Иван Державин - Аморит, любовь моя. Возможное будущее России Страница 9

– Еще раз ее тронешь – придушу.

Он отпрянул, поднял плеть, но не ударил, а лишь взвизгнул, как мне показалось, очень зло.

У домика нас поджидал Ябо.

– Ну, доволен? – спросил он меня вслух, открывая рот, как и мы.

– Когда мы возвращаемся на Землю?

– Это решать не мне. Но, думаю, скоро. Помогите нам поймать Язо, и мы вас отпустим.

– Интересно, как мы это сделаем?

– Мы уверены, что он обязательно захочет забрать вас отсюда. Если вы надумаете бежать с ним, погибнете вместе с ним.

– Предположим, не надумаем, где гарантия, что вы вернете нас на Землю?

– Я с тобой разговариваю по поручению Президента. Он мне это обещал.

– Что мы должны сделать?

– Сообщить нам, когда Язо с вами свяжется и о чем с ним говорили. После этого мы дадим вам инструкцию, как действовать дальше.

Тут вмешалась Нина, резонно заметив:

– Ты предал Язо, предашь и нас. А Президент ваш – убийца.

Ябо обернулся на Яго, поправлявшего веревочную ограду вокруг клетки.

– Не советую сказать это при других и даже так думать. Аморитян за такие слова кастрируют, а аморитянкам запрещают заниматься еблей до конца жизни. Да и не вам судить о нашем Президенте. Он действовал в соответствии с Конституцией. Язо хотел свергнуть существующий на Аморите строй.

– Ты хорошо знаешь, что это не так. Он всего лишь хотел начать со своими сторонниками новую жизнь, но здесь ему не давали. Поэтому он намеревался переехать на другую планету. А ты его предал, наврав насчет свержения.

Ябо заскрежетал зубами от злости. Я поспешил его сдобрить

– Хорошо, мы подумаем. Но веры у нас к тебе действительно нет. Меня ты тоже обманул, не предупредив, что нас будут показывать, как зверей.

– У вас нет другого выхода, кроме как сотрудничать с нами. Не согласитесь, разъединим вас или отнимем ребенка. Да и других видов принуждения, до которых вы на Земле не додумались, у нас достаточно. Даю вам срок до завтрашнего утра. До открытия парка вы должны дать мне ответ. Советую согласиться.

Он повернулся и ушел.

Нина занялась Алешкой, а я стал осматривать внутренность дома, не переставая думать о предъявленном нам ультиматуме. Почему-то я был уверен, что ночью с нами свяжется Язо, в ком я видел единственную нашу надежду.

Осмотр жилища я также увязывал с побегом. Вот только куда?

Из-за того, что дом был круглый, комнаты в нем были в виде секторов, соединенных в середине с ванной и туалетом. Вокруг дома шла открытая веранда. Хотя конструкция дома оригинальностью не отличалась, после звериной клетки он показался мне райским уголком. Я принял душ. Вот он мне действительно понравился: вода лилась со всех сторон, а из стен вылезали руки с намыленными мочалками. Захотел отмыть зад – подносишь его к руке, и она начинает его надраивать мочалкой, омывая нежной струйкой воды. Вот что значит внеземная цивилизация.

А вот ужин мог бы быть получше. Он состоял из одних сгущеных витаминов в тюбиках. Вкуса никакого, но чувство голода исчезло мгновенно. Вода тоже была в тюбиках, но литровых. Она чем-то напоминала газировку.

Во время ужина мы посмотрели по встроенным по всему периметру стены двадцати девяти экранам новости, главной из которых был мой прилет на Аморит и встреча с Ниной. Больше всего показывали мою одежду и обувь, видимо, как атрибут архаизма, подолгу задерживая камеру на ширинке. Что именно в ней их привлекло, Нина из писка не поняла, но все прояснила появившаяся на экране желтоволосая красотка. Сначала мне показалось, что она запела, как скрипка на самой высокой ноте. Но это она рассказывала о разговоре с Ниной, на основе которого составила мой виртуальный портрет. Тут же на экране появился я голый, как сокол, с фигурой получше, чем у Аполлона, и с собратом до колена. Не успел я придти в восхищение от самого себя, как собрат вздрогнул и стал быстро приподниматься, увеличиваясь по длине и толщине. Став вдвое больше, он повел по сторонам головой размером с кулак и задрожал от возбуждения, только что не заржал, как жеребец.

Вдруг из его основания, спереди и сзади, вылезли еще два собрата. Передний заскользил вверх по животу, пока не уперся в подбородок. Он был не толще большого пальца. Его продолговатая голова походила на эскимо на палочке.

Задний собрат по толщине не уступал основному, но был на треть короче и с заостренной головой.

Оба брата собрата также приподняли головы и в нетерпении повели ими.

