Николай Ободников - Хранитель Урожая Страница 8

– Подобное я уже видел сегодня днем, – спокойно произнес я, выбрасывая в урну мусор, оставшийся после еды.

Леиф сразу же стала серьезной и неулыбчивой.

– Что именно ты видел?

Я вкратце рассказал о случившемся.

– Частично ты и сам можешь подобное наблюдать, но не всегда это, как ты понимаешь, будет правдой, – прокомментировала Леиф. – По крайне мере, пока ты не будешь этого делать наяву. Ну а та другая часть твоего видения…

– Случка? – невинно поинтересовался я, мстя за не съеденный полностью сэндвич.

– Да, Келсий, случка, – невозмутимо сказала Леиф. – Она-то как раз и является примером твоего искаженного восприятия реальности.

– Конечно! – тут же согласился я. – Никто ж не признается, что настолько любит собачек, мутирующих в белых леди с яйцами!

– Конечно не признается, – подтвердила Леиф. – И ты бы не признался, как никому не признаешься, что видишь во сне смерть.

Я растерялся: Леиф была права – это было той частью меня, о которой я никому и никогда не рассказывал. Высокое и костлявое, ряженное в черный балахон, в капюшоне которого ютился грязно-желтый черепок с пустыми глазницами, «это» частенько навещало меня в снах. И каждый раз я бросался на «это», в тщетной попытке защитить себя. И каждый раз я словно перемешивал густую черноту, из которой сочилась фиолетовая кровь.

– А еще у тебя на ладони шрам, полученный в раннем детстве, – добавила Леиф.

Я торопливо сжал левую кисть в кулак.

– А у тебя – два глаза, которыми ты могла его подсмотреть! Но… откуда знаешь про эти сны?

– Я же говорила: ты – сущность, – спокойно напомнила Леиф. – Ты контролируешь жизненные циклы: чтобы старое не довлело над молодым, чтобы новой жизни всегда было место, чтобы колесо бытия могло и дальше себе катиться.

К своему стыду, я ощутил, как меня начинают переполнять неестественно сентиментальные эмоции, словно я получил ответ на вопрос, который никогда не знал, но который меня всегда преследовал и тяготил.

«Это еще что такое?! – неподдельно удивился я. – Стоп-стоп-стоп! А ну, хватит! Не ныть!.. Да что же это? – Я неуклюже вытер выступившие слезы рукой. – Второй позор за день… И оба раза при этой…»

– Да что со мной?.. – растерянно пробормотал я, чувствуя, что мои глаза увлажняются еще больше.

Леиф воздушно улыбнулась мне.

«Улыбается… Да с чего эти слезы?! Неужели из-за сказанного? Это же просто не поддается никакому объяснению, а уж увиденное и подавно! – Я посмотрел на блуждавших по площади духов. – Но я же их вижу! Прямо здесь! Прямо сейчас! И я не сплю!.. Неужели эта плаксивость из-за того, что всё это… правда?..»

Внезапно мне полегчало: излишняя эмоциональность ушла, а глаза перестали сочиться позором.

– Фу-у-у… – расслабленно выдохнул я. – Со мной сегодня что-то совсем новое творится.

– Отпустило? – участливо поинтересовалась Леиф. – Не волнуйся, это нормальная реакция твоего естества на постепенное осознание самого себя. Подобный эмоциональный всплеск бывает с нами каждый раз, в каждой жизни.

– А этих я так и буду видеть? – кивнул я на тени. – Я могу их коснуться?

– Они разлетятся. Но ты, если хочешь, всё равно можешь изобразить бурный экстаз охоты, – озорно и недвусмысленно покосилась Леиф на увешанных камерами туристов и прохожих с телефонами.

– Вот еще, – насупился я.

Леиф приложила указательный палец к моему лбу.

– Так они не будут тебя отвлекать.

Тени мгновенно поблекли и истаяли.

– И ты тоже… сущность? – поежился я в ответ на это незамысловатое прикосновение.

– Сущность, но – другая, – заверила меня Леиф, убирая палец. – Я дозирую людские эмоции и чувства: курирую эмоциональную составляющую в человеческих жизнях.

– Дозируешь? – непонимающе переспросил я. – Это еще как?.. Ты что, внушаешь что-то?

Леиф резко ухватила меня за руку и, взглянув на меня своими изумрудными глазами, проникновенно и томно спросила:

– Боишься?.. А вдруг эта прелестная дева и мне что-то внушила? А вдруг я уже давно тону в ее чувственных зеленых сетях? Ты же так подумал, а, Келсий? М-м?

– Пф! – расслабленно фыркнул я. – Нет, «дева», я так не думаю. Я…

– …просто побаиваюсь! – весело поддразнила меня Леиф.

– …просто беспокоюсь! – раздраженно закончил я. – И хватит меня подкалывать!

