Людмила Золотарёва - Камнерожденные. Книга 1. Камень льда Страница 6

Он метнулся к снова отпрянувшему Демьяну и, цепко ухватившись за рукав его толстовки, дохнул ему в лицо пряным ароматом чипсов.

Желудок сжался в малюсенький ком, и парня стошнило прямо на идеально выглаженную рубашку охранника. Блевотина растеклась некрасивым дурно пахнущим пятном. Голубоватая ткань рубашки на груди охранника тут же потемнела.

Демьян облегченно вздохнул, представляя себе, какого цветом его лицо – зеленое, словно он намазался зеленкой. Ему полегчало, но ненадолго. В голове все еще роились пчелы, с каждым новым мгновением раздуваясь и превращаясь в мячи для настольного тенниса.

Охранник потряс парня за плечи, стараясь привлечь его внимание, но добился только того, что Демьян обмяк в его руках и ноги его подкосились. У него из-под ног ушла земля, и он рухнул на пол.

В холле начал скапливаться народ. Все замирали в ожидании представления, разинув рты. Им зрелищ подавай, а парню мучайся!

– Медика! – страшно завопил охранник, склонившись над теряющим сознание Демьяном, которому все еще виделись белые легкие мячики для пин-понга. Он смотрел на них и гадал, откуда они взялись в его голове, если нет никаких воспоминаний о настольном теннисе.

Сквозь толпу зевак к лежащему Демьяну и охраннику пробилась женщина средних лет в белом халате. Она спешила как на пожар, помня когда-то данную клятву Гиппократу, что всегда будет спешить, если услышит ключевое слово «медик».

К счастью, медсестра услышала охранника и вот уже склонилась над Демьяном, проверяя его пульс, дыхание и зрачки.

– Он в сознании, – заключила она.

Тело налилось свинцовой тяжестью. Демьян чуть приоткрыл глаза, чтобы видеть лица столпившихся. В холл сбежались почти все детдомовцы. Воспитатели метались из угла в угол, звоня в «скорую».

И вдруг перед его глазами возникло страшное лицо. Оно было грубо высечено из черного камня. Глаза наполнял мерцающий лунный свет. У лица не было ни носа, ни рта. Вместо них зияло сосущей чернотой глубокое отверстие размером с пятирублевую монету.

– Монстр, – слабо выдохнул Демьян и прикрыл веки, не в силах больше смотреть на ужасное лицо. Оно его пугало настолько, что сердце ныло от уколов страха.

Медсестра потрогала лоб парня, приложив к нему прохладную приятную на ощупь ладонь. От ее прикосновения в голове Демьяна перед глазами замаячили мячики.

– У него температура, – удивилась она. – Вы же кричали, что отравление!

Один мячик для настольного тенниса лопнул, словно был наполнен воздухом, как воздушный шар. Только вместо иголки его пронзили слова медсестры.

– Так и было! – подтвердил охранник. – Он был абсолютно зеленым, как при отравлении!

Еще один мячик лопнул, теперь уже от слов охранника.

Медсестра обернулась к воспитателям.

– Надеюсь, вы вызвали «скорую»? – обратилась она к ним, и в голове парня лопнул третий мячик. Его пластмассовые осколки полетели прямо в Демьяна, отчего он весь содрогнулся, пытаясь увернуться от них.

– Что с ним? – завопила маленькая девочка из толпы, а в следующее мгновение раздался плач. Малютка не выдержала нарастающего напряжения в холле.

Воспитатели разогнали детей по комнатам и велели всем собираться в школу, пока в холле медсестра и охранник решали, что делать с Демьяном, у которого похолодело сердце и кончики пальцев рук, когда перед его глазами вновь возникло вытесанное из камня лицо. Оно не сулило ничего хорошего, и парень зажмурился сильнее, возжелав избавиться раз – и навсегда от неприятной галлюцинации.

Громкий вой сирены, и в холл детдома ворвались двое санитаров с носилками. Каменный монстр оглянулся на них и растаял в голове Демьяна, обратившись новым приступом тошноты.

Демьяна напичкали лекарствами и дали выпить чашку зеленого чая. Ему прописали постельный режим и отправили в свободную детскую палату. Педиатр посоветовал сдать анализы на гемоглобин и уровень сахара в крови – он считал, что у парня гипертония или сахарный диабет. Сам Демьян в этом не был уверен. Ни то, ни другое не объяснило бы видение того ужасного каменного лица. Оно было настолько реальным, что легко отпечаталось в памяти и теперь стоило Демьяну хотя бы на секунду закрыть глаза, как на внутренней стороне век он видел грубые каменные черты лица вселяющего страх в его сердце.

