Михаил Зизюк - Оракулы Междуречья Страница 9

– Ты рассуждаешь верно, – тихо произнёс Одинокий Охотник, – я понял ход твоих мыслей. Остаётся лишь один вопрос: кому нужна наша ссора с родом Красных Драконов, так?

– Именно, но кому она нужна, пока не понимаю. Ты знаешь?

– Нет, не знаю, – встал Оозорван, – но думаю, что мне стоит поговорить с Леманотом.

Ночь провели спокойно. К полудню нас уже встречали женщины и дети, но никто ничего не кричал и не оплакивал погибших. Раненых сразу увели, а погибших уложили на траве. Затем мужчины начали таскать ветки, дрова и сооружать большой костёр. Я сообразил, что покойников будут сжигать. Так оно и было: с заходом солнца погибших уложили на костёр и подожгли. Затем колдун стал ходить вокруг костра, что-то выкрикивать и потрясать жезлом, а всё взрослое население стояло, преклонив колено и подняв руку. Это продолжалось до тех пор, пока огонь не догорел. Затем все встали, обошли вокруг погребального костра и разошлись по домам.

– Вы сжигаете своих погибших? – спросил я у Оозорвана.

– А как иначе? – удивился он.

– У нас делают деревянные ящики и в них закапывают в землю, – пояснил я. – Хотя, могут и сжигать, но тогда тоже пепел хоронят в земле, приходят, навещают своих близких.

– Не знаю, у вас странный обычай, – снова удивился он. – А как же тогда души попадут в Обитель? Ведь после смерти душа возвращается в то место, откуда пришла. Высший, Восседающий на Солнце, создал для нас это место, где хранятся наши души. Там им хорошо. Если же кто-то при жизни сделал много зла, он не сгорает на костре, это проверено. Тогда его тело мы оставляем. Он превращается в мерзкого ликха и мучается до тех пор, пока не искупит свои злодеяния страданиями. И только меч хорошего воина или Одинокого Охотника поможет его душе вернуться в Обитель. А если зарыть в землю, да ещё в деревянном ящике, как ты узнаешь, что это был за человек? Как его душа попадёт в Обитель?

Я не стал с ним спорить. После ужина сон ко мне не шёл. В селении было тихо, всё погрузилось во тьму. Полежав немного, решил выйти на улицу. Всё-таки, мы, земные люди, по ночам иногда ходим, бродим, почему бы мне, не посидеть и не подумать? Вспомнилась бабушка: как же она там? Наверное, волнуется, переживает за меня, ведь для всех загадка, куда я подевался. Да, задал им переживаний. Всё же, интересно, кому нужна эта война с Красным Драконом? Пока размышлял, около жилища колдуна услышал какую-то возню. Осторожно обошёл жилище вождя. Подойдя к хижине колдуна, замер, лишь сердце учащённо билось в груди. Циновка на входе в жильё Акаландана зашумела, и я увидел, как кто-то выскользнул с небольшим мешком в руках. Похоже, это был сам Акаландан. Колдун внимательно огляделся по сторонам. Я буквально вжался в стенку. Не увидев ничего подозрительного, тот закинул мешок за плечо, тихо ступая, пошёл в сторону леса. Мне ничего не оставалось, как тихонько и осторожно последовать за ним.

Приходилось прижиматься к стенкам строений, чтобы быть незамеченным, так как колдун иногда оглядывался. Но, выйдя за пределы селения, он пошёл уже смелее. Я старался двигаться так, чтобы не упустить его из виду. На окраине леса Акаландан, свернул вправо и пошёл вдоль его. Около большого сломанного дерева он свернул в лес и пошёл прямо. Мне пришлось приблизиться к колдуну, иначе в лесу мог потерять его из виду. К счастью, колдун шёл недолго. Он подошёл к невысоким кустам, в очередной раз оглянулся, присел возле них и что-то прокричал. Кусты вдруг поднялись, а из проёма высунулась чья-то голова. Тогда Акаландан отдал ему мешок, а затем сам спустился вниз. Дырку они не закрывали, очевидно, чтобы был приток свежего воздуха. Я подобрался поближе и стал прислушиваться.

– Ну, как у вас дела, Ламардонет, – спросил Акаландан, – всё спокойно?

– Да, у нас всё спокойно, – отвечал тот, которого назвали Ламардонетом, – сколько ещё нам здесь сидеть в этой яме? Леманот ещё жив?

– Ничего не вышло, – со злостью ответил ему колдун, – поначалу всё было, как я и думал. Леманот поверил тому, что я говорил, да и все остальные тоже. Драконы войны не побоялись, пошли на драку. А потом появился Оозорван, привёл какого-то чужака, они стали давать ненужные советы, некоторые требовали идти к Оракулу. Еле отговорил их. А потом, когда шла битва, я знал, что Леманот никогда не отступит первым, и его бы обязательно убили. Сын его тоже тогда погиб, всё было бы хорошо, а наш план осуществился. Но когда Драконы пустили газ, чужак крикнул Леманоту, что надо отступить и он согласился. Ты представляешь, Леманот отступил!

