Михаил Буканов - Бывает. Pulp fiction Страница 8

Расходитесь по домам. Собрание окончено!

Водка! Знать у бойкого родилась ты народа!

Происшествие грозило затянуться. Гордый сокол Абрам Петрович прямо с утра, по своей очень странной, но не без пользы, привычке, выхлебал аллюминиевую миску мурцовки, однако не русской, в основе которой наряду с водкой используется такое проверенное веками основное пищевое средство, как ржаной хлеб, а той, в которую аиды добавляют мацу, полученную на храмовом празднике весной и хранящуюся годами. Эта святая пища не могла испортится ни таким, ни сяким образом. Мука и вода – вот такие ингридиенты были составляющими святого продукта. Именно в этом и был спрятан секрет. Маца, практически не расстворялась в водке, и её эстетическое разжёвывание, было необходимым элементом данного способа приготовления и последующего поедания этого вида мурцовки. Она так и называлась «Наша синайская». Да! Чуть не позабыл. Водка «Пейсаховка» имела особенный успех при изготовлении. Сам я её не пил, но люди знающие утверждали, если пить напиток без закуси, стаканами и без просыпа, то недели через две-три ощущения волос во рту и съеденных пёсьих мух-таки появлялось непременно. Каждый народ сугубо гордится всем тем грандиозным, чего в процессе жизненного произрастания достигли предыдущие поколения. Таким макаром, не имя, образ например, ляхи так и восклицают, «Славна цуйка вудка польска!» И добавляют с чувством, возможно из-за восхищённого этим состояния органона, фразочку. «Матка бозка, Ченстоховска!» Русичи, по заветам племенных и прочих партийных вождей, таких как всем известный поглотитель этого напитка Никита Хрущёв, призывали пить досыта, до дней последних донца и до невозможности и бесконечности, прямо перекликаясь в этой части речей с блаженной памяти павшим отцом Онуфрием. Правда добавляя, погибшим вследствии интриг феминисток в лице оголённой фемен Ольги! Сик!

Это по латыни, для избранных. Ильич наш любил такими словечками в тексте огорошить собеседников, очевидно, указывая им на пользу классической латыни и её влиянии на пролетарские массы России. Продолжаем разговор, – как сказал некто Карлсон, житель родины «Абсолюта», фрейдо-патерналистских псевдотенденций, шведской семьи и шведского стола. Но – это позднее. В веке девятнадцатом шведы, как и их соседи датчане жили в таки-ну просто жуткой нищете. О чём и свидетельствует роман «Дитте – дитя человеческое» и «Сказка про храброго оловянного солдатика!» Обыватели – мастера не смогли наскрести дешёвейшего из металлов на вторую ногу этому воину-сироте. Так, в девятнадцатом и начале двадцатого века доходило до того, что даже на водку не было ихих шведских кронов, да и датских талеров. Обыватели были вынуждены заменять один из основных ингридиентов мурцовки на воду и пили ложками эту дрянь, в силу отсутствия соли, ну, не было денежки на соль, горючими слезьми-слезами плача в тарелки, солоня съедаемое.

Русский отечественный бард Николай Некрасов в тоже время, правда, уже в России, находит аналогичные вкусовые извращения в среде искони русского общинного крестьянства. Так некто, мальчик Яша, странное имя для русского ребёнка, крошил хлеб в воду по шведскому рецепту, очевидно услышав о таком способе приготовления пищи от «сарафанного радио». Дикси! Что это было конкретно, автор сказать не может. Где он, автор, и где тот девятнадцатый век? Причём мама ребёнка постоянно усугубляла собой ситуацию, сообщая следующее: Кушай тюрю Яша, молочка-то нет. Где ж коровка наша? Увели мой свет. И горько плакала, что было естественным в её ситуации, солоня мальчишескую тюрю! Тут, явно, дальнейшие временные наслоения, доведшие текст до полного извращения смысла.

