Шлимазл - Гульнара Черепашка

Гульнара Черепашка

Шлимазл

Глава 1

— Исибаси Харуми. Я ваш секретарь, — чинно представилась девушка и слегка поклонилась.

Она стояла перед его столом навытяжку, точно курсант жандармерии на плацу. Ровно три шага до стола, руки вытянуты по швам, ноги вместе. Осанка балерины и непроницаемый взгляд карточного шулера за стеклами строгих очков в тонкой черной прямоугольной оправе. Юбка-гроб ниже колена и плотная блузка, наглухо застегнутая доверху.

На вид — лет семнадцать-восемнадцать. Совсем девчонка. Только не по годам серьезный вид добавляет возраста. И то — лишь на первый взгляд.

— Очень приятно, — отозвался чуть сбитый с толку Стефан. — Стефан Ру, ваш начальник.

Последние слова, должно быть, лишние. Если она его секретарь — то прекрасно знает, кто он такой. Слишком уж растерялся. Женщина на должности секретаря? В любой другой части Сан-Сана — ничего необычного.

Но не в гетто. Здесь женщины в принципе редко работали. Нормой считалось находиться дома, растить многочисленное потомство.

А тут — не просто женщина, а молодая красивая девушка. Совсем юная. Это не сразу заметно из-за плотно сжатых губ и вертикальной морщинки между бровями.

— Неожиданно, — сознался он. — Как вы попали на эту должность?

Харуми неожиданно смутилась. Опустила голову.

— Через социальную службу, — взглянула-таки на него. Губы подрагивали. — Я — вдова, у меня двое детей.

Ясно. Вдовы или матери-одиночки и правда могли претендовать на работу, чтобы прокормить себя и детей. До тех пор, пока не выйдут снова замуж. А то и до появления ребенка. Это касалось и сирот, оставшихся без родных. Надо полагать, закон в этом плане был одинаков в эр-гетто и зет-гетто.

— Я уже почти год здесь работаю, все знаю, — голос зазвучал жалобно. — До сих пор моя работа не вызывала нареканий...

— Охотно верю — раз уж почти год находитесь на этой должности, — поторопился успокоить ее Стефан. — Надеюсь, мы сработаемся, — и осекся, поняв, насколько двусмысленно это прозвучало.

— Разумеется, — секретарша моментально изобразила улыбку. — Приложу все усилия.

Подняла руку, застыла на мгновение, словно задумавшись — и поправила выбившуюся из прически прядку. Стефану уж почудилось — сейчас расстегнет верхнюю пуговицу наглухо застегнутой блузки. Уф!

— Прекрасно, — он кивнул. — Я имел в виду — как профессионалы.

Тьфу ты! Вот Харуми — молодец. Впрочем — она почти год проработала в учреждении, среди мужчин. У нее была возможность и причина научиться держать лицо!

А он — шлимазл и есть, хоть и перебрался сюда с повышением. Но истинную натуру не запихаешь, не скроешь. Все равно вылезет.

— Сколько вам лет? — невежливый вопрос. Не сдержался.

— Девятнадцать...

Помилуй господь. Соль было столько же, когда она погибла... Стефан поспешно затолкал тяжелую, болезненную мысль подальше.

— Выглядите моложе, — н-да, хорош новоиспеченный начальник — воротит одну нелепость на другую!

— Вы... можете подать докладную, вам заменят секретаря, — вот ее хладнокровию можно позавидовать.

Только во взгляде мелькнуло затравленное выражение. Девчонке явно нужна эта работа. В конце концов, это не уборка общественных помещений и не работа официантки или буфетчицы. Здесь и оплата выше, и нет такой физической нагрузки.

— Нет, зачем же, — он попытался скрыть охватившую его растерянность. — Вы проработали здесь год — значит, справляетесь с обязанностями. Все знаете. Я не буду заменять секретаря. Не вижу необходимости.

— Можете рассчитывать на меня, — она кивнула. — Может быть, вам принести кофе?

О! Кофе на рабочем месте ему еще не готовили. Обычно за кофе и чаем он ходил к общественному кипятильнику сам. Стефан кивнул, и секретарша наконец покинула кабинет. Он рухнул в потертое кресло. Ну добро пожаловать на новое рабочее место, руководитель отдела контроля, Стефан Ру! Идиот вы редкостный. Впрочем, это давно не новость...

Звякнул телефон, оповещая о приходе сообщения.

Стефан достал гаджет, уже догадываясь, кто ему пишет. Взглянул на дисплей: так и есть — незнакомый номер. Быстро!

«Как устроился?»

Сара, как всегда, деловита и немногословна.

«Неплохо», — он ткнул кнопку отправления.

«Секретарша симпатичная», — нет, такого лучше не отправлять. Не поймет. Да и излишними будут такие шутки.

«На рабочем месте. Осматриваюсь», — отчитался он.

«На связи, — ответила она. — Этот номер — рабочий. Незасвеченный. Можешь писать и звонить в любое время».

Перечитал несколько раз. Покачал головой. До чего непохожа эта молодая, но такая жесткая и самоуверенная женщина на испуганную колючую девчонку, которую он помнил! Впрочем, перемены Стефана не удивляли. Она бы и стала такой. Даже если бы не сбежала несколько лет назад из гетто.

Усмехнулся сам себе.

Он приехал в зет-гетто только нынче утром. Час назад получил ключи от кабинета, новый телефон (старый конфисковали) и приехал на рабочее место — принимать дела.

И Сара уже знает его новый номер. Более того — у нее есть местный телефон для постоянной связи.

Клацнула ручка двери. В кабинет просочилась Харуми, принесла кофе. В фарфоровой чашке с блюдцем, а не бумажном стакане! Над чашкой поднимался ароматный пар — это вам не бурда из настенного кипятильника. Поставила напиток перед ним, приветливо улыбнулась и тихо вышла.

Дисциплинированная девочка. И очень хочет понравиться.

Откинулся на спинку кресла, слегка улыбнулся сам себе. Знала бы она, кого пригрел отдел контроля! Увы. Когда узнает — станет слишком поздно.

Давно он не ощущал такого душевного подъема.

Сколько лет он прожил в состоянии апатии? Шесть точно — с тех пор, как помог бежать из гетто своей несостоявшейся невесте и ее сестре, он не жил, а существовал по инерции. Появление Сары несколько дней назад на пороге его квартиры заставило проснуться. И сейчас Стефан чувствовал себя так, словно очнулся от долгого сна.

Когда-то у него была мечта — войти в число тех, кого называли интеллектуальной элитой мегаполиса. Жить среди них, жить как они.

Теперь вместо мечты была цель. Уничтожить элиту. Уничтожить существующий порядок вещей. Потому что тот порядок, что был, не имел права на существование.

В эр-гетто его называли шлимазлом. Неудачником.

Что ж, он очутился там, когда ему было семнадцать. Молодость — это порок, который проходит с годами.

*** ***

Кто бы подумал, что двенадцать лет могут пронестись так стремительно! Он их и не заметил. А ведь