Константин Скуратов - Хроники Нуба Страница 10

– Ну вот, уже можешь с грудными детишками на равных бороться, – совершенно серьезно кивнула эльфийка. – Дай – ка свой ножик, – и она уколола палец об острие моего меча.

«Сила 900, жизнь 800, магия 100, выносливость 600». Вот это да…

– Вот это да! – воскликнул Орхал. – Да ты всех нас сильнее! Как такое возможно?

– Давно живу, – туманно ответила Элмер. – Всякое бывало.

Мы кивнули друг другу, я несколько раз глубоко вздохнул и направился в капкан гостеприимно распахнутых ворот замка.

Ветер ударил в спину, едва я ступил на мощеный внутренний двор. Образцовая буря в пустыне. Взвод копейщиков не столько ждал меня, сколько прикрывал лица руками, спасаясь от песка, хлеставшего по глазам, набивавшегося в рот и нос.

Я просто обогнул солдат и быстрым шагом поспешил к крыльцу центральной башни. Вокруг бушевал ураган, сбивая лучников с прицела.

Рыцари на входе тоже испытывали дискомфорт. По – моему, они меня даже не увидели. Я протиснулся вдоль стены и юркнул в приоткрытую дверь. Сзади кто-то что-то крикнул, дверь с лязгом захлопнулась. Что там говорила прекрасная эльфийка? Скорость нужна? Будет вам скорость!

Я мчался вверх по лестнице так, будто это была обычная горизонтальная стометровка. Уровень выносливости на глазах стремился к абсолютному нулю. Третий этаж, четвертый…

На пятом этаже силы кончились. А тут, как назло, с двух сторон накинулись стражники. От усталости в глазах двоилось и троилось, так что я даже сосчитать их толком не мог.

Прижавшись спиной к перилам, я вяло отмахивался мечом, с грустью наблюдая, как уменьшаются цифры жизни, и с радостью – как растут цифры выносливости. Вот уже зрение перестало дрожать. Вот окрепли руки, и я начал всерьез давать стражникам сдачи.

На отметке 500 обе цифры сравнялись. К этому моменту кончились и стражники пятого этажа. Я выждал немного – снизу доносились крики, но подниматься никто не спешил. И на том спасибо.

На шестом этаже в разных углах сумрачного помещения пульсировали красные столбы. Что я – глупее прекрасной эльфийки? Я тоже не стал их пересчитывать. Набрал в грудь воздух и рванул что было силы к единственному светлому пятну вдалеке. Раз уж можно никого не убивать…

С шипением и электрическим треском из углов ко мне потянулись розовые змеи. Но там, где они пронзали полутьму зала, меня каждый раз уже не было. Я не просто мчался – я летел.

И вывалился на крышу, и упал, и долго лежал в изнеможении, с наслаждением вдыхая пропыленный воздух, следя отсутствующим взглядом за пролетающими над башней стрелами.

Потом, наплевав на гордость, я на четвереньках дополз до флагштока, привязал знамя своей личной победы к фалу и торопливо поднял его, одновременно этим спуская черный флаг скорби по убиенному мной темному рыцарю – магу.

Гонг почти оглушил. Торжественный голос принялся перечислять мои достижения и награды. И не было им числа…

3. Скромнее, нуб! Скромнее!!

Трон, на котором я в данную минуту восседал, был на редкость неудобной разновидностью мебели. Слишком монументальный, слишком помпезный. Высокие подлокотники в виде изготовившихся к прыжку львов лишь немного не доходили до плеч, отчего руки на них положить было совершенно невозможно. Ноги едва доставали до пола. Все время чудилось, что мои новоявленные подданные с превеликим трудом скрывают ухмылки. А может, и не чудилось…

Я сидел на троне, чувствуя себя ребенком младшего школьного возраста, которому добрые взрослые разрешили посидеть за общим праздничным столом. Хотелось грохнуть кулаком по этому столу и заорать матом. Но я не делал ни того, ни другого, потому что: а). был хорошо воспитан; б). стол, по которому можно было грохнуть кулаком, находился от меня минимум в двадцати шагах.

Утешало одно – оказывается, мне, как честному и порядочному человеку, было совершенно не обязательно жениться на графине. По местным законам, предложить ей руку, сердце и весь прочий ливер имел право лишь тот, у кого в родовом гербе была хотя бы одна корона. А у меня и герба никогда не было.

Это, кстати, внесло в жизнь замка некоторое смятение. Придворные ломали головы, пытаясь достойно меня титуловать. А тут еще мое имечко… Нуб! Все равно, как если бы какого-нибудь всемогущего олигарха из реальной жизни звали Дебил Лошарович. Один монах Михеич продолжал упрямо именовать меня темной светлостью, чем еще больше вносил в умы окружающих шизофренический настрой.

