового четверостишия. Заворачивает, выписывает слова, передает листок первому – и понеслось в том же духе, пока не надоест, или бумажка не кончится.

– И что?

– Так ведь прикольно же получается! Уржаться можно.

Почему-то Кате не очень в это верилось. И все же, попробовать хотелось. Она вырвала из тетради листок, сложила вдоль, разорвала на две полосы. Одну отодвинула, вторую положила перед собой и взяла ручку.

– О чем будем писать?

– Предлагай.

Катя задумалась. Обычно она сочиняла стихи о природе, о всяких там цветочках, птичках, котятках, но предлагать подобное ведьмочке было как-то неловко. Тем более, та вдруг сдавленно гыгыкнула – подслушала, видать, ее мысли.

– Э! – топнула Катя. – Не подслушивай! Кстати, как, ты говоришь, тебя можно заблокировать?

– Ну, просто представь, будто меня выключаешь. Только сейчас-то зачем? Это во время игры будет нужно.

– Тогда не смейся!

– А если смешно? Цветочки, котята…

– А о чем тогда писать? О несчастной любви?

– Нет у тебя никакой несчастной любви, не выдумывай. И счастливой тоже нет. Давай о каком-нибудь событии напишем. Например, как мы заколдуем этот город.

– О событии?.. – задумалась, пропустив слова про город, Катя. – У меня же в следующую субботу, тринадцатого сентября, день рождения! Давай напишем, как мы пригласим друзей, будем праздновать, веселиться и все такое?

– Давай! – поддержала ведьмочка. – Люблю день рождения! У меня он тоже, кстати, тринадцатого сентября.

– Я догадалась, – хмыкнула Катя. – Давай, прячься, я тебя выключаю и начинаю писать!

– Только потом включить не забудь!

Катя представила, как она запирает в темные глубины сознания свое «второе я» и тотчас же почувствовала, что и впрямь осталась одна. Тогда она отбросила с глаз челку, взяла ручку, покусала ее кончик, воздев глаза к потолку, и вскоре вывела на полоске бумаги:

Позовем друзей на праздникБудет весело потом

Она завернула листок, написала на сгибе «праздник», чуть ниже «потом», и выпустила «из заточения» Катерину. Та сразу приказала:

– Расслабься и подчиняйся моей воле!

Катя расслабилась. Конечно, ей было слегка тревожно, но все-таки она успела за прошедшие сутки понять главное: ее «сестренка» никогда не станет делать подлостей.

А потом мир вокруг нее погас. Катя продолжала мыслить, но больше ничего-ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Это было совсем не то, как лежать, скажем, глухой ночью с закрытыми глазами, там все-таки ощущалось и свое дыхание, и тепло одеяла, и мягкость подушки, да и слышались какие-нибудь скрипы, шорохи, шелест листьев за окном… Сейчас же у нее вовсе не было тела, и окружало ее настоящее Ничто – без цвета, вкуса, звуков и запахов.

Но испугаться по-настоящему Катя не успела. Все ощущения вернулись к ней столь резко, что она даже подпрыгнула на стуле.

– Что, круто? – гыгыкнула «сестренка».

– Жуть! – с восторгом ответила Катя.

– Ладно, выключай меня снова.

Катя «выключила» напарницу по игре и посмотрела на листок. На новом сгибе стояли два слова: «чаем» и «смех». Что ж, похоже, ведьмочка не стала шкодничать, решила и впрямь написать хороший, добрый стишок.

Нужные строчки пришли в Катину голову быстро:

День рожденья отмечаем,Как всегда, мы лучше всех.

Она подумала и начала новое четверостишие:

Скажем мы потом ребятам,Как их рады видеть тут.

Загнула написанное, выписала «ребятам» и «тут», и предоставила ход второй Кате. Теперь пребывание в «небытие» она перенесла легче, даже почувствовала в нем некоторые плюсы – ничего не отвлекало от мыслей. Пожалуй, этим даже можно будет иногда пользоваться – например, при обдумывании сложных проблем. Какие выгоды еще можно извлечь из такого состояния, Катя придумать не успела – ее снова выбросило в реальность.

