Кора Бек - Мамка-привидение. Однажды в Опочке… Страница 9

– А, может, мамка торчит у своих подружек, с которыми она в кабак ходила? – высказал Егор своё предположение, высунувшись из-за спины Савелия.

– Перестань так говорить о маме! – опять взвился Василий.

Вика ему мысленно зааплодировала. Всё-таки приятно, когда муж за тебя заступается, пусть даже и перед собственными детьми. А то те и в самом деле последнее время прямо оборзели.

– Так ты же сам, папка, бабе Клаве утром жаловался, что мамка уже вконец оборзела, по кабакам с подружками на старости лет шляется? – удивился сын.

Услышав новые подробности разговора мужа со свекровью, Вика обомлела. Это она-то – старая?! Да Василий, если уж на то пошло, на тринадцать лет её старше! Да, если бы Вика в своё время не побоялась в Рублёвку возвращаться, она себе, как пить дать, нашла бы мужа и помоложе, и покрасивше. Что она, хуже героини вчерашнего сериала, в которую олигарх влюбился, и привел в свой особняк на Рублёвке, но только на другой Рублёвке, на настоящей, где народ живёт припеваючи и в ус не дует, а не, как она, каждую копейку считает? Та девушка, между прочим, тоже родом была из деревни, а внешне, вообще, с Викой и рядом не стояла: мелкая, худющая, в очках. Потом, когда олигарх её приодел, она, конечно, стала выглядеть получше. Так, если Вику в псковском «Секонд-хенде» одеть, она смотрелась бы ещё краше!

И потом: что значит – оборзела? Вот как, выходит, муженек о ней за глаза отзывается? О Вике, которая света белого не видит, день – деньской только и знает, что домом занимается, какой неблагодарный! Раз в жизни с подругами в кафе посидела, а он ведет себя так, как будто наступил конец света! Ещё из Ляли дурочку делает, говорит, что он Вику в упор не видит и, дескать, боится, как бы дочка в больницу не попала. Нет, Лялечка – молодец, правду – матку отцу сказала, не побоялась: мол, ложись, папаша, в психушку, тебя там, авось, вылечат! Вот, за кого из детей Вике надо держаться: Ляля её не подведет! В общем, охваченная праведным гневом, Вика не сразу и расслышала, что Ляля отцу говорит. А та тянула его на кухню.

– Папка, пошли, я есть хочу! А, если ты не хочешь разговаривать с мамкой, то это, как говорит баба Клава, мамкины проблемы. Значит, она сама что-то не так делает, раз муж на неё психует. В следующий раз будет умнее!

– Ты больше не будешь вспоминать маму? – спросил Василий Лялечку.

– Не буду! И, вообще, я есть хочу, понятно? – рассмеялась Ляля.

А Вика испытала очередное разочарование. Дочка её на еду променяла! Как так можно? Ведь Вика всегда и о детях своих, и о муже заботилась. А они все делают вид, как будто бы она исчезла из их жизни. И в расстроенных чувствах Вика отправилась на чердак. Пусть живут, как хотят! А она устала и хочет спать!

7

На следующий день Вика попала к себе домой только к вечеру. С утра она прибирала чердак. Бог знает, когда этот дом на Страхова, 66 был построен? Во всяком случае, на чердаке скопилось столько мусора и ненужного хлама, что Вика до самого обеда его уборкой занималась. Что, если они с мужем никогда больше не помирятся? А жить где-то надо! Вот супруга Василия и постаралась, привела своё случайное жилище в порядок.

Потом отправилась на речку помыться. Ждать, когда Василий затопит баньку не захотела: до воскресенья ещё целых четыре дня, что же ей теперь ходить грязной? Конечно, можно было бы сходить в городскую общественную баню, что находится у них на площади Советской, но Вика все свои деньги намедни в кафе потратила. А просить у мужа гордость не позволяла: он и без того её в упор не замечает.

Правда, купальный сезон ещё не наступил, но Вику, вознамерившуюся во что бы то ни стало помыться, это обстоятельство не остановило. Конечно, после купания в речке она, быть может, даже заболеет, а коли ей не повезет, то и вовсе умрет. Зато Василий о своём бессердечном поведении, авось, пожалеет и на её могиле поставит памятник. А хоронить её будут, разумеется, на старом Варыгинском кладбище, даром, что оно рядом с их домом находится, далеко нести гроб не придется, да и поминки тут же можно справить. Удобно!

