Андрей Смирнов - Берега Белокамня. Пираты Южных морей Страница 7

Кучерявый споро освободил пятерых невольников, из которых четверо были простыми матросами, а также один офицер. Их выстроили в небольшой круг, куда втолкнули перепуганного толстяка со связанными в запястьях руками, после чего Тодеус повернулся к квартирмейстеру.

– Оло, будь добр, объясни этим узкоглазым на их языке, что их ожидает, чтобы потом никто не смел меня упрекнуть в том, что он не знал, о чём шла речь, и правил он не понял.

Северянин кивнул, начиная смешно шипеть и картавить, когда переводил для пленников суть пиратской забавы под названием «Убей своего товарища или умрёшь сам». Когда он закончил, на лицах большинства пленных проступил дикий страх. Нет, они конечно догадывались, что пираты кровожадные подонки, но чтобы настолько… Особенно плохо было той пятёрке, которую выставили в качестве палачей, и из-за действий которых теперь определяется дальнейшая судьба всего экипажа. Кто-то из пленных начал кричать на своём смешном шипяще-квакающем наречии призывы к товарищам, в то время как сам Томорияши что-то бубнил себе под нос или шептал товарищам, которые его окружали. Возможно, что капитан молился, либо и вовсе говорил своим людям, что не собирается сопротивляться. Отсюда его слов разобрать было не возможно. Вот и второй пленный не выдержал, вскочив на ноги, указывая на капитана пальцем и визгами призывая своих товарищей к действию.

– Требует убить капитана, чтобы спастись самим, – шёпотом пояснил Оло для Тодеуса.

– Убейте сами, или умрите от бездействия! – громко провозгласил тот, хлопая в ладоши.

Казалось бы – чего уж проще – убей своего начальника, или умрут все остальные, но не тут-то было. Сам Томорияши не спешил начинать счёта, в то время как и его палачи застыли точно статуи, несмотря на то, что из толпы прочих пленников несколько человек уже кричали на своём смешном языке, чего требуя от своих товарищей или пленителей.

– Ну что ж, – усмехнулся Тодеус. – Если вы сами не хотите действовать, тогда я вам помогу и начну отсчёт за Тома. Итак! Один… Два…

Пятеро палачей с ненавистью посмотрели на пиратов, гневно сжимая свои кулаки, в то время как Томорияши был бледным, что твоё приведение. Правда, духи не истекают потом и не портят воздух, как это произошло с капитаном купеческого судна. На счёт «три» истерика пленников-зрителей достигла своего апогея, а на «четыре» к Томо бросился первый из палачей, занося кулак для удара. Следом, с воплями, в атаку бросились и остальные экзекуторы, начиная избивать орущего капитана, который сразу же начал защищаться. Что и говорить – даже если ты не хочешь противиться неизбежному, инстинкт самосохранения сделает всё за тебя. Поэтому вместо казни пришлось заниматься самым настоящим убийством, но Виктор не стал наблюдать за ходом сего действа, отвернувшись в сторону.

– Присмотрю пока лучше за пленными или помогу тем парням грузить добро в наш трюм! – твёрдо решил для себя юнга, жалевший о том, что вдобавок ко всему он не может закрыть своих ушей, дабы вопли умирающего Томорияши и смеявшихся пиратов перестали терзать его душу…

Через пару часов, когда Пеликан отчалил от Духа Востока и направился в сторону базы, состоялось прощальная церемония. Правда перед этим команде пришлось изрядно потрудиться, чтобы очистить палубу своего корабля от трофеев, спустив их в трюм, а также от различных осколков и крови. Виктор как проклятый оттирал старые доски, заработав себе множество мозолей, пару заноз и два поощрения от боцмана, который сейчас пребывал в хорошем расположении духа. Ещё бы – они всего пару дней в море, а уже взяли неплохой приз. Поэтому Кучерявый в кои-то веки был в хорошем расположении духа, не спеша гнобить экипаж за малейшие провинности.

Однако радость пиратов немного скрадывали четырнадцать тел, заботливо зашитых в парусину и утяжелённых парочкой ненужных вещей, призванных утянуть покойных к морскому дну. Вскоре, когда текущие дела были улажены, весь экипаж собрался на палубе, чтобы отдать последнюю дань уважения своим товарищам. Из тех, кто сегодня погиб в бою, Виктор знал по прозвищу только Скунса. Вонючку сразили арбалетной стрелой ещё при самом первом залпе, поэтому этот берсерк не успел ступить на борт вражеского корабля, показав себя во всей красе. Жалеть его юнга даже и не собирался, поскольку теперь на Пеликане станет легче дышать, а в углу трюма, куда Салагу поселили за его малоправие, ему приходилось весьма туго. Мало того, что там было темно, тесно, а желанный свежий воздух, дувший из далёкого люка, сюда не доходил, так ещё и соседом по спальне оказался не кто иной, как сам Скунс, отчего Виктор первые две ночи едва ли мог спать, не рискуя при этом задохнуться. Поэтому теперь, когда вонючка пал в бою, юнга надеялся на то, что эту ночь он сможет провести во сне, а не в судорожных попытках сохранить свою жизнь.

