Кора Бек - Мамка-привидение. Однажды в Опочке… Страница 7

– Мам-ка-а-а, ты нас с папкой кормить сегодня собираешься?

– Чё, вам баба есть не давала? – проворчала Вика и пошла на кухню.

– Давала, только я кушать тогда не хотела! – весело ответила Лялечка.

– Ты ж не каждый день у бабы Клавы бываешь, – возмутилась Вика. – В гостях надо всё съедать, ясно?

– А я не люблю гречневую кашу, – возразила Ляля.

– Лялечка, ты что, сама с собой разговариваешь? – раздался голос Василия.

– Нет, с мамкой!

– Но где же ты маму, доча, видишь?

– Где – где? В Караганде!

– Ляля, ты как с отцом разговариваешь?!

Из спальной выскочил Василий, на ходу застегивая пуговицы на рубашке.

– А ты чего, папка, гонишь? Чё, мамку не видишь? Вот же она, тута стоит!

Василий оглянулся по сторонам, потом опять обратился к дочери:

– Ляля, мамы нет дома! Я её со вчерашнего дня не видел. Нет, она, конечно, домой приходила. Но, наверное, поздно, когда я лег спать. А утром ни свет ни заря куда-то, видно, отправилась по делам.

У Вики от такого наглого вранья даже дар речи пропал. Это Василий-то её не видел?! А кто её вчера ко всем чертям послал? Из-за кого она ночь на чердаке нынче провела? Смотри-ка, врет и не покраснеет!

– Вот же она стоит, глаза выпучила. Ты чего, папка, ослеп? – удивилась Ляля.

– Прекрати так с отцом говорить! А то я сейчас возьмусь за ремень! – взвился Василий.

– Пап, я поняла: у тебя белая горячка началась, – всплеснула руками Лялечка.

– Ты чё сказала, я не понял? – у Василия глаза на лоб полезли.

А Вика испытала некоторое утешение. Говорят, «Устами младенца глаголет истина»? Пусть муж теперь послушает, что о нём родные дети думают. А то уж совсем заврался. Жену и мать своих детей выставил, понимаешь, среди ночи из дома, а теперь притворяется хорошим. И после всего этого её в упор ещё не замечает. Ну, ничего, Лялечка ему сейчас отомстит за мамку!

– Я говорю, горячка у тебя, папка, началась. Тётя Рая сказывала нашей мамке, что с мужиками после сорока такое бывает. Да ты, пап, не переживай, положат тебя на месяц – другой в психушку, и вернешься оттуда, как новенький!

– Как-кая ещ-щё гор-ряч-ч-чка? – Василий от неожиданности начал заикаться, потом погрозил дочке пальцем: Твой пап-па, Лялечка, если т-ты не заметила, выпивает только по праздникам! У него не может быть белой горячки, ясно?

– Ты хочешь, папка, сказать, будто бы горячка у меня? – невинным голосом поинтересовалась Лялечка.

– Нет, конечно! Но про папу такое говорить не следует, – смутился Василий.

– А чё ты мамку нашу тогда в упор не видишь? Скажи сразу: мол, поругались, а то ведешь себя, как маленький!

– Мы не ругались, – быстро ответил Василий.

Вика вновь далась диву. Десять лет с мужем прожила, а не подозревала, как он умеет врать! Она так расстроилась, что пошла и села на лавку. Пусть, кто хочет есть, сам себе накладывает. Вика – не служанка в этом доме!

– Ну, тогда скажи мамке что-нибудь хорошее!

Ляля взяла отца за руку и подвела его к лавке. Василий как будто расстроился и испугался одновременно.

– Что с тобой, дочка, сегодня? Разве ты не видишь, мамы нет дома?

– А кто тогда, по-твоему, есть сготовил? – спросила Лялечка.

Василий несколько растерялся и неуверенно произнес:

– Наверное, мама после обеда домой забежала, сготовила и опять ушла.

– Пап, перестань! Ну, что ты, как маленький, ей-богу? Возьми мамку за руку и скажи, что ты её любишь! Пап, я есть хочу, давай, быстро!

Ляля вложила руку отца в ладонь матери. Василий удивленно вскинул глаза, но вдруг ссутулился и сел на стоявший рядом стул. Вика догадалась, что муж всё ещё на неё сердится. Она от обиды аж взвилась и выбежала на улицу.

Во дворе играли мальчишки. Вика окликнула старшего, но он не повернул и головы. Тогда она обратилась к младшему. Тот тоже сделал вид, будто её не слышит и не видит. Вика обиделась: что, мужская часть семейства Криворог объявила ей сегодня бойкот? Она старалась, ужин им приготовила, а они все, как сговорились: вообще никак на неё не реагируют. Ну, что ж, в таком случае она проведет нынешнюю ночь тоже на чердаке! Пусть домашние одумаются и поймут, каково это быть без мамки! Есть ей всё равно не хочется, а поспать можно и на ящике. Василий, как в воду глядел: сгодился он в хозяйстве!

