Александр Беляев - Эффект сто первой обезьяны. Хроники затомиса Страница 7

– Не знаю, так всегда считалось!

– Скажи, – улыбнулся Хроно, зависнув над землей (левитация – что может быть проще!) и совершая плавные, раскачивающиеся движения, – ты говорил об уровнях творческой мини-реальности. Что ты имел в виду?

– Я усложнил работу для индивидуальных носителей сознания, – сказал Иего, так же оторвавшись от земли но, в отличие от Хроно, повиснув в воздухе горизонтально. Такой образ поведения был обычен в обществе лимурийцев, – теперь они вместо бесконечных вихревых игр и прохождений через различные пространственные мерности, для обретения необходимого структурирования своей энергоинформационной личности, движутся по однонаправленному вектору времени в строго определенном потоке причинной обусловленности в трехмерном пространстве. При этом они медленно накапливают энергию для спинового скачка на новый уровень ментально-физического устройства. На каждом новом уровне ставятся новые условия и задачи игры… то есть существования, и идет новое накопление заслуг. Впрочем, помимо заслуг, появилось много новых эволюционных факторов, природу которых я пока не смог идентифицировать и не могу понять, как они возникли. Но об этом – особый разговор, сейчас я бы хотел услышать о твоем творении, меня это крайне заинтриговало, и со своей стороны поведать более подробно о своем.

– И все таки, конечная цель у них какая? – спросил Хроно, – раз есть элемент игры, как в энергоинформационных мирах, значит должен быть и конец игры!

– Они должны дойти до такой степени разумности, чтобы постигнуть Творца… то есть меня. При этом слившись со мной своими сознаниями. Я назвал этот момент слияния – подношением. До определенного момента каждый носитель сознания будет считать себя индивидуальным я, но перед подношением множество синхронизированных я объединятся в обоймы так, чтобы энергетический посыл оказался мощнее. Они отдадут мне подношение – энергию, накопленную за множество эонов. Я впитаю в себя мириады личных карм и историй, тем самым значительно подняв свой энергетический уровень. Они же обретут во мне то, что сочтут всеведением. Таким образом я получу дополнительную творческую энергию для новых строительств, они – информацию, присущую мне. Разумеется, конечная цель, да и истинная картина мира грядущей разумной расе долгое время будет неведома, ментал у существ, наделенных физическим телом, созревает очень медленно, и долгое время не способен к охвату столь грандиозных идей. Зато и энергетическая отдача у них на несколько порядков выше, чем у обычных вихрей.

– И когда же их разум способен будет открыться основной идее?

– Постепенно, по мере развития. Поначалу запустится процесс мифотворчества, идея Творца и Сотворения будет адаптирована к уровню их сознания, и чем выше будет этот уровень, тем ближе к истине приблизится их мифотворчество. Я назвал это промежуточное знание, приспособленное к низкому уровню развития духа, религией.

– Занятно, очень занятно, – все более искренне удивлялся Хроно, – дело в том, что и я задумал нечто схожее, если не идентичное. А ты уже разработал конкретные идеи и образы мифотворчества для каждого этапа?

– Разумеется, прежде, чем сотворить мир Земли (я назвал его именно так), я создал Провиденциальный план – информационную матрицу. По моим расчетам все должно было происходить без сучка и задоринки, но на определенном этапе я понял, что кто-то непрошенный вторгся в мою творческую мини-реальность и вносит определенные коррективы. Вынужден признать, что иногда эти коррективы в матрице мне даже помогали и освобождали от личного вмешательства, несмотря на то, что эти артефакты во многом противоречили нашим этическим императивам. Впрочем, далеко не все вмешательства я принимал, какие-то приходилось нейтрализовывать, но чем дальше – тем труднее, это было как снежный ком. Дело в том, что я, как ты знаешь, сам своей же волей ограничил собственное вмешательство в причинно-следственные цепочки. Ввел принцип свободы выбора, сделал вектор времени необратимым, объединил все индивидуальные временные цепочки в единый стержень, ограничил физическое пространство тремя измерениями, постулировал скорость света в Энрофе конечной. В общем придал процессу максимальную автономность. А тот невидимый некто, похоже, не обременен рамками, которыми я сам себя ограничил и уже не имею возможности какой-то закон отменить. Иначе все надо уничтожить и начинать сначала. А я сильно привязался к своему детищу и мне очень трудно поднять на него руку. Впрочем, не знаю, возможно какие-то отдельные неудачные фрагменты и придется уничтожить… если решусь. Но это в самом крайнем случае, все-таки я этому неведомому некто особенно разгуляться не даю, я не какой-то начинающий неофит и имею представление о системах защиты.

