Вероника Батхан - Королева роз. Сказки Страница 6

– Вы топчете ее сны, – скрипучим голосом проворчала старуха, – вы закутали ее в одеяла любви и боли, а младенцу нужно дышать. Пусть она по ночам спит спокойно.

Было страшно – оставить дитя в одиночестве и темноте, отпустить в гости к ночи. До рассвета король с королевой, держась за руки, ждали у двери спальни – не дай бог, расплачется, вдруг станет хуже… Наутро королева в первый раз увидала, как принцесса улыбнулась во сне.

Девочка стала расти и хорошеть на глазах. Вскоре колыбель пришлось сменить на хорошенькую кроватку с розовым балдахином. Принцесса лежала в ней, разметавшись, как обычно спят здоровые дети – если не знать, что она не проснется, так бы и разбудила, – думала королева с грустной улыбкой. Она снова взялась за пряжу и золотой нитью вышивала для дочери платьица и башмачки. У постели всегда стояли цветы с клумбы. Под балдахином появились фонарики из китайской бумаги – королю хотелось хоть что-то сделать для дочери. По вечерам он всегда отнимал полчаса от государственных дел, чтобы заглянуть в детскую и спеть песенку на ночь. И однажды – король с королевой запомнили навсегда этот тихий весенний день – девочка, не просыпаясь, начала вторить мелодии. А-а-а… чуть слышным голосом пела принцесса. Это было счастье – дороже любых сокровищ из королевской казны.

Дни сменялись годами. Королева все так же сидела за прялкой и пела и своими руками рыхлила землю в саду. Король тащил на своих плечах королевство, а по вечерам возился с бумагой и клеем. Подданные роптали. Нужен наследник, твердили благородные фрейлины. Нужны войны и героические походы – ворчали советники. Что за пренебрежение – вместо жизненных дел возиться с безнадежным ребенком – мутили воду шпионы. Король знал – это правда – печаль поселилась в их славном дворце, зеркала покрываются патиной, время не ждет. Королева смотрела на линии первых морщин и украдкой выщипывала серебристые ниточки из волос. Но, встречаясь у спальни дочери, они улыбались друг другу и входили внутрь, чтобы порадовать и обогреть свое дитя.

Всё новые волшебные игрушки добывал король из далеких стран. Всё новые платья шила королева. Всё новые песни пелись по вечерам. Дочь их радовала – случалось, она повторяла слова колыбельных и строки из сказок, случалось – улыбалась и звонко смеялась во сне, пару раз даже села в постели, всякий раз обжигая надеждой сердца родителей. Но все оставалось по-прежнему. Каждый вечер король с королевой поочередно целовали теплые щеки девочки, зажигали свечу у постели и выходили, тихонько прикрывая за собой двери.

А когда свеча гасла, принцесса превращалась в мышку. Быстроногую, серую мышку, с хитрыми бусинками глаз и любопытным носом. Через щель под кроватью она выбиралась из спальни и бегала по дворцу и ходила гулять по саду. Вы себе не представляете, сколько больших чудес для одной маленькой мышки можно найти в любом доме. А уж если это королевский дворец… Кухня с залежами орехов и сыпучих, хрустящих зерен. Подвалы, заставленные бочонками, где гулко и мрачно каплет вода с потолка. Столик фрейлины – пудреницы и кисточки, румяна, духи, пуховка – нежнейший белый комок, которым можно играть, как мячиком. Пыльный покой библиотеки, книги с картинками – если сбросить одну на пол, можно переворачивать носом страницы. Золотое веретено мамы и тонкие ниточки – так забавно перебирать их лапками. Закоулки осеннего сада, дорожки с лужами и желудями, большие желтые яблоки на земле, мягкая глина, на которой остаются замечательные следы – плюх-шлеп, вот и картинка вышла. Страшная кошка с пронзительными глазами – только бы увернуться, притаиться в каком-нибудь уголке. А поутру, до того, как солнце заглянет в окошко спальни, обязательно надо вернуться и позвонить в бубенчик, – это мышка не забывала.

Ей было все любопытно – откуда течет ручей, почему трещит и рвется пергамент, что получится, если столкнуть с полки тонкостенную вазу с чудными птицами, как истошно визжит, запрыгивая на стол пожилая, важная дама. Мышка любила следить, как работает папа-король – скрипит пером по бумаге, расставляет фигурки, отхлебывает из большого блестящего кубка и снова пишет. А когда королева наряжалась к рождественскому балу, мышка смотрела и любовалась – мама красивая. Ей тоже хотелось пышное белое платье, вышитое серебром и жемчужинами, высокую прическу и крохотные туфельки с пряжками, но она знала, что мышки платья не носят.

