Антон Васючков - Хранители Страница 9

Первым делом, он остановился в этом знаменитом трактире и велел мальчишки, заботившемуся о конюшне, присмотреть за Роджером и накормить его лучшим овсом. Юноша протянул руку и Гил великодушно подал серебряную монету. Чужие деньги всегда легче отдаются.

Уже через минуту Гилберт Де Арни, известный здесь, как Дармотский Лис, с наслаждение цедил прославленный эль и слушал историю о появление названия деревни. Он слышал ее не в первый и даже не во второй раз, слушал так, будто впервые.

– В годы когда мой прапрапрапрадед сражался против Призраков из Бездны, а наше Королевство было лишь частью от величайшей Империи Мидгард… – Хозяин таверны сделал паузу, оглядел из под приспущенный на кончик носа очков своих посетителей. А надо бы заметить, что звали его Франчиск, и был одет он всегда со вкусом, да притом во все самое дорогое. Он менял вещи почти каждый день, лишь золотая цепь с крупным агатом всегда висела на его шее. – Так вот, тогда на месте этого поселения был один из передовых гарнизонов. Призраки наступали день ото дня. Никакие силы не могли сдержать их волны. Людских сил не хватало. И вот тогда, именно здесь, придворный маг Аласиус Магдорский, известный также как Алик Веселый, приступил к самой важной работе в его жизни. Изучая древние манускрипты, полуистлевшие хроники, книги заклинаний он создал четыре карты. С виду, обычные игральные карты с затейливыми рисунками. Отослали всадников, которые обогнули позиции врага. Карты расположили в храмах: на севере, западе, юге и востоке, окутав заклинанием ряды призрачного войска. В ночь полнолуния Аласиус и другие маги собрались здесь и совершили обряд. На рассвете следующего дня призрачное войско исчезло. Никто не ведает, что произошло с врагами Империи, и куда отправил их Алик Веселый. Но это место с тех пор стали называть Четыре Карты.

Все, за исключением двух мрачных фигур в белых мантиях, захлопали и закричали благодарности за рассказ. Франчиск изобразил притворное смущение, которое он вовсе не испытывал. За многие годы он привык к всеобщему вниманию к своей скромной персоне, он полюбил это внимание.

– Кот, вели еще эля принести, а то у нас закончился! – крикнул чей-то бойкий и звонкий голос. «Котом» все звали трактирщика, ведь он действительно походил на упитанного кота, разве что хозяин был на удивление шустр для своей комплекции. Он не обижался, ему даже нравилось подобное прозвище. «Кот» – это тебе не «осел» и тем более не «козел», а что-то более благородное, чем прочая живность.

Лис не на шутку встревожился, заметив на себе взгляды посетителей в белых одеждах с черными крестами. Связываться или уж подавно оскорблять кого-то ему не хотелось. Он догадывался, кто эти незнакомцы, ибо такую одежду разрешалась носить только рыцарям Света, служителям Единой Церкви. Церковь порой становиться могущественнее самого Короля, хотя прямо против него не выступает. Народ называл этих церковных воинов просто – Инквизиторы, ибо последние блюли за порядком еще похлеще городских стражей. Любое сказанное слово могло быть расценено, как оскорбление Церкви. Стоит опасаться этих Инквизиторов? Вдруг они заодно с тем человеком?

Голова немного кружилась от выпитого эля, а потому Де Арни решил: на сегодня хватит. Он все боялся, что потратит слишком много золота и на аудиенцию шерифа денег не хватит.

– Какими судьбами?!! – раздался пьяный крик прямо над ухом.

Гил сморщился, узнав этот голос. Сегодняшнюю ночь вряд ли удастся поспать.

Рядом с ним, покачиваясь, словно шхуна, угодившая в шторм, присел белобрысый юнец. На вид ему можно было дать не больше восемнадцати. Зеленые глаза смотрели вроде бы на Гила, но в них ничего не было. Человек был мертвецки пьян. Ни дорогой камзол цвета кровавого заката, ни золотая цепь, ни великолепный клинок в ножнах не могли изгладить впечатления. Де Арни был не рад встречи с бывшим другом. Эванс Лоуринг, сын графа Кирского, был будто живым упреком всей жизни Гилберта. В свои двадцать он владел несколькими сотнями крестьян, имел три поместья и кучу золота. Продолжал вести разгульный образ жизни, проводя каждый день в бесконечной череде пьянок, балов и прочих праздничных мероприятий. Денег он не жалел.

Они познакомились три года назад. Вместе с ним они были постоянными посетителями трактиров и героями уличных драк. Денег у Де Арни не было и поэтому тратили состояние графа Кирского. Кто знает, как сложилась бы судьба Лиса, не вмешайся тогда отец? Валентин под страхом изгнания запретил сыну встречаться с Лоурингом. Их дружба продлилась почти три года.

– Эээ, Кот, тащи-ка эля, да побольше! – проорал Эванс, придвигая стул к столику Гилберта.

– Вот так встреча, – только и смог вымолвить Лис.