6

На следующее утро Вика вновь спустилась вниз. Алкоголь из её организма уже полностью выветрился, и Вика вдруг обратила внимание, что она совсем не чувствует своё тело, как будто внутри оно было полым, и от него осталась лишь оболочка. Даже ступеньки рассохшейся, старой лестницы под ногами, как обычно не скрипели. Неужто Вика так похудела? В принципе, почему бы и нет? Ведь она со вчерашнего дня не ела. Ой, как здорово! У Василия теперь не будет повода обзывать её Вакулой. А то так достал, сил нет! Хорошо, что Вика свои студенческие наряды сохранила. Может, она ещё влезет в какое-нибудь платье? Было бы классно! Вика обожала экономить. Ей казалось, что этим она в полной мере оправдывает то, что не приносит в дом денег.

В хорошем настроении супруга Василия впорхнула на кухню. А там знакомая картина: грязная посуда на столе, огрызки хлеба, печеной картошки, крошки печенья. На холодильнике лежали носки Егора. Ну, и как они тут оказались? Ведь каждому из пацанов в начале этого учебного года Вика вручила по пустой коробке из-под обуви, чтоб они в них свои носки складывали. Савелий худо – бедно с этой задачей справляется, а у Егора носки по всему дому вечно гуляют.

Вика однажды даже обнаружила носки в кастрюле с супом. А чтоб Василий не ругался, она их тихонечко вытащила (Щи выливать было жалко! Да и носки те были только раз одеванные, Вика очень хорошо это помнила, запачкаться не успели), Егору подзатыльник отвесила. А он, как дурак, отцу пожаловался! Василий сразу заподозрил неладное и стал у жены выпытывать, куда она те щи девала? Вика со страху тогда сказала, будто бы налила козе соседки, а им якобы приготовила обед по новой. Уже потом вспомнила, что у Раи-то козы отродясь не было. Но муж как будто бы ей поверил. А вот Рая и в самом деле вскоре обзавелась козочкой. Та теперь огород у семьи Криворог время от времени топчет. Вика потом пожалела, что не догадалась сказать, дескать, суп вылила на помойку, ведь с Раисой из-за её козы они теперь периодически ссорятся. А получилось, как будто себе накаркала. Мало того, Егор ещё над ней подшучивать вздумал: дескать, мамка приготовила щи с носками! Вот умник! Пришлось снова дать ему подзатыльник. Хуже, что Василий долго с подозрением на супругу косился. Хорошо, не приставал больше с неудобными вопросами. Нет, вы только не подумайте, будто Вика – плохая хозяйка! Просто в тот день она сильно устала, чтобы повторно обед готовить, а не то щи точно отправились бы на помойку. Ну, с кем не бывает?

Внимательно оглядев кухню, где царил привычный бардак, Вика с гордостью подумала:

– Что б мои дети и муж без меня делали? Давно пропали бы с голоду! А ещё, как пить дать, подцепили дизентерию и оказались в больнице. Нет, этот дом на плечах Вики держится! Зря Василий на меня бочку гонит.

Мысль о собственной значимости враз подняла супруге Василия настроение. Засучив рукава, она быстро навела на кухне порядок. Потом прошла в сени, где в углу стояла большая коробка из-под телевизора. Хозяйственная Вика приспособила её вместо бельевой корзины. А что? По принципу: Три в одном.

И на бельевую корзину не пришлось тратиться. И детям коробкой удобно пользоваться: они свои грязные вещи, не переступая порога кухни, запускают. Иногда, правда, те падают мимо коробки. Однако эта маленькая оплошность с лихвой возмещалась тем, весьма немаловажным для Вики обстоятельством, который шел под третьим пунктом в пользу выбора коробки вместо корзины, что каждый человек, кто переступал порог их дома, мог сразу же убедиться в состоятельности семейства Криворог. Ведь телевизор-то у них – импортный! В какой стране именно он был выпущен, Вика, правда, не знала: на бумажке, приклеенной к коробке, вместо букв какие-то непонятные закорючки стояли. Но, главное, видно, что написано не по-русски, значит, техника заграничная!

Муж два года назад телевизор купил, до сих пор за кредит расплачивается. Но на коробке-то не указано, что технику через банк взяли: значит, всё, семья – состоятельная! С порога ясно. Ну, скажите, разве не приятно? Тем паче, что дальше порога Вика Криворог редко кого впускает. Разве что их соседку Раю. Но та, наглая, разрешения и не спрашивает, а прямиком на кухню проходит.

Порадовавшись в очередной раз своей сообразительности, Вика постирала вещи, накопившиеся в коробке за неделю, развесила бельё во дворе, на обед сготовила перловую кашу и, довольная по уши, уселась перед телевизором. Но не успела она налюбоваться богатой обстановкой дома, в который попала героиня телевизионной истории, между прочим, самая обычная девушка из деревни, волею случая оказавшаяся в Москве, где в неё влюбился олигарх и с ходу предложил ей руку и сердце, на месте которой с таким же успехом могла бы быть Вика, если б её не подвел родной папаша, сбежавший из Рублёвки, тем более, что и девушка была – так себе, как из школы вернулись мальчишки.