Весело сбегая по ступенькам лестницы, уже настолько дряхлой, что в былые времена хозяйка дома и приближаться к ней без надобности опасалась, Вика на секунду в нерешительности остановилась: а какое надгробие она хотела бы на своей могиле увидеть? Перебрав разные варианты, остановилась на том, что ей при жизни было больше всего ближе, то бишь, на телевизоре. Конечно, телевизор должен быть большой. И не обязательно жидкокристаллический. Зачем вводить в заблуждение общественность? Ведь Вика такие телевизоры с плоским экраном лишь в магазине и видела. А дома у неё стоит обычный, но большой. Хорошо, если б Василий ещё догадался сказать мастеру, чтоб тот на поверхности телевизора какие-нибудь закорючки выбил. Языки иностранные кто у нас знает? Нескольких закорючек за глаза хватит! Зато такой памятник со стороны смотрелся бы очень солидно! Вот только одна загвоздка: ежели она вдруг скоропостижно умрет, кто подкинет Василию эту любопытную идейку? Надо бы при случае обсудить с мужем данную тему, в жизни-то всякое бывает, подумала Вика, и в хорошем, бодром настроении побежала к речке.

На речке Пуганке никого не было. Скинув с себя белую длиннополую рубаху, Вика с удовольствием окунулась в реку. Вода в ней оказалась прохладной, но в меру. Вика помылась и ради забавы стала плескаться, изображая из себя то ли рыбку, то ли русалку. Она ещё не решила, кто она, как со стороны берега вдруг крик раздался. Вика с любопытством вытянула шею и увидела молодую девушку, которая, по-видимому, из школы возвращалась с портфелем в руках, но почему-то остановилась и ни с того ни с сего начала визжать. В недоумении оглянувшись вокруг себя, Вика помахала девушке в ответ рукой. Та орет. Чтоб её как-то успокоить и поднять настроение, Вика решила сделать в воде своего рода пируэт. Получилось весьма изящно. Но девица оказалась полной дурой и, вместо того, чтобы Вике поаплодировать, бросилась на склон взбираться.

«Ну и ладно! – подумала Вика: Богу – богово, а кесарю – кесарево». Чего дура испугалась? Вика бы ещё поняла, если бы в Пуганке и в самом деле завелась русалка, или что-нибудь типа знаменитого лохнесского чудовища. А девица, видно, накануне ужастиков по телевизору насмотрелась, вот и гонит. А нечего смотреть что попало! Надо, как Вика, разные познавательные программы, или телесериалы, благодаря которым понимать начинаешь, к чему в этой жизни нужно стремиться. Вон, Вика, к примеру, в последнее время начала мечтать о переезде на Рублёвку, но не в ту, что рядом с Опочкой, а на настоящую, ту, что в Подмосковье. Не зря же говорят: «Желание – это полдела». Ещё посмотрим!

Мысли о подмосковной Рублёвке так подняли ей настроение, что Вика стала плескаться в воде ещё пуще прежнего. Заплыла на самую середину Пуганки и, подобно спортсменкам по синхронному плаванию, давай забрасывать свои руки и ноги то вверх, то в одну, то в другую сторону. Восхитившись тем, что она веса своего вообще не чувствует, Вика похвалила себя за то, что который день сидит на диете, а вместе с тем пожалела, что в школе редко посещала уроки физкультуры и уж подавно ей ни разу не приходило в голову заняться спортом. А ведь могла бы с её-то способностями стать, к примеру, той же пловчихой, и жила бы сейчас совсем по-другому, ездила на соревнования, мир увидела, да и замуж за кого-нибудь другого вышла, а не за Василия, который её не ценит.

У Вики испортилось настроение, стоило ей вспомнить, что она вчера из уст Егора услышала, когда он припоминал отцу его разговор с бабой Клавой. Она уж было собралась из речки вылезти, но решила перед тем, как выйти, ещё пару водных пируэтов сделать, чтобы они закрепились у неё в памяти, и она их повторила при возможности. Пусть Василий удивится! А то он, видишь ли, если верить Егору, на другой бы женился, будь у него зарплата побольше! Нет, пусть глянет, что из себя его жена представляет! И вдруг услышала:

– Ты видела? Нет, что я тебе говорила? А ты мне, Люся, не верила!

– Ничего не понимаю, Настя? Вода сама собой бултыхается!

Вика посмотрела на берег. Там теперь стояли уже две девушки: та самая дура, которую, как выяснилось, звали Настей, и другая, видимо, её подружка по имени Люся. Стоят, рты свои раззявили! И чего, спрашивается, интересного увидели? Или никогда не видели, как бабы в речке купаются? Нет, Вика б ещё поняла, если бы они на мужиков засмотрелись. А тут-то на что глядеть?

– Слышь, Настя, а вода стихла! Может, нам померещилось, что бульки были?

– Да? А когда мы к Пуганке только подходили, ты ж сама, Люся, видела, какие тут бульки большие были? Может, он уже утоп?

– Может, и утоп, – согласилась Люся, и добавила: Царство ему небесное!

– Или – ей?.. – произнесла Настя и, в свою очередь, перекрестилась.