Николай Ободников - Хранитель Урожая Страница 6

– Ого! Ну ты и огромный! – невольно удивился я размерам кота. – Или ты кого-то по дороге проглотил и теперь перевариваешь?

Кот недобро прищурился и пронзительно уставился на меня.

– Чудна́я у тебя морда, усатый, – дружелюбно заметил я. – Ты прям этакий черный питон в белой маске! – Я не удержался и, громко рассмеявшись, с чувством прохрипел: – Это черный питон в белой маске! Выходить по одному! Повторяю, это…

Кот неторопливо повернулся ко мне задом и поднял хвост, явно собираясь обдать своим кошачьим секретом и меня, и поднос с едой.

– Ты не охренел ли?! – дернулся я в сторону, едва не упав со стула. – А если я на тебя?!

Кот самодовольно повернулся обратно и демонстративно вздохнул.

– Так-то лучше, – настороженно кивнул я. – Как ты, кстати, забрался на третий этаж? Ты же не соседский, да? Может, есть хочешь? – поинтересовался я и потряс тарелкой с лазаньей.

Кот взбодрился, вальяжно зевнул и с ленцой сошел с перил на стол. Я подвинул ему тарелку и отстранился, не желая мешать. Кот сел перед угощением, обхватил лапы хвостом и вопросительно посмотрел на меня.

– Точи, всё тебе, – успокоил его я. – Я вон – печенье с соком… или с вином.

Кот облизнулся и целиком проглотил помидор, бесстыдно прижав при этом когтистой лапой следующий.

«Нет, Леиф, я всё-таки не уйду, не попрощавшись с тобой лично, – пообещал я, беря блюдце с печеньями. – Если бы не ты, я бы обо всём этом вообще ничего не знал. Ха! А для меня бы тогда ничего и не изменилось! – Я растерянно слизнул душистый мед с пальцев. – Не помнить и не знать – это так просто…»

Бросив в рот несколько печений, я отрешенно принялся вспоминать подробности нашей первой встречи.

За месяц до настоящего момента

Я в голодной задумчивости шел по центральной улице Лавила.

«Кофе и хрустящая свежая выпечка? Или какао и золотистые блины с маковкой сливочного масла? А может, тонко нарезанный сыр рядом с… с любой кашей? Или всё-таки ветчинно-яичный удар под прикрытием косичек спагетти с тефтелями? – задумался я. – О! Точно! Огромный бокал темного пива к сыро-мясо-рыбной тарелке!.. Ого! Ну я и загнул! Теперь как бы слюной не захлебнуться».

Ранняя осень невероятно разжигала аппетит, вынуждая делать как можно больше жировых запасов на зиму: плававшее в прозрачной вышине солнце предлагало выбрать яичницу; зеркальные витрины и белоснежные стены домов намекали на меловую пастилу и зефир; прохладный ветер, что настойчиво раздувал на деревьях осенний пожар, советовал запить скорый завтрак чем-нибудь мятным.

Я принюхался к соблазнительным запахам закусочных и, задрав голову, посмотрел вертикально вверх на чистое небо, отчего мои колени задрожали и подломились.

– Дурень! – обозвал я себя, крепко обхватывая фонарный столб, чтобы не упасть.

Несколько прохожих подозрительно покосились в мою сторону.

– Всё хорошо. Просто не ел, – торопливо пояснил я.

«Нашел место и время пялиться наверх! – разозлился я. – Проще уж тогда сразу… плашмя об асфальт и бешено вращать глазами от страха! Путь все знают, что я боюсь свалиться в небо! Идиот…»

По какой-то причине я не мог в ясные дни, особенно такой как этот, нормально смотреть в высь над собой. В такие моменты я не видел ни облаков, ни синевы: для меня там была лишь одна неосязаемая бездна. Это было бичом моего существования и моей фобией, от которой я не знал, как избавиться.

– Черт! – пробормотал я, пытаясь окончательно не сползти по столбу. – Там просто синева и солнышко! – возбужденно сказал я себе. – Там нет никаких диких расстояний, скованных льдом космической ночи! – Я крепко зажмурился, готовясь разжать руки. – Там нет никакой дыры, куда всё уносится! Там не пол, а ты не на потолке! Никто и ничто туда не улетает, притяжение работает, мы все надежно закреплены на нашем круглом шарике, с которого нельзя свалиться… Всё хорошо…

Я открыл глаза и увидел стоявшую передо мной маленькую девочку. Девочка крайне сосредоточенно и задумчиво смотрела на меня.

– А-а-а… – растерялся я. – П-просто столб боится улететь… Вот… держу…

Девочка перевела внимательный взгляд на солнечное небо.

– Милая! Немедленно отойди от дяди! – недовольно сказала подошедшая женщина. – Разве ты не видишь? Дядя болеет!

– Простите, я…

– Больной! – бросила напоследок женщина, увлекая за собой озадаченную девочку.

– Ну почему ночью такого не происходит! – простонал я, отпуская наконец столб.

– Может, потому, что ночью ты спишь? – предположил кто-то весело за моей спиной.