Итак, анализ! Тюря, она же затируха. Столовое блюдо, родственное мурцовке. Кстати, сравнительный анализ легко показывает, если в шведском обществе воду с хлебом употребляло взрослое население, то в России века девятнадцатого так кушали разве что дети. Остальные пейзане предпочитали реал, то-есть, мурцовку. И, легко понять, pаз есть хлеб для затирухи, то всегда найдётся пара, другая гарнцев зерна для получения нормального мурцовочного продукта. Заметьте! Некрасов, известный сказочник и баламут, использует в своих стихах столкновение несопоставимого, a мы знаем, именно это, в сопряжении с неожиданным окончанием события, вызывает смех и способствует успеху поэта и писателя. Яша кушает затируху из хлеба с водой, а мечтаем, может быть, о взрослой мурцовки. И тут же проявляется вся несностноть, дерзость и нетерпимость мамаши. Вместо классического «Жри, что дают» поэт предпочитает смешной поворот, пытаясь в глазах ребёнка заменить водку в мурцовке молоком. Отсюда и лирическое отступление про корову. Да, и ещё! А кто, собственно говоря, нам сказал, что персонаж, съевший воду с хлебом, мечтающий, по мере взросления о реальной пище, откажется от продуктов, производимых с помощью коровы? Из текста этого не следует, а вот я сам как-то запивал водку кефиром, поскольку ничего другого в походе не было. Эти бутылки уцелели, а мясо и прочие крупы с макаронами ночью снесло водой к чёртовой матери! Mожет и местные Яши участие приняли. Ох, сейчас не об этом! Эт сэтэра!

Но, господа! Мы тут в углубления учёные погрузились, а как там наш основной персонаж – гордый сокол с красивым именем? А всё ништяк, как ответила голова, выкатываясь из-под трамвая! Оптимистка, видать, была. Сик транзит глория мунди! Ох! Что-то меня на иностранщину пробило. И это, ежели как на исповеди, и антр ну. А Абрам Петрович подумал, подумал и спать лёг. Что он, не наш человек? Выпил, закусил, сиди дома. Не ищи приключений на свою голову. А пропо! Вы знаете, какими были последние слова головы, выкатившейся из-под трамвая? Сейчас узнаете: Ни хрена себе, за хлебушком вышла! И выдохнула чёртову уйму промилей! Вале!

Дебри

В дикие стародавние времена, когда исторический материализм вовсе не существовал, как понятие, государства уже присутствовали, но были резко отличными от современных и, в силу этого, неправильными, в степной пустынной стране жил-был Алдар Косе. Почему он был именно Алдар, достаточно ли он был Косе, я, честно скажу, не знаю. Примем существование данного субъекта за объективную реальность, и с этим смиримся. Люди в милом процессе освоения нетто и брутто сумм знаний, и не такое принимали на веру, вовсе не руководясь мироощущениями, а становясь на зыбкие поверхности абстракций. Пример? Пожалуйста. Земля имеет форму чемодана и покоится на трёх китообразных, балансирующих, опираясь хвостами, на слоне. Верю легко и сразу! Или, внутри земного шара имеется ещё один, но гораздо большего диаметра. Про это я сам читал в книге высообразованного журналиста Ярослава Гашека! Тоже верю! Ибо вера как раз и не требует подкрепления фактов научными знаниями. Вот так! Это же не андронный коллайдер. Почему не поверить? (Интересно, Андрон, свет Кончаловский, имеет отношение к данному изобретению свихнувшегося учёного мира?)

Не будем прятаться за фактическую сторону и сходить с тропы, избранной в начале. Итак! Алдар Косе считался редкостным мерзавцем и обманщиком. Верить ему просто на слово не следовало ни при каких обстоятельствах. Обманет, на голубом глазу будет утверждать, что угодно, но к вящей своей пользе и понесению вами урона, как физического, так и морального. На шаре земном был когда-то аналогичный персонаж, про которого так и говорили: Брешет, как Троцкий! Однако, были многие, которые в муках, аналогично святой вере в Бога и непогрешимость Папы, истинно верили данному субъекту, некоторые верят и до сих пор! Так что сейчас мы стоим у истоков понимания бессмысленной вере проходимцам. Алдар Косе в своей стране был не один. Из основных персонажей следует отметить Кула Мергена, Узун Кулак, а также некую Алтын-чеч. Где-то сбоку-припёку огинается и Ашик-кериб, но, как мне тут подсказали, во-первых он из далёкого Азербайджана, а во-вторых о нём подробно писал поручик Тенгинского полка Лермонтов. Так что я его трогать не буду! Кула Мерген был храбрым и ловким охотником. Со своим луком и стрелами, я так думаю, он бы легко и сразу составил конкуренцию некоему Гайявате, описывая которого один длинный парень так и жарил: Быстры ноги Гайяваты, остры стрелы Гайяваты. Но в природе Гайявата, имевший постоянно место жительства на территории современных Штатов и Кула Мерген, живший на просторах современного, хотя и не далеко, но всё же куда-то ушедшего Киргизстана, естественно, никогда не пересекались. Кстати, вот! Задумайтесь над вопросом, а почему в конце концов, даже будучи очень голодными, белые медведи никогда не едят пингвинов! И вы легко себе поймёте причину отсутствия совместных охот двух выдающихся стрелков. Так и били дичь всюду, где видели. И даже на гнездовьях, гады, не останавливалися. Браконьеры, понимашь, эдакие! Но, порознь!