– Давай, завершай стих, – сказала «двойница». – Листок кончается.

Катя заблокировала «сестренку» и посмотрела на полоску бумаги, от которой и впрямь остался лишь небольшой хвостик. Сверху, на сгибе, значилось: «книжки» и «букет». Финальные рифмы нашлись сразу:

Да, девчонки и мальчишки,Вы друзья нам, спору нет!

Катя выпустила на свободу свою вторую проекцию и стала разворачивать листок. «Сестренка» почему-то гыгыкнула.

– Ты чего? – удивилась Катя.

– Я? Нет, ничего. Интересно просто, что получилось.

Кате тоже было интересно. Хотя, как она полагала, там вряд ли могло получиться что-то смешное. Веселое – может быть, про день рождения все-таки, но не смешное же. Во всяком случае, сама она в этом стищке ничуть не хохмила, да и Катерина, судя по словам, что она предлагала ей для рифмы – тоже.

Она развернула и ладонью разгладила лист. Начала читать. Не успела дойти до третьей, «чужой», строчки, как ведьмочка снова гыгыкнула, теперь уже не сдерживаясь, а потом и вовсе заржала. Катя поспешно побежала глазами вниз по строчкам. До нее не сразу дошел смысл следующих строк, настолько не вязались они с ее ожиданиями. Катя собралась возмутиться, но стала читать дальше и… сначала невольно фыркнула, а потом, не удержавшись, тоже стала хохотать. Она еле дочитала стишок до конца, с каждой строчкой разражаясь новыми взрывами смеха.

В комнату заглянула мама.

– Катюша, ты чего?

Катя не смогла ей ответить – новый спазм хохота согнул ее пополам, из глаз текли слезы.

Мама заметила лежавший перед дочерью листок, взяла его, стала читать. Мамины глаза становились все больше. Дочитав до конца, она лишь ахнула:

– Катя, ты не заболела?..

Затем она перечитала написанное еще раз, нахмурилась и отбросила лист, словно тот был какой-то гадостью:

– Не вздумай никому это показывать. А лучше – порви. И скажи наконец, что с тобой происходит?

Катя перестала заливаться и теперь лишь тяжело дышала.

– Мама… Но это же просто так… Шутка. Я больше не буду.

– Очень несмешная шутка, – сказала мама, направляясь к двери. – Над друзьями так издеваться нельзя.

Когда мама вышла из комнаты, Катя подняла с пола листок и перечитала написанное еще раз:

Позовем друзей на праздник,Будет весело потом —Всех гостей мы передразнимРожи вымажем тортом,

Обольем горячим чаем,Разревутся – вот уж смех!День рожденья отмечаемКак всегда, мы лучше всех.

Скажем мы потом ребятам,Как их рады видеть тут.Обстреляем всех салатом —Еле ноги унесут!

А в подарках – только книжкиИ потрепанный букет…Да, девчонки и мальчишки,Вы друзья нам, спору нет!

– Никто ни над кем не издевался, – буркнула ведьмочка. – У твоей мамы нет чувства юмора.

Катя ничего на это не ответила, лишь тяжело вздохнула и все же порвала листок.

Глава пятая, в которой Катя мирится, а Катерина знакомится с Ирой

Насыщенные события двух последних дней совершенно выбили Катю из колеи. Она почувствовала себя такой усталой, что легла спать, когда еще не было десяти. Казалось – уснет, не донеся голову до подушки, но стоило закрыть глаза, как сонливость прошла, словно ее и не было. Однако снова вставать уже не хотелось, и Катя принялась беседовать со своей второй половинкой. Тему для разговора подсказала недавняя игра.

– Кого будем приглашать на день рождения? – спросила она.

– Кого хочешь, того и приглашай, – недовольно буркнула «сестренка». По-видимому, ей, в отличие от Кати спать все-таки хотелось. Но, скорее всего, заснуть одной ипостаси, когда другая бодрствует, было невозможно, и ведьмочка, помолчав, все-таки поддержала беседу: – Я бы пригласила Лешку. Клевый пацан! Смелый. И не выпендривается.

– Ну, Лешку можно, – согласилась Катя. – И Наташку. А вот что с Иркой делать?