– И что, теперь всё пропало? – вмешался второй голос.

– Да помолчи ты, Ликанд, – оборвал его колдун, – ещё ничего не пропало. Завтра снова будет собрание родов, будут решать, когда выступать. Я скажу, что Высший, Восседающий на Солнце разгневался из-за участия в битве чужака, поэтому, мы проиграли. А затем постараюсь сделать так, чтобы Леманот и его Лайкон погибли. Тогда ничего не помешает возглавить род моему Лайдуну, а вы будете заседать в совете рода.

– Не бывать этому, проклятый колдун, – в яме вдруг зазвенел тонкий девичий голос, – отца ты не погубишь, он раскусит твою подлую душу. А ты сам станешь мерзким и противным ликхом.

– Заткни ей рот, Ламордонет, – распорядился колдун, – пусть не мешает нам. Ты можешь думать, Лейни, что хочешь (Акаландан злорадно засмеялся), но всё будет, как я задумал. Вот, Ликанд, еда и питьё. Осталось потерпеть немного, всем я сказал, что вы серьёзно больны, вас нельзя беспокоить. Скоро мы добьёмся своего. А если она будет шуметь, можете прикончить её. Я думал, что она будет молчать, но, видимо, ошибся.

«Ах ты, подлый колдун, – в душе у меня всё кипело, – сколько людей может погибнуть из-за его властолюбия. Так вот кто всё затеял и похитил Лейни. Надо что-то делать, но что?» Лихорадочно соображал, но времени на раздумья не было. В это время показалась голова колдуна, я спрятался в кусты. Тот огляделся и задвинул куст на место. Идти за колдуном было опасно, к тому же, он мог бы настроить против меня весь род, ведь я чужак, из близких друзей только Оозорван, а колдун пользуется большой властью и влиянием. Надо освободить Лейни, вдруг с ней что-то сделают эти два подонка, пока её будут искать. А если смогу её освободить, тогда всё раскроется, она сама расскажет, как было дело. Как только Акаландан ушёл, я сразу негромко крикнул около куста:

«Откройте!» Куст зашевелился и отодвинулся в сторону.

– Это ты, Акаландан? – показалась голова одного из воинов. Я изо всей силы стукнул ему по голове. Он вскрикнул и упал вовнутрь.

– Что случилось, Ликанд, – второй воин, которого колдун называл Ламордонет, сунулся к выходу и получил хороший удар в подбородок. Он, конечно, не был готов к нападению и не оказал никакого сопротивления. После моего удара свалился в угол. В небольшой по размеру, яме, в дальнем углу сидела, скорчившись, связанная девушка. Свет исходил от небольшой кучи тех самых камней, от которых в этом мире разжигали огонь. Он был слаб, но можно было что-то разглядеть. Бросился к Лейни, развязал ей руки, снял повязку со рта.

– Бежим, пока они не очнулись, – дёрнул её за руку.

– Ты кто? – глаза Лейни удивленно смотрели на меня.

– Тот самый чужак, о котором говорил колдун. Случайно пошёл за ним и всё увидел. Бежим, я тебя спасу, мы сохраним жизнь твоему отцу и брату.

Едва вылез из ямы и помог выбраться Лейни, как из-за кустов, тяжело дыша, выскочил Акаландан. Злобно бормоча проклятия в мой адрес, он бросился к нам, но, напоровшись на мою подножку, грохнулся оземь. В это время, из ямы, показалась голова одного из воинов. Понял, что со всеми не справлюсь. Крикнув Лейни снова: «Бежим!», схватил её за руку, и мы бросились бежать. Вдогонку нам посыпались проклятия, послышался топот ног. Я бегал неплохо, но и Лейни от меня не отставала. В темноте совершенно не соображал, куда бегу. Сзади послышались ещё какие-то крики, мы добавили прыти. Скоро крики и топот ног смолкли, мы побежали медленнее, а затем и вовсе пошли быстрым шагом. Я совершенно не знал, куда идём, поэтому предложил Лейни остановиться. Укрылись в густых, высоких кустах, минут двадцать сидели, не шевелясь, прислушиваясь: ни дёт ли кто? Но вокруг было тихо, лишь изредка доносились крики ночных птиц. Уже совсем успокоившись, спросил:

– Ты знаешь эту местность?

– Нет, я далеко не ходила, – опустила Лейни голову, – у нас за добычей ходят лишь мужчины, а женщины хлопочут возле жилищ, по хозяйству.

– Ладно, подождём до утра, а потом сориентируемся.

Мы устроились в зарослях удобнее, легли отдыхать. Поначалу мне не спалось: а вдруг здесь водятся такие же твари, вроде тех, что мы боролись с Оозорваном? Но по-прежнему было тихо, я успокоился. Лейни уже, скорее всего, уснула, так как от неё слышалось лишь тихое посапывание. Потихоньку задремал и я. Проснулся от того, что мне показалось, как на меня надвигается колдун. Я резко вскочил. Уже наступил рассвет. Подле на меня, на корточках, сидела Лейни и с любопытством разглядывал моё лицо.