– Келсий, я не властна над сущностями, – спокойно произнесла Леиф. – А в том, что ты не вполне нормальный и обычный человек, ты наверняка и сам уже убедился.

– Знаешь, звучит как-то… не очень, – поморщился я. – И я еще слишком мало знаю, чтобы окончательно убедиться в этой своей… ненормальности.

Леиф чарующе улыбнулась.

– Так спрашивай же тогда.

– Ну-у… Вот я… Я же родился, верно? То есть… до моего появления… сущность… Короче, до моего рождения была такая же сущность, как я, или нет?

– Хах… – томно вздохнула Леиф. – Келсий! Конечно была! Ты!

– Я?!

– Да, Келсий, именно ты, – сказала Леиф, начиная нежно поглаживать меня по щеке. – Мы, сущности, живем среди людей – рождаемся, умираем и вновь возрождаемся.

– Подожди, – остановил я ее бархатистые пальцы, опасаясь нараставшего возбуждения. – Выходит, одна сущность – это один и тот же человек?

– Всегда. За исключением незначительных мелочей никогда не меняются только наши глаза и лица.

– То есть можно найти одно и то же лицо, прошедшее через столетия?! – не поверил я, отсаживаясь от Леиф подальше.

– Теоретически – да. Только никто и никогда не сможет этого сделать, – отметила Леиф, непринужденно подвигаясь за мной следом.

– Почему?

– Потому что никто не будет знать, какое лицо искать.

– Верно, – нехотя согласился я. – Но я же свое-то лицо знаю!

– Так и зачем тебе тогда его искать? – поинтересовалась Леиф.

– Не знаю, – честно ответил я. – Просто любопытно: возможно ли это?

– Возможно, но не нужно, – заявила Леиф. Она как ни в чем не бывало отсела и продолжила: – Так вот, в какой-то момент человеческой жизни к нам возвращается всё: память, силы, могущество. Но мы, правда, и до этого кое-что можем, – многозначительно улыбнулась Леиф и так же многозначительно добавила: – Я про твой полуденный сон девственника.

– Ну, извини, что ты там была ню.

– Тебе понравилось?

– Что? – опешил я.

– Тебе понравилось то, что ты увидел? – лукаво осведомилась Леиф, сделав при этом неуловимый жест губами.

Я почему-то сразу же немного взопрел.

– Э-эм… Ну-у… Такого я еще не видел, – наконец признал я.

– Келсий, Келсий, – покачала головой разрумянившаяся Леиф. – Ну да ладно, а то ты так себе все штаны изнутри взорвешь от напряжения. Давай, спрашивай дальше.

– Э?.. – Я не удержался и посмотрел на свой пах, где всё еще было тихо и спокойно. – Издеваешься, да?

– Если я беспокоилась о состоянии твоего сексуального здоровья в предыдущих жизнях, почему я не могу делать этого и сейчас? – бесхитростно полюбопытствовала Леиф. – Ты же помнишь нас?

– Я же тебя только встретил – дай привыкнуть, – кое-как выдавил я. – А то вдруг раз – и знал, и… вроде бы спал, и… вроде любил! Это так…

– …неожиданно, – подсказала Леиф. – А ты помнишь, что раньше тебе ничто не мешало делать это всегда и при всех?

– Н-нет, – сконфузился я.

– Слава Прародительнице! А то я всегда так смущалась и переживала…

– А так действительно было?

Леиф пристально посмотрела на меня, а потом звонко засмеялась.

– Не было конечно! – сказала она сквозь смех. – Но я так рада тебя видеть, что просто… не знаю…

Изумрудные глаза Леиф лучились любовью и счастьем.

– Ам… Ясно, – в замешательстве кивнул я. – А сущности… они, выходит, не знают всего сразу после своего рождения?

– Где-то от десяти до сорока лет к нам возвращается абсолютно всё, – с готовностью ответила Леиф.

– Ну и разброс, – разочарованно протянул я. – А есть что-то, от чего зависит, в какой момент это произойдет?

Леиф поморщилась, явно пытаясь что-то вспомнить.

– Это как разбросанное по тридцати годам половое созревание – нужно просто подождать.

– Мрак… И всё это ты вспомнила сама?

– Если бы! Помогли.

– Ого! Другая сущность?

– Нет, странная пожилая тетка с одной древней книженцией, которая была написана мной несколько веков назад.

– Тобой?! – неподдельно восхитился я. – Что там было?! Мне эта женщина и книжка помогут вспомнить?!

– Увы, Келс, нет: тетка – благополучно почила, книжка – ею же сожжена. Но я знала, что в книге были описаны мы, сущности. Только вот та ненормальная берегла ее как зеницу ока и лишь один раз дала ее коснуться, после чего так и вовсе ее спалила!