Пир, устроенный графиней в честь окончания символического безвластия, звенел посудой, гремел заздравными одами и грозил никогда не закончиться.

Кстати, почему безвластие можно было считать символическим? Да потому, что при всех правителях, с гербами или без, фактической хозяйкой замка всегда была графиня – темноволосая красавица с тяжелым властным взглядом, связкой ключей на поясе и таким количеством драгоценных перстней на пальцах, что я искренне не понимал – как они – в смысле, пальцы – гнутся?

В ее взгляде ясно читалось – не ты первый, не ты последний, правитель… Ладно, посиди на троне, поиграй в великого хозяина. Все равно в скором времени ускачешь на поиски приключений. И над замком снова взовьется черный флаг привычной скорби.

Данное отношение графини к моей персоне устраивало меня полностью. Не нужно было опасаться яда в чашке кофе, руки с тонким стилетом из-за ближайшей портьеры, заговора гвардейцев. Графиня научилась изображать тень правителя, не выпуская вожжи из своих холеных ручек. И по моему лицу видела, что я ей точно не конкурент. Это ее полностью устроило. Мир, дружба, процветание, стабильность. Обменявшись взглядами, которые сказали куда больше дежурных вежливых слов, мы разделили наши обязанности по – честному. Мне – серьезная мужская работа по ловле зверей, рыбалке, рыцарским турнирам. Ей – невинные радости по поддержанию порядка, обеспечению продуктами и одеждой населения замка. В общем, для нее ничего не изменилось. Просто на одного ребенка в ее детском саду стало больше.

В общем, я сидел на троне, чувствуя себя недоделанным Наполеоном, а передо мной шумело и веселилось людское море. Местный народ отмечал мое восшествие на престол.

Время от времени из разных углов сквозь неумолчный гул голосов доносились здравицы в мою честь. Работал принцип: нам по фигу, а тебе приятно. Я благосклонно кивал, все дружно осушали чаши и продолжали работать челюстями, перемалывая жареных лебедей, кабаньи туши и прочие закуски. Между прочим, могли бы и мне кусочек предложить – заработал же, наверное…

Бывшие соперники, неожиданно ставшие компаньонами, сидели за ближним столом: эльфийская воительница Элмер рассеянно жевала листочек какого-то растения; орк – воин Орхал налегал на мясо, а Северный великан пил вино прямо из бочонка.

Собственно, они собирались уехать сразу после того, как мой флаг взвился над башней, но я успел перехватить их и уговорить остаться.

– Ночь на дворе, – сбиваясь и глотая буквы от неожиданного стеснения, попросил я их. – Утром и поедете. А то мне тут грустно одному, среди побежденных.

Жаль, что согласно этикету, мне было нельзя спуститься и по – дружески подсесть за их стол.

Настроение было, как говорится, ни к черту. И испортил его говорливый вирус…

…Я сидел на крыше башни, обнимая флагшток, на котором гордо реял мой красный флаг. Над головой еще пролетали стрелы, выпущенные за миг до его поднятия. С центральной площади доносились восторженные крики местных неписей, обретших несвободу.

– С одного сейва прошел, – прокомментировал мою победу Птах. – Я на такую удачу и не надеялся.

Вирус – и надежда? Я лишь хмыкнул. Хотя, кто их знает, эти современные самообучающиеся программы? Вон, даже обычный Ворд, и то учится находить ошибки, только что линейкой по безграмотным пальцам еще не бьет. А этот вообще неизвестно кем создан – вдруг гением? И болтает сейчас – человеческие чувства имитирует по полной…

– Да уж… – вздохнул я, добавив в беседу неопределенности. – Ты о новостях каких-то мне рассказать хотел.

Вирус оживился:

– Да! Как в классических анекдотах: две новости – хорошая и плохая. С какой начинать?

– Как в классических анекдотах – с плохой.

– Твое реальное тело увезли.

– Что?! Кто увез?! Куда?!

– Люди в белых халатах, – моей реакцией Птах остался доволен.

– Откуда знаешь?

– Вебкамера на твоем домашнем компьютере. Жена все-таки разглядела тебя, долго трясла, била по щекам и спине. Потом позвонила в больницу. Приехала бригада врачей, покрутила тело, уколола чем-то. И забрала.

– А жена?

– Позвонила еще кому-то. Дальше не знаю – она компьютер выключила.

– Как выключила?

– Жестко. Выдернула питающий шнур из сетевого фильтра.