Остальных покойных молодой человек даже не успел узнать по именам или прозвищам, да и не помнил их лиц, что, с одной стороны, позволяло ему не горевать о павших, но с другой он поражался тому, как легко можно умереть в безвестии на пиратской шхуне. Умер бы при абордаже Виктор, и никто из его товарищей даже имени бы вспомнить его не смог, а, значит, и сообщить его родным о кончине их сына и брата.

– Нужно свалить с Пеликана при первой же возможности! – подумал юноша, прекращая оттирать палубу от крови. – Иначе скоро смогу присоединится к тем бедолагам или раскрасить эти доски в красный цвет при помощи себя.

– Чего взгрустнул, юнга? – хохотнул Кучерявый, выпуская изо рта кольца дыма.

Курил половинчик что-то совсем уж убойное, поэтому находиться рядом с ним было опасно для собственного здоровья. Сам же боцман при этом больным отнюдь не выглядел, и помирать в ближайшее время не собирался.

– Если ты переживаешь из-за тех парней, что скоро отправятся на морское дно, то тут я вот что тебе скажу, – вытащил изо рта трубку боцман. – Их сгубила собственная глупость, самонадеянность или нерасторопность.

– Почему вы так решили, сэр? – спросил у него Виктор, не желавший злить Кучерявого своим пренебрежением к беседе.

– Всё очень просто! – сплюнул коричневую от табака слюну за борт полурослик. – Одни не озаботились тем, чтобы надеть элементарный доспех перед боем. Кто-то думал, мол, надену его, когда корабли подойдут на расстояние полёта стрелы, а пока он будет мне мешать ставить паруса, в нём тяжело лазать по канатам. Потом, всё потом. А видишь, как обернулось – не было никакого «потом», чтобы его надеть, поэтому все ранения оказались смертельными. Поэтому мой тебе совет – окажешься на берегу, не спускай все деньги сразу. Купи себе приличную броню, она поможет тебе выжить в дальнейших передрягах. А вот Скунса и Авеля сгубила их чрезмерная уверенность в собственных силах, чувство неуязвимости. Знаешь, когда выходишь живым из десятка передряг, такое может случиться с каждым. Ударит моча в башку, что ты непревзойдённый воин, и никакие доводы не помогут достучаться до таких идиотов, которые лезут напролом, подставляясь под удар. Будешь в броне, не лезешь на рожон, крепко держишь в руках меч – и тебя не одолеют. В худшем случае ты всегда можешь прыгнуть за борт, а потом тебя подберут товарищи. Если они победят, конечно. Или не удерут, ведь случается и такое.

– И что тогда? – спросил юнга, поднимая ведро с грязной водой, чтобы вылить его за борт.

– Тогда есть несколько вариантов, – ответил половинчик. – Либо тебя подберут враги, а это очень и очень плохо, поскольку они будут злыми, что твой цербер, которому отхватили бубенцы. В этом случае на снисхождение надеяться не стоит – обычно нашего брата сразу же вешают на рею, реже – везут до ближайшего порта, где сдают на руки правосудию, а уж они потом глумятся над пиратами так, что я просто диву даюсь, как их извращённые умы такое могут придумать. Второй вариант более благоприятен – второй корабль также отправится восвояси, а тебе удастся остаться незамеченным. Тогда тебе только и остаётся, что болтаться на волнах, моля небеса о том, чтобы тебя не сожрали морские хищники, не доконало море, и уповать на то, что скоро тебя сможет кто-то выловить из воды.

Закончивший свои дела юнга с интересом уставился на боцмана, раздумывая над тем, откуда этому проныре известно столько всего интересного.

– Что, думаешь, поди, «а не болтался ли этот мелкий паршивец на волнах?», раз говорит обо всё с таким знанием дела, да? – усмехнулся Кучерявый, убирая трубку за пазуху, предварительно выбив из неё остатки курительной смеси.

Вместо ответа Виктор просто кивнул, желая услышать продолжение истории.

– Да-а, – несколько мечтательно протянул боцман. – Плавал я как-то на «Отважном». Фрегат. Настоящий корабль, не чета нашей шхуне. Слышал о таком?