– Ты мне рад?

– Ну…

Подоспевшая хорошенькая служанка спасла Де Арни от нескольких неприятных минут. Внимание его пьяного приятеля переместилось на девушку. Он стал делать ей неприличные намеки, и пытался приобнять. Та встретила все его увещевания спокойно. Видно не раз приходилось слышать подобное от постояльцев. Поставив поднос с кружками на стол, она, загадочно улыбаясь, ушла обслуживать других посетителей.

– Надеюсь, ты не сглупил и не поженился, как собирался?

– Зря надеешься. А ты, как я вижу, все такой же?

– Я… – Эванс покачнулся, и чуть было не перевернул поднос. – Я свободен и делаю то, что захочу.

– Да, – согласился Гилберт. – Удивляюсь, как тебе это все не надоело?

– Эх, Гил, Гил… – вздохнул сын графа и отпил эля. – Как можно так жить? Вот посмотри на меня… – молодой человек в очередной раз покачнулся и лишь вовремя подставленная рука Гилберта помешала ему упасть на пол. – Я живу полной жизнью. Я наслаждаюсь. А что делаешь ты?

– Я не столь богат, чтобы жить как ты Эванс. Я не сын графа, а простой фермер, хотя и имею аристократические корни.

– Поверь мне, положение не так важно.

– Да уж. Мне бы твой кошелек…

Лоуринг словно бы не расслышал этих слов. Он перевел разговор в другое и русло и принялся похваляться своими любовными походами. Он горячо убеждал старого приятеля, что прекрасный пол любит его не за его титул, а за «очарование».

«Да, – подумал Де Арни, смотря на пьяного молодого человека, – очарование у тебя просто поразительное!» Эванс в еще раз покачнулся, на этот раз товарищ не успел его поддержать. Со стуком он бахнулся на стол, опрокинув кружки с элем. Тут же над ним раздался храп. Гилберт в тот же миг забыл о нем.

Народ вокруг гомонил. Кое-где вспыхивали мелкие потасовки, которые быстро прекращались, стоило вмешаться двум бугаям, нанятым хозяином харчевни для порядка. В воздухе витал запах табака, пота и сала. Время здесь не ощущалось. Оно замерло, и пораженно глядело на людей, словно спрашивая: «Как можно так жить?»

Гилберт хотел уже встать, когда рядом послышались шаги, и он услышал шепот Кота:

– Вам письмо, господин Де Арни.

– Письмо? – непонимающе повторил Лис, который уже туго соображал от выпитого.

Он с удивлением уставился на белый конверт, и разорвав его, оказался в шоке. Беглый почерк старика Вилуса свидетельствовал о том, что писавший письмо был сильно встревожен, даже напуган.

«Друг Гилберт, пишу вам в надежде, что послание будет доставлено вовремя и, тем самым спасет вас от многих бед», – писал Вилл. – «В тот же день, как вы покинули Заречье, сюда явились два всадника. Оба в белых мантиях со знаками отличия Единой Церкви. Они интересовались Гилбертом Де Арни. Я без труда узнал в них Инквизиторов. Попытался разузнать, что им от вас нужно. Мне они представили кипу бумаг на ваш арест. Обвинения мне показались нелепыми: ересь и заговор против Короля и Единой Церкви. Не знаю уж кто, но им рассказали, куда вы направились. Думаю, в Барфе вам не стоит появляться. Мой вам совет: езжайте подальше от крупных городов, пока все не уляжется и обвинения будут сняты. Уверен – это ошибка.»

Гилберт шумно выдохнул. Приехали. Мало того, что чужеземец и старейшина сговорились, так теперь и Церковь отчего-то на него взъелась. Значит, он был прав. Заговорщики связаны. И что он только им сделал?! Разве не он исправно платил десятину? Ересь и заговор против Короля. Интересно, кто следующий начнет охотиться за ним?

Он мрачно рассмеялся. Теперь к шерифу путь заказан. Тот с удовольствием передаст его в руки Инквизиторов. Итак, Гилберт Де Арни вне закона. Но как-то не верилось в реальность этих слов. «Нет, это ошибка, – говорила какая-то его часть. – Нужно объяснить все.» Но разум подсказывал: его просто не будут слушать.

Подписываться Вилус не стал: все известно, что ждет тех, кто помогает преступникам. Старик, похоже, опасался, что письмо попадет не в те руки. И правильно опасался! Гилберту тоже было страшно. Проклятие! Вот значит, почему те два парня в белом не сводят с него глаз. Инквизиторы его уже давно приметили и стерегут. Но чего они ждут? Бояться, на виду у всех, схватить его? Как же от них отделаться? Вид у них был решительный, а из ножен торчали рукоятки отнюдь не детских мечей. Они готовы исполнить наказание, не прибегая к помощи суда. Как раз этим Инквизиторы обычно и занимались. Так что, у обвиненного Церковью практически не было шансов защитить себя. Большинство преступлений карались смертной казнью. Приговор исполняли незамедлительно.