GVELA - Зверьё моё Страница 7

– Э… Шарас, может, я пойду, а? Давай сделаем так. Ты меня не видел и не слышал, а я тихонечко смоюсь. – Предстать перед зверем-принцем не было ни малейшего желания.

– Нет. Принц решит твою судьбу.

– Но я же ничего плохого не сделал?! – меня начала бить нервная дрожь вместе со злостью, что со мной обращаются как с бессовестной куклой.

– Принц решит твою судьбу.

– Заладил бля…

Уже не знаю, что и лучше, может и с Тукшерсом лучше бы лег… Эх, Дор, вот и встрял ты по самые уши…

– А войн никаких нет? – поинтересовался я, заранее узнавая, к каким нагам примыкать, если что.

– Нет. Теперь мир. Последний раздел территорий был с серыми. После гибели в поединке короля, принц взошел на престол и подписал договор о мире.

– А почему все еще принц, а не король?

– Он еще несовершеннолетний, – с нежностью улыбнулся наг, как будто говорил о своем ребенке.

– Шарас, а во сколько у вас наступает совершеннолетие?

– А ты переступил этот возраст? – тут же полюбопытствовал наг.

– Уже два года назад, – с некоторой гордостью ответил я. – Так во сколько?

– В сто пятьдесят.

– Еперный крагандец! Сколько же вы тогда живете?!

– Несколько тысяч лет, – продолжал поражать меня цифрами наг, и причем сам не замечал, насколько сильно ошарашивал меня этим.

– Шарас, а тебе сколько? – осторожно спросил я.

– Я еще молод. Мне недавно исполнилось пятьсот двадцать лет. Ты намного младше меня?

– Ага. Я твой ровесник, прям, – злился я на несправедливость длины наших жизней. Я тоже хочу столько жить… – Ты только пятьсот лет отними и получишь мой возраст.

– Позор! – взвыл змей. – Какой позор! Я поймал только вылупившегося детеныша!

– Вот – вот, может, меня не надо к вашему принцу. Отпусти, а? – решил я воспользоваться ситуацией, но желаем одно, а получаем-то совсем, мать его, другое!

– Принц определит семью, которая будет о тебе заботиться до твоего совершеннолетия, – «ОБРАДОВАЛ» меня наг.

– Эй, притормози! Какая семья, какое совершеннолетие?! Я нормальная половозрелая человеческая особь!

Наг в недоумении посмотрел на меня, как будто видел в первый раз.

– Шарас, не сходи с ума! Я взрослый мужик! Понял?! И живут люди лет до ста, не больше. Так что мне ваше совершеннолетие не светит увидеть.

– Бедненький, – со слезами на глазах меня схватили в крепкие мускулистые объятия и стали поглаживать как маленького по голове. – Не переживай, все будет хорошо. Принц не оставит тебя. Какой же бедненький. Так мало живешь, слабенький… Не бойся, Дор, если не принц, то я позабочусь о тебе.

Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. Меня снова прижали к широкой мужской груди, сжимая в стальных объятиях. А я как пришибленный позволял это, с отвисшей от удивления челюстью.

Когда мне надоело выслушивать лепетание нага, я все же решил высвободиться из захвата. Фигу кто меня отпустил.

– Шарас, – позвал я чуть приглушено, потому что губы плохо двигались, все же обнимал меня мужик, и припечатал к своей груди он меня сильно. – Шарас…

– Да, маленький? – ласково проворковал большой белый змей, с нежностью заглядывая мне в глаза своими желтыми глазищами.

– Я уже взрослый, – попытался снова вразумить это недоразумение, но его взгляд даже не изменился. Так смотрят на любимое чадо, когда оно капризничает – с умилением. – Шарас, а у вас женщины есть?

Мне как-то не кажется нормальным любвеобильное поведение этого змея.

– Есть. Но они дикие и живут отдельно, – продолжая меня поглаживать по голове, пояснил он. Желание отстраниться я в себе подавил сразу. Все же быть ребенком для этого нага я не желал, но и обижать его мне так же не хотелось.

– Дикие? А как вы это… того? Детеныши откуда берутся? – немного смутился, спрашивая подобные вещи открытым текстом.

– Они кровожадны и обитают в пустынях. Яйца отложат в определенный срок и уходят. А за детьми смотрим мы. Если вылупляется девочка, то отдаем им. Но мальчиков всегда больше получается.

– А семьи не создаете? – удивился я.

– С ними?! – в ужасе переспросил наг.

– А с кем еще? – усмехнулся я в ответ, уже понимая, что в этом мире мне встретить, с кем провести незабываемую ночь, не светит, разве что в качестве пассива и под одним из змеев. Лучше уж Тукшерс, он хоть приятен мне.

– После недели выбора змеелы уйдут обратно в пустыню, оставив нам потомство, и не вспомнят о нем, пока не придет время забирать молоденьких змеел.

– А оставлять себе и выращивать нормальных женщин, дочерей не пробовали? – но ведь просто, разве нет? Взял, вырастил нормальное создание, потом еще и еще одно, и смотришь, в конце концов, мир изменился.

