Дмитрий Сангулиа - Семена хаоса Страница 7

За дверью их ждала полутёмная гостиная. Сняв обувь у входа, они прошли по шершавому напольному покрытию, сделанному под камень, к приоткрытой двери, за которой виднелся подрагивающий свет. В комнате, где они оказались, почти не было мебели, лишь три глубоких кресла с высокими спинками. В одной из стен был настоящий камин с чугунной кованой решёткой. Сейчас в нём потрескивали дрова, освещая и согревая пространство. Пол был покрыт тем же материалом, но здесь рисунок напоминал сшитые шкурки зверей. Верхняя часть обоев была тёмно-красной, нижняя – коричневой, покрытой узорами в виде растений. Высокий побелённый потолок был идеально ровным, люстра отсутствовала. Единственное окно было плотно занавешено тяжёлыми чёрными портьерами.

В кресле напротив камина сидел тот самый маг, которого Андрей видел на Сборе. На нём всё так же были чёрные брюки, но вместо пиджака была бордовая шёлковая рубашка.

– А я всё ждал, когда вы придёте? – он поднялся навстречу вошедшим. – Вы, я так понимаю, из архива.

Каорис привстал, чтобы пожать гостям руки.

– Вина? – предложил он затем.

– Пожалуй, можно чуточку, – согласился Семёныч.

Андрей кивнул.

– Сразу опережу ваши расспросы, – произнёс Каорис. Повинуясь его прикосновению, в стене открылся небольшой бар, внутри которого ждали своего часа несколько бутылок и ряд хрустальных бокалов. – Я ничего не знаю о том случае. Точнее, не больше вашего. Да, Эдуард был на месте разлома, но что он там делал, я не в курсе. Да, я был с ним, когда он погиб, но я не смогу добавить ничего к тому, что уже и без того все знают. Мы пришли вдвоём, ушёл я один. Духа там уже не было, но он оставил двух своих слуг. Боюсь, что это всё.

Он протянул наполненные рубиновой жидкостью бокалы гостям.

Тепло струилось по горлу. Андрею, устроившемуся в кресле, вдруг стало очень хорошо и уютно. Полумрак, пляшущее пламя в камине и терпкий напиток располагали к тому, чтобы расслабиться и забыть обо всём внешнем мире.

– Расскажи, как это было, – попросил Семёныч.

– Конечно, друг мой. Помню, как фонарь, стоявший на вершине лестницы, освещал одинокую фигуру…

Расслабленное сознание Андрея поплыло, создавая образы и словно перенося его в ту ночь, много лет назад. Он словно крался позади двух магов, идущих по улице, переходящих мост и приближающихся к зловещей башне на краю кладбища. Ровный живой голос Каориса легко рисовал эти картины, придавал им объём и наполнял дыханием.

– Когда мы перенеслись, мы оказались в моей старой квартире, в центре. Спустя полчаса за телом пришли и унесли его, и я видел его только на похоронах. Это – всё, что я могу рассказать о той ночи, – закончил свой рассказ Каорис.

Семёныч коротко кивнул.

– А где его похоронили? – зачем-то спросил Андрей.

– На старом теневом кладбище, за лесопарковой зоной, – отозвался Семёныч. – Я там тоже был.

На этом тема была исчерпана. Старшие маги, оказавшиеся давнишними друзьями, проговорили ещё около часа, пока Андрей скучал, глядя в огонь. Затем гости вышли, оставив хозяина наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

К удивлению Андрея, день уже клонился к вечеру.

– Скоро ужин, может, зайдёшь? – предложил Семёныч. – Жена что-нибудь приготовит.

– У тебя есть жена? – искренне удивился молодой человек.

– А что? – немного обиделся его спутник. – У меня жены не может быть?

– Да нет, может. Просто я видел почти всё наше сообщество, и твоей жены что-то не припомню.

– А она не из наших. Просто обычный, но очень хороший человек.

Андрей кивнул.

– Повезло тебе. Но от ужина, пожалуй, откажусь.

– Ну, ладно, – Семёныч пожал ему на прощание руку. – Я завтра загляну. Надо бы найти того ребёнка, который выжил при нападении.

– При нападении? Какого ребёнка?

– Да собственно, с чего все так переполошились. Какой-то дух, вроде тех, что убил Эдуарда, напал на двоих ребят в лесу. Один выжил. Как – неизвестно. Завтра обсудим. Бывай!

Он ушёл. Андрей прислушался к гулу автомобилей на проспекте и тоже пошёл домой. С верхнего этажа, из окна, скрытого чёрными портьерами, за ним пристально наблюдали внимательные тёмные глаза, пока, наконец, он не скрылся за поворотом.