В детском отделении очень многолюдно. В начале декабря так случается, что дети легко подхватывают вирусы, стоит им только высунуть нос на улицу без шапок и шарфов. У каждой двери очередь: мама – ребенок.

Пока Демьян шел к палате, он пристально рассматривал лицо каждой женщины, называемой «мама», размышляя о том, какой бы могла быть его мама, если бы она была у него.

«Красивая», – определил он, отгоняя душераздирающую печаль, поселившуюся в нем очень давно из-за нехватки родного человека, и вошел в палату.

Демьян хорошенько осмотрелся прежде, чем занять свободную койку у окна. Белые стены палаты украшали рисунки побывавших здесь когда-то маленьких пациентов. То тут, то там с детской мазни детей на Демьяна смотрели зеленые деревья, рыжие коты и огромные ярко-желтые диски солнца.

Он подошел к койке и прилег, скинув ботинки. Ему вдруг расхотелось беспокоиться о тысяче бессмысленных вещах. Демьян закрыл глаза и попытался оградиться от внешнего мира сном, рассчитывая на то, что когда он проснется, то ничего произошедшего сегодня уже не будет. Время сделает отмотку назад и парень окажется во вчера, когда он усердно трудился над геометрией, готовясь к контрольной, краем глаза наблюдая за придурковатым Славкой. Да, он желал снова оказаться во вчера, когда его совсем не тревожили пугающие мысли.

Но отмотки не случилось, на которую возлагалась большая надежда. Время отнеслось ко всему случившемуся безжалостно, решив, чему быть, того не миновать. Демьян вновь попал бы в сегодня с тем же исходом событий.

«Тогда сон в студию», – мысленно приказал он сознанию отключиться. И оно его послушалось, как верный пес, толкнув его в бездонную пропасть сновидений, где уже поджидали… кошмары. Они были настолько размытыми, что Демьян не столько страшился их, сколько переживал и тревожился. Его тревожила неизвестность размытости кошмара, из которого что-нибудь обязательно должно было получиться четкое и ужасное.

Устав от липкого кошмара, парень, тяжело дыша, распахнул глаза и вытер с лица холодный пот. Стряхнув остатки сонливости, он обнаружил, что в палате темно. За окном небо серое, а на стекле водяные разводы и местами налипшие снежинки. Погода разыгралась, пока он искал способ забыться во сне.

Демьян встряхнул подушку и перевернулся на другой бок, уткнувшись в нее носом, надеясь на еще одну попытку провалиться в сон. Но сон больше не шел, оставляя Демьяна в палате наедине с самим собой.

Он подмял края подушки под себя и с удивлением обнаружил, что ее мягкие бока захрустели, словно подмерзли на двадцатиградусном морозе.

С колотящимся от ужаса сердцем парень как ошпаренный вскочил с койки, страшась того, что его снова захватили галлюцинации. Они не были приятными гостями в его голове.

Подушка лежала себе спокойно, притаившись, как хищник перед тем, как напасть на добычу. Ее бока серебрились в темноте, привлекая внимания.

Демьян осторожно протянул руку к ней, силясь понять, что вообще видит: правду или очередной глюк?

Правда в виде подушки не спешила кусаться, а вот глюк по-прежнему напряженно серебрился, маня Демьяна. Его кончики пальцев наконец-то коснулись боков подушки, и он ощутил ледяной холод. На подушке серебрился иней, непонятно откуда взявшийся внутри теплого здания.

– Так… – протянул он. – Спокойно, без паники – у меня снова галлюцинации.

Он потрогал свой лоб. Его ладони были настолько замерзшими, что лоб показался горячее, чем пустыня Сахара.

Демьян вытянул руки перед собой и наткнулся на очередные причуды галлюцинаций – его кончики пальцев побелели от холода, и теперь они искрились инеем, как бока подушки.

Вот радость! – его могут запросто упечь в психушку, как галлюцинирующего придурка, которому всюду что-нибудь мерещится.

С ног до головы Демьяна заполнило беспокойство. Что такого случилось? Откуда возникли галлюцинации, которыми он раньше никогда не страдал?

«Упекут!» – понял он всю безнадежность ситуации и решил, что ему пора делать ноги отсюда, пока никто не заметил, что в детском отделении поселился психованный подросток с живым воображением.

Демьян обулся и выскользнул в коридор. Ночью в больнице тихо и светло. Дежурная медсестра дремала, подперев руками голову за столом, обложив себя со всех сторон папками и карточками пациентов. Мимо нее не составило большого труда прокрасться. Демьян шел на цыпочках, закусив губу, чтобы случайно с шумом не выдохнуть из себя весь воздух.