– Пробовали, – грустно ответил наг. – Но они другие. Достигая года они перестают есть нормальную пищу и едят только мясо. К тому же они совершенно не признают в нас родителей, поэтому змеел лучше отдавать им подобным.

– Вы так вымереть можете.

– Не можем, – улыбнулся Шарас. – Мужчины так же, как и змеелы, могут продолжать род.

– Твою мать! – вырвалось у меня. А змей расплылся в лукавой улыбочке. – Я дебил, или у меня лыжи не едут? Это каким вы макаром яйца откладываете? Хотя, нет! Не говори! Я приблизительно представляю, как это происходит! Трандец! Куда я попал?!

– Ты рад этому, или так ты удивляешься? А разве у вас не так?

– Определенно не так! – замахал я руками. – Даже думать не хочу, что это возможно! Жуть полнейшая. Слушай, Шарас, тогда я не пойму, на кой-вам тогда сдались змеелы ваши?

– У кого нет пары, тому приходится быть с ними. – Пояснил моему замусоренному и охреневшему от такой информации мозгу Шарас.

– А у тебя пара есть? – напряженно спросил я змея, который все еще продолжал поглаживать мои волосы. Что-то мне совсем поплохело от его нежного взгляда и своих ненормальных и в меру распущенных мыслей, в нехорошем для меня направлении думающих.

– Есть, – улыбнулся наг.

– Фух… прямо от сердца отлегло, – выдохнул я и счастливо улыбнулся змею.

– Но только один, хотя можно иметь много супругов… – задумчиво проговорил Шарас.

– Э…

– Жаль, что я тебя воспринимаю как детеныша. Ты красивый, и был бы прекрасным супругом.

– Ага, – обрадовался я. – Ты для меня слишком старый.

– Хм… Ладно, заползай на мой хвост, а то совсем устанешь, но по дороге расскажешь про свой мир. И особенно про то, как у вас делают кладку.

На хвост я залез очень быстро, кто же откажется прокатиться на халяву, а вот рассказать и не ляпнуть чего лишнего, чтобы супругом сразу же не сделали, как экзотику, надо еще уметь.

Пока я рассказывал Шарасу о своем мире, он нес меня на своем хвосте, умело лавируя между зарослями. А у меня только ветер в ушах свистел и бубнил я куда-то в спину змею, ухватившись за него мертвой хваткой, боясь отцепиться.

Вот это я понимаю, прокатиться с ветерком! В поселение мы буквально влетели, только тогда, когда на нашем пути встали трое белых нагов, мы притормозили, а я смог судорожно перевести дыхание.

– Шарас, это что за зверька ты к нам принес? – спросил, с усмешкой разглядывая меня, рыжеволосый наг, более крупный из троих стоящих.

– Это Дор, и он под моей защитой, – оскалился Шарас, напрягшись. Так-с, похоже эти трое не ходят в любимчиках у моего знакомого. – Мы к принцу. Уйди с дороги, Тишерс.

– Ох, какие мы грозные, – съехидничал этот самый рыжеволосый Тишерс.

– Я занят. Уступи дорогу, – снова твердо сказал Шарас, мне только тихонечко оставалось поглядывать из-за его спины. Двое других были тоже белыми нагами. Один с коричневыми тусклыми волосами, а второй с жиденькими белесыми прядками, почти сливаясь сам с белым цветом, только угольно-черные глаза горели недобрым огнем. Рыжеволосый своими серыми глазами смотрел на нас с превосходством. Так смотрят на слабых сильные.

– Шарас, ты думаешь, тебе удастся проскользнуть с таким необычным зверьком мимо нас? Ты меня удивляешь. Дай нам на него посмотреть, и мы решим, стоит ли тебя отпускать или нет.

Прижав меня к себе плотнее, Шарас приготовился к защите. Тело его напряглось, и я краем глаза увидел как заострились черты лица и выдвинулись острые длинные клыки.

– Он под моей защитой. Ползи, Тиш-шерс. Я буду биться насмерть. Он детеныш, и я не позволю тебе обидеть его, – зло зашипел мой наг. Вспоминая, как он ко мне отнесся, я склонен думать, что он действительно будет защищать меня до последнего вздоха, восприняв меня как детеныша. Материнский инстинкт какой-то. Странно, что у мужской особи, но ведь и мир для меня тоже странный. Прятаться за чужие спины я тоже не привык, а уж подставлять того, кто был ко мне добр, и подавно.

– Слышь, ты недоумок убогий, – вышел я из-за спины Шараса, обращаясь к удивленному рыжеволосому, а двое его сподручных округлили свои зенки по пять копеек и пялились на меня. Еще бы, «зверушка» заговорила! – Ты чего к нему пристал? Тебе же говорят, что занят он. На работе, к принцу доклад у него в виде меня. Понял? Своими маленькими мозгами пораскинь, а? Что с тобой сделает принц, когда я скажу, что ты плевать на своего правителя хотел, раз задерживаешь нага при исполнении обязанностей. Отвали, придурок чешуйчатый. Поползли, Шарас, а то принц нас заждался, а мы тут общаемся со всяким сбродом.