Ночь снова держала город в своей власти. Откуда-то доносился аромат цветущёй яблони. Фонарь освещал двор ровным светом, но за краем освещённого пространства сгустились густые плотные тени. Одна из них пошевелилась и двинулась вперёд.

Приятно было снова быть свободным.

II

Дверь приёмного покоя распахнулась, впуская троих санитаров, везущих роликовые носилки. Тело, лежавшее на них, было накрыто белой простынёй, насквозь пропитавшейся кровью. Проступавший из-под ткани силуэт даже не напоминал человеческий – просто некое бесформенное месиво. Дежурная сестра, молодая девушка, лишь недавно окончившая училище, ойкнула, и уставилось на него.

– Чего замерла? – закричал старший санитар, крепкий старик с густыми седыми усами. – Дежурного в реанимацию!

Не дожидаясь её ответа, бригада повезла носилки дальше по коридору.

«Дежурный хирург Потапов, срочно пройдите в реанимацию», – разнеслось по коридору.

К тому времени, когда тело было доставлено в операционную, медики уже были готовы. При виде изувеченного человеческого тела, даже по спине опытного хирурга пробежал холодок. Самое ужасное в его состоянии было то, что пострадавший был жив, громко и хрипло дышал, хотя глаза и были закрыты.

– Что с ним? – спросил Потапов.

– Вызов, нашли в лесу. Что случилось – понятия не имею, но у него переломаны почти все кости, множественные внутренние, осколки костей пробили печень, лёгкие и разорвали кожу. Серёга сблевал, как его увидел.

– Ну, что ж ты от меня-то хочешь, голубчик? – оторопел хирург. – Я – врач, а не волшебник. Удивительно, что он вообще живой, но шансов – ноль.

– Готовить наркоз? – спросил анестезиолог.

Потапов посмотрел в лицо старого друга, доставившего ему пациента за пару часов до конца ночной смены, и тяжело вздохнул.

– Давай. У него хоть страховка-то есть?

Санитар пожал плечами.

– Ладно, иди. Быстро не управимся.

Когда старик вышел, Потапов посмотрел на тело. Впервые в своей жизни он не знал, с чего начать. Что вообще могло произойти с человеком, чтобы он оказался в таком состоянии? Разве что падение с высоты, но череп был практически цел. Он решил сначала удалить осколки костей, но стоило ему взяться за это, как его отвлёк вскрик сестры.

– Что такое? – нахмурился он.

Затем, проследив за её взглядом, он увидел, что глаза пациента открыты, взгляд бесцельно блуждает по потолку.

– Ты что, не сделала укол? – спросил Потапов у стройной темноволосой женщины средних лет.

– Сделала, – ошарашено ответила та.

Взгляд человека на операционном столе остановился на лице хирурга, наполовину скрытом маской, губы слабо шевельнулись.

– Сделайте ещё! Сестра, пот.

Медсестра машинально отёрла его лоб марлевой тряпкой.

– Ннннн-хххххх, – простонал пациент.

В голову Потапова, который был человеком набожным, пришла мысль, что вот так же грешники стонут в аду. Искалеченная рука слабо дёрнулась.

– Наркоз, сейчас же! – гаркнул хирург.

Пациент зашипел, голова его, вопреки всем законам физиологии, немного оторвалась от стола, губы снова зашевелились. Потапов, который был уверен, что при таких повреждениях нормальный человек должен быть парализован, был окончательно шокирован. Машинально он наклонил голову, поднося ухо к разбитым губам.

– Пульс возрастает, – донеслись до него слова ассистента.

– Я не справился, – расслышал Потапов слабый шёпот. – Он идёт… трудно остановить. За мной придут… скажи, чтобы они готовились к худшему…

Голова бессильно откинулась назад.

– Он потерял сознание, – сказала врач-анестезиолог, выбрасывая шприц. – Мы можем начинать операцию.

Семёныч протяжно зевнул и закурил.

– Рановато мы пришли, можно было бы ещё дрыхнуть.

Андрей посмотрел на него и молча покачал головой.

Они стояли у главного входа в детскую больницу. Перед трёхэтажным зданием из старого серо-коричневого кирпича был тихий зелёный дворик, где на скамейке сидели два врача и старушка с ребёнком. На двух мужчин никто из них не обращал внимания, а меж тем выглядели они абсолютно неуместно, словно кто-то вырезал их из триллера и приклеил на картинку в детской книжке. В этот день было прохладно, поэтому Семёныч, как обычно небритый и пахнущий сигаретным дымом, был одет в прямое чёрное пальто, из-под которого проглядывал тот же старый синий свитер. На Андрее была серая куртка из плащёвки, с высоким поднятым воротником. При дыхании изо рта вырывались еле заметные клубы пара.

– Ну, пошли, – решил Семёныч, и они двинулись ко входу.