Я раздраженно обернулся и увидел улыбавшуюся стройную девушку с неестественно зелеными глазами.

Привлекательное лицо девушки обрамляли прямые темно-русые волосы, ниспадавшие ей на высокую грудь. Ее полные вишневые губы искренне улыбались, изящный лисий носик волнительно подрагивал, а ее изумрудного цвета миндалевидные глаза озорно следили за мной. Одета девушка была по сезону: бежевое полупальто с легким желтым шарфиком на шее, кремовая юбка, коричневые сапожки.

Я вдруг понял, что раньше видел эту девушку и некогда знал. После этого, к моему ужасу, перед моими глазами замельтешили красочные и малопонятные образы и видения.

«Да что происходит-то?! – запаниковал я, хватаясь разом за голову и глаза. – Ни черта не вижу!..»

– Стой спокойно! Рядом дорога! – предупредила девушка и цепко ухватила меня за руку.

– Пусти! Ты кто такая?

– Да стой же ты!

– Почему я ничего не вижу?! Я что, ослеп?!

– Да не ори же ты так! Сейчас всё пройдет. Успокойся.

Внезапно взгляд мой прояснился, и я опять увидел ту самую девушку.

– Т-ты… – Я пошатнулся, не понимая, что со мной происходит. – Я тебя… знаю?

– Когда-то знал, – смущенно произнесла девушка, чисто и открыто улыбнувшись. – Я – Леиф. Вот и встретились… эм… Какое у тебя сейчас имя?

«„Сейчас“?! – Я непроизвольно отступил. – Ничего себе вопрос…»

– М-м… А… К-Келсий… Келсий Кресан, – сипло и неуверенно ответил я.

Я невольно вдохнул восхитительный аромат Леиф.

«Пахнет цветочным лугом после грозы! – удивился я. – Вот это запах! Если бы хоть часть девиц так благоухала!..»

– Келсий, – мечтательно повторила Леиф. – Тебе всегда везло на имена.

Заторможенно моргнув, я посмотрел на нее уже более осознанно и отметил, что на вид ей было около двадцати пяти лет.

– Так ты вспомнил меня или нет? – поинтересовалась Леиф, настойчиво ловя мой несколько расфокусированный взгляд.

– Вспомнил, но… но я не знаю, кто ты, – честно признался я. – Почему так?.. Ай! – дернулся я, неожиданно почувствовав в себе что-то неладное. – Это еще… что… такое?..

Виски мои сдавило ноющей болью, а грудь начала нестерпимо гореть, болезненно пульсируя прямо посередине.

– Келсий? Что с тобой? Келсий?! – испуганно вскрикнула Леиф. – Держись, держись! Сейчас! Сей…

В этот миг все звуки затихли, цвета поблекли, а время словно окоченело, отмирая в стекленеющих глазах Леиф. Я медленно выскользнул из ее застывших рук, что неподвижно пытались меня удержать, и так же замедленно завалился на спину. Тротуар невесомо стукнул меня по затылку.

«Потерял сознание, – угрюмо констатировал я, видя, как всё меркнет перед глазами. – Первый раз, надо же… Какой стыд… Такая красотка, а я обмяк перед ней!.. И неужели без сознания можно вот так ясно соображать?»

Я недоуменно открыл глаза: надо мной был фонарь, высившийся на фоне мглистого неба, чье облачное дно безмолвно пронизывалось бордовыми вспышками.

– Что это?.. – устрашенно прошептал я, начиная подниматься. – Не слишком ли много за один-то час моей жизни?

Кое-как встав, я потерянно огляделся: окутанный сумерками Лавил был обесточен и усеян мерцающими тенями, что зыбко стелились вдоль темных домов, подолгу застывая в черных углах зданий.

– Эй! Где все?! Есть кто-нибудь?! – встревоженным шепотом позвал я. – Кто-нибудь, а?! Я… я упал и…

– Ф-ф…

– Кто это?! Кто здесь?! – перепуганно крикнул я.

– Ф-ф… фрикция… – снова раздалось где-то совсем рядом.

– Кто это сказал?!

– А-ах… еще фрикция…

Послышалось едва заметное чавканье.

– Леиф, это ты? – узнал я голос девушки. – Где ты? Что происходит?

– А-а-а! А! Хах!.. А-ах! – раздался пронзительный крик Леиф. – Фрикция, фрикция… М-м-м…

Я обернулся и ошарашенно увидел, как Леиф насилует огромный зверь, похожий на волка.

– Черт!.. Черт-черт-черт! Да что за херня здесь творится?!

Леиф была совершенно голой. Она стояла на карачках, прогибаясь под страшным существом, что по-собачьи имело ее сзади. Взгляд у Леиф был отсутствующим, затянутым поволокой похоти; губы ее были призывно приоткрыты, словно приглашая окунуться в ее горячий рот; ее розовые, спелые груди с возбужденными сосками пружинисто покачивались в такт неравномерным толчкам. Серебристо-серый зверь, что елозил на ее ягодицах, выгибался дугой. Клыкастая пасть зверя была приоткрыта, его мощные лапы фиксировали Леиф за талию, а его глаза без зрачков лучились золотом.