Шутки ради она перегрызла шнурки на корсете у обер-нянюшки, из баловства утащила перстень-печатку у министра секретных дел и припрятала его в норке, просто так, из интереса разворошила прическу послу чужедальнего королевства, задремавшему на полночном приеме. Придворные стали жаловаться – нет прохода от нахальных и пакостных грызунов. Мажордом приказал расставить хитроумные мышеловки по всем покоям дворца. Так и сделали.

Мышка попалась случайно – приманкой в клетке стал шарик из пестрых перьев. Такой легкий и яркий – разве можно пройти мимо, не тронуть лапкой не наподдать носом, не увидеть – как он покатится по темному полу… Но едва мышка дотронулась до игрушки, раздался щелчок и дверка захлопнулась. Стало страшно – что будет, если к рассвету не позвонишь в бубенчик? Мышка съежилась и запищала на железные прутья. Она плакала долго-долго, потом трясла клетку и пробовала грызть решетку, потом снова плакала и звала маму.

Вернувшись с парадного ужина, королева сперва испугалась – она жутко боялась мышей, а тут в собственной спальне в ловушке пищит чудовище. Но король успокоил жену – пустые страхи. Он взял клетку:

– Смотри – это просто зверек, маленький и безобидный. Он боится тебя куда больше, чем ты его. Видишь, у бедной мышки даже хвостик дрожит от ужаса.

Королева вгляделась – и правда, в круглых ушках и бусинках глаз зверька не было ничего страшного. Даже мило – гладкая серая шкурка, лапки с крохотными коготками, черный носик. И пахнет яблоками – не иначе, сбежала из кладовой.

– Бедняжка… Что мы с ней будем делать? – спросила королева у мужа.

Король замялся – пойманных грызунов обычно топили в бочке или скармливали королевским котам. Можно, конечно, посадить зверька в клетку, кормить сухариками и сахаром… Королева улыбнулась и взглянула на мужа. Король кивнул – после стольких лет прожитых вместе, он научился понимать с полуслова супругу.

Вдвоем они вышли в сад. Король осторожно поднял решетку и поставил мышеловку на землю. Шустрый серый зверек подобрался к выходу, понюхал воздух, смешно поводя носом, и порскнул в траву – только хвостик мелькнул. Ночь спутала все следы. Муж с женой возвратились в опочивальню – завтрашний день нес с собою все те же заботы, надлежало набраться сил.

Наутро король с королевой пришли к спальне принцессы, чтобы, как водится, пожелать ей доброго утра. Король коснулся дверной ручки и вдруг замер. Скрип-скрип, раздавалось из спальни, скрип-скрип, скрип-скрип – деревом по дереву.

В жизни королевской четы не случалось секунды длиннее, чем мгновение от поворота ключа до распахнутой двери.

На лошадке с мочальной гривой – той самой – сидела принцесса в ночной рубашке. Белокурая, худощавая, бледная девочка с голубыми глазами и ямочкой на щеке. Она раскачивалась, неуклюже отталкиваясь ногами от пола, и неуверенно улыбалась.

– Мама. Папа, – осторожно, будто пробуя слово на вкус, произнесла принцесса, – Мама, папа, ваши величества! Мне снился сон – будто я была мышкой и бегала по дворцу…

Сказка о маленьком Пьеро

Катится повозка, пыль из-под колес. Пестрый полог, хромая кобыла, возчик в шляпе с петушьим пером. Бродячие актеры, циркачи, менестрели – как их еще назвать? От восхода до заката, от города к городу, от сказки к сказке спешит повозка – что ждет впереди?

В сказке нет прошлого. Двадцать и двести лет назад – одно и то же давным-давно, поэтому он всегда был Пьеро. Другая жизнь осталась позади с выброшенным на свалку старым костюмом, в котором он пришел в труппу. Раскрашенная повозка стала домом, актеры – семьей. Маска быстро приросла к коже – Пьеро был влюблен в Коломбину, смешно и бессильно грозя удачливому Арлекину, ссорился и мирился с толстым Панталоне, трогательно опекал юную застенчивую Джульетту, разговаривал по ночам с театральной лошадью, утверждая что она единственная понимает его стихи. Повозка катилась дальше.

Они давали представления по дороге, получая в награду то звонкие монеты, то не менее звонкие проклятия. Иногда голодали, иногда пировали. В особо удачные дни старуха Мария творила на костре свиное рагу с фасолью, а Арлекин, расщедрившись, разливал к трапезе золотое вино – один бог ведает, где он его прятал. Как же хорошо было до отвала насытив бренное тело, откинуться на мягкую траву, смотреть неотрывно в небо и слушать тоскующую гитару – в руках Джульетты инструмент пел человеческим голосом…