После этого вступления Иего, как обещал, начал подробное изложение принципов построения своей творческой мини-реальности, сопровождая слова дополнительными источниками информации, описать которые мы не в силах за неимением соответствующих понятий, присущих великим демиургам-лимурийцам. Из них можно только отметить только зрительные голограммы и некоторые звуковые эффекты – что-то вроде слайдов и кинофильмов к научному докладу, но неизмеримо более масштабных и впечатляющих, создающих полный эффект присутствия. Во время этого комбинированного доклада лицо Хроно все более вытягивалось от удивления и когда Иего закончил, его друг попросил:

– Покажи образ, в котором ты разыгрывал роль Творца.

Иего не заставил себя просить дважды и тут же трансформировал свое тело человекообразной рептилии в образ израильского Бога Иеговы, известный нам по гравюрам Доре и Рембранта: этакий величественный старец в длинной тоге, с густыми седыми волосами и длинной бородой, с лицом пышущим грозным, но справедливым могуществом и пристнопамятным золотым нимбом над головой. Для полной убедительности величественный старец был окутан густым облаком, из которого он то появлялся, то пропадал, порою оставляя в облачном проеме один светящийся глаз. В заключение, чтобы показать себя полностью, он встал босыми ступнями прямо на облачную поверхность.

– Ну как тебе? Впечатляет? – спросил он Хроно, оставаясь в этом облике, – оригинальное решение дизайна формы, не правда ли? И никаких абсолютов! Никаких энергетических вихрей! Впрочем в конце игры, в момент Истины они поймут, что истинная природа Бога иная.

– А хочешь посмотреть как выглядел я в своей творческой мини-реальности, – спросил Хроно, – опять же исключительно для этапа мифотворчества у разумной популяции, поскольку животным этого не требуется.

– Так ты аналогичную модель придумал? – изумился Иего.

– А я о чем тебе битый час толкую! При этом, заметь, к данной идее я пришел совершенно самостоятельно!

С этими словами Хроно превратился в существо очень похожее на персонаж, продемонстрированный Иего: такого же величественного мужчину, правда с иссини черной шевелюрой и бородой, и в отличие от закутанного в глухую тогу Иего, Бог Хроно был гораздо более легкомыслен. Его одежда больше напоминала свободный греческий хитон, а гематий небрежно свисал с руки и плеча, в результате чего человеческий торс гиганта-атлета был наполовину открыт, демонстрируя гораздо большую, чем у Иего, свободу нравов.

– Ну и как тебя зовут в этом образе? – удивленно посмотрел на своего друга Иего.

– Я назвал себя на этом этапе Хроносом или Кроном. Правда это только часть истины. Для моей разумной популяции на этапе мифотворчества я придумал целый пантеон богов, главный из которых будет зваться Зевсом, который низвергнет Крона. Поэтому мне придется слегка раздробиться, чтобы люди думали, будто богов на самом деле много. У тебя разве не так?

Иего покачал головой:

– Нет, я собираюсь в грядущей разумной расе продвигать идею монотеизма, то есть оставаться в едином лице. Ну, возможно придется время от времени для разных ситуаций этот образ слегка корректировать. Например в моем мифотворческом плане есть такой персонаж Моисей. Так ему я впервые явлюсь в образе горящего куста. В прочем на всех этапах мифотворчества я намерен подчеркивать свою единичность, а для того, чтобы справляться, со всем этим хозяйством, которое будет разрастаться день ото дня, придется ввести крылатых помощников – ангелов нескольких видов и рангов. Но они будут совсем не то же, что я.

– Что ж, здесь мы с тобой несколько разошлись, – задумчиво пробормотал Хроно, – кстати, а какое ты себе придумал имя в этом седобородом образе – и чего нам обоим эти бороды запали!

– Иегова, как-то вышло, что мое имя легло в основу – впрочем, как и у тебя. Правда возможны и варианты, мои будущие адепты будут считать, что имен у меня множество… например, Саваоф, Яхве и еще более ста… ну что, будем в прежний образ возвращаться? Любопытно, что мы и в естественном облике с тобой очень похожи и в мифологическом…