Ждать им пришлось не долго. Вновь появившаяся желтоволосая красотка в одно мгновение загрузила работой всех троих, меняя по ходу позиции. Не поняв, как это ей удавалось, не запутываясь в собратьях, я позвал на помощь Нину, опять занявшуюся Алешкой. Она велела мне не ломать голову над больным воображением дурехи и выключила телевизор.

Мы долго не могли утолить любовную жажду и наговориться. Когда мы коснулись ультиматума Ябо, я опять включил телевизор, чтобы уменьшить риск подслушивания, и вдруг увидел на экране нас в момент только что состоявшейся близости. Сам процесс снимавших мало интересовал, как нас собачья случка. Все их внимание было сосредоточено на моем собрате. Видно, они отказывались верить своим глазам: такой верзила и такая крохотная, на их взгляд, пиписка. Для сравнения рядом со мной они поставили аморитянина. Картина, надо честно признаться, была крайне унизительной для меня. Он был мне под мышку, и мышкой выглядел мой собрат в сравнении с его елдой.

– Слава богу, – вздохнула с облегчением Нина. – Может, теперь они от нас отстанут.

– Для меня важнее, чтобы ты от меня не отстала.

– Да разве тебя с ними сравнить?

Она нежно поцеловала меня в щеку, как в первый раз. Целоваться по настоящему она так и не научилась. Но этот поцелуй возбудил меня сильнее, чем любой французский.

Меня мало встревожило, что аморитяне наблюдали за нашими любовными утехами. А вот то, что они могли следить за каждым нашим шагом, мне очень не нравилось. Хотелось надеяться, что Язо учтет это препятствие.

На рассвете Нина вскочила и, схватив меня за руку, шепнула:

– Язо подает сигнал. – Она вся ушла в себя, изредка кивая головой. – Слышимость очень плохая. Они понаставили помех. Он сказал, чтобы мы были готовы к побегу. Я спросила, что мы должны делать, он сказал, чтобы ты не делал необдуманных шагов. Я спросила, каких именно, но тут связь стала исчезать. Я лишь разобрала «скажи ему, пусть…».

Я тоже не имел представления, что имел в виду Язо, возможно, просил не идти на сделку. Я и так не пойду.

Но утром Ябо не появился. Нас опять усадили в клетку. Зрителей вокруг нее заметно поубавилось. В глазах аморитянок я читал презрительную усмешку: «А я-то думала, что у тебя не меньше метра». Мужики торжествовали. Наиболее наглые возбуждали себя и размахивали елдой перед клеткой, как шпагой, приглашая меня на поединок. В то же время мне показалось, что мужики как-то особенно пожирали Нину глазами. Вчера я это не заметил.

Глава третья

Кто из нас обезьяны?

Спад к нам интереса со стороны посетителей парка дал мне возможность основательнее понаблюдать за ними самими. На первый взгляд все они были похожи друг на друга, как китайцы и негры. Но я был в Китае и в Африке и знал, что эта схожесть кажущаяся и лишь в первые дни. А потом, когда приглядишься и свыкнешься с черными лицами, быстро начнешь понимать, что они разные, как и мы. Кстати, для них мы, белые, тоже все на одно лицо. Когда я по – пьянке сказал одному негру, что они к тому же еще и чем-то пахнут, – а это действительно так оттого, что они чем-то натираются, – он мне отпарировал: знал бы я, как воняем мы, белые.

Это я вспомнил, глядя на аморитян из клетки. С ними, однако, дело обстояло сложнее. Они на самом деле были поразительно похожи друг на друга. Мужчин можно было смело выставлять на соревнование по бодибилдингу: все широкоплечие, с узкой талией, накаченными мышцами и с едва не касавшимся подбородка членом. Как мужчина я невольно подумал о том, что при всем своем желании я с трудом дотянул бы своего собрата до пупка, хотя по нашим меркам он у меня был далеко не маленьким.

Женщины все, как одна, были фигуристыми и своими пышными формами напоминали мне одну кубинку, от которой я не мог оторвать восхищенных глаз во время вынужденной посадки в аэропорту Гаваны. Но даже ее шикарная грудь не шла ни в какое сравнение с грудью аморитянок, словно скопированной с двух половинок футбольного мяча.

Приглядевшись повнимательнее, я заметил среди посетителей много близнецов.

– Это потому, – пояснила Нина, – что лет триста назад здесь разрешили клонировать аморитян, и они бросились копировать детей с наиболее красивых кинозвезд. Те не возражали, и молодые аморитяне поделились на несколько типов, как если бы у нас все женщины стали походить, к примеру, на Мерилин Монро и нашу Быстрицкую, а мужчины – на Сталлоне и Вячеслава Тихонова. После того, как они научились клонировать отдельные части тела, в моду вошли гибриды с наилучшими данными выбранных образцов. Со временем у женщин надежно закрепилась мода на большую грудь, огромные глаза и недалекий ум. У мужиков ум тоже не в большом почете, главное, чтобы член достигал нужного размера.