Андрей Фролов - Бинарная плащаница Страница 10

– Свидетели? – негромко поинтересовался Хуго, проскальзывая в квартиру и прикрывая за собой дверь.

Шигеру покачал головой.

– Все чисто, босс. Поднялись быстро и без заминок. Бакли проверял лестницы, поляк «зашумел» камеры наблюдения на паре квартир.

Энквист удовлетворенно кивнул, неспешно проходя в душную берлогу. Выложил «корд» на прежнее место, глотнул из кувшина на столе теплой и чуть затхлой воды.

Кроме командира в большой комнате сейчас находился только Гордон. Бригелла на кухне о чем-то негромко беседовал с ломщиком группы, миниатюрным Даниэлем Жицким, в кругах машинистов известным под именем Невроз, а Назанин контролировала клиента, находясь за дверью соседнего помещения.

– Как прошло, Бакли? – опускаясь на стул у окна, спросил швед, наблюдая, как Гордон стягивает пуленепробиваемую футболку.

– Гладко. – Обтирая взопревшие бока гигиеническими салфетками, ирландец широко улыбался. – Клиент, конечно, брыкался… на помощь звал, к коммуникатору тянулся. Но я его пристукнул. Слегка, Хуго, клянусь душой матери! И тишина. «Балалайку», дело ясное, вынул сразу, других чипов Невроз не нашел.

– Костолом… Где его мобиль?

– На парковке за Национальным театром. «Балалайка» под педалями.

– Хорошо.

Хуго снова взял со стола кувшин, осушил его почти до дна. Как обычно после окончания активной фазы операции, его начинала мучить сильная, почти неутолимая жажда. Теоретически, он мог докопаться до истоков этой привычки. Не хотел.

– Мы поработаем с клиентом, – распорядился Энквист, прикрывая оконные створки и задергивая занавеску, – а вы пока разберитесь с ужином: на пустой желудок я лететь не хочу.

– Будет сделано, шеф, – подмигнул ему ирландец, втискиваясь в разгрузочный жилет и машинально проверяя монетку в одном из его карманов. – Паста или фасоль?

– Паста, – негромко ответил Хуго, входя в соседнюю комнату.

Там все выглядело именно так, как он себе и представлял по дороге в Рага-Рей…

Пол и стены покрывает слой тонкой матовой пленки, неприятно шуршащей под ногами. Кушетки вынесены прочь, окно плотно закрыто и даже завешено одеялом. Свет дает крохотная лампа в углу под потолком, вентилятор над головой неподвижен.

Посреди комнаты установлен единственный стул, к которому за лодыжки и запястья эластичными наручниками пристегнут мужчина средних лет. По виду – араб из испанцев, но наверняка утверждать нельзя.

А вот определить его профессию труда не составляет – под короткими волосами на левой стороне головы виднеется старая татуировка, причисляющая клиента к братству машинистов. Глаза мужчины затянуты матовой ярко-белой пленкой, временно отнимающей зрение – это эффект от впрыснутого в нос препарата.

Конечно, после завершения беседы бензодиадепиновый «ластик» подчистит сознание пленника, превратив похитителей в размытые образы из тревожных сновидений. Но Хуго все равно страховался, вводя в уравнение даже самую мизерную возможность применения гипнометодик или пробивной полицейской химии, сжигающей мозг, но успевающей восстановить память, словно битые секторы жесткого диска…

Вздрагивая от каждого шороха, скованный мужчина вертел головой, пытаясь угадать происходящее в комнате. Его молочно-белые глаза, покрытые тонкой сетью лопнувших капилляров, напоминали шарики из потрескавшейся глины. В этом было что-то от «Гомеровского взора», нацеленного далеко за грань человеческого бытия. Но животный страх, волнами исходящий от сидящего на стуле, убивал сравнение, превращая клиента в новорожденного котенка…

Фарахани обнаружилась в дальнем, самом темном углу, задумчиво перебирая разложенные на столике инструменты. Ее роскошная черная грива, скрученная в шар, пряталась под хирургической шапочкой.

Вошедшему молча кивнула, улыбнувшись одними глазами, и Энквист приветливо улыбнулся в ответ. Приложенный к пухлым губам ноготок девушки означал, что клиент осведомлен о запрете на крик, это же подтверждал и свежий кровоподтек на его виске.

В следующее мгновение лицо Хуго окаменело, начисто избавившись от эмоций.

Прикоснувшись кончиками пальцев к обшитой полиэтиленом стене, он обошел машиниста по кругу, нарочито громко шурша пленкой. Привязанный к стулу мужчина встрепенулся, слепо повернувшись на звук.

– Ради Аллаха, что вам нужно?.. – просипел он, едва ворочая пересохшим языком.

– Ты хорошо спрятался, Сабад, – негромко и вдумчиво произнес швед, проигнорировав вопрос. – Но мы нашли тебя, и отпираться не стоит…

– Сабад? – Пленник дернулся, будто пробуя путы на прочность. – Кто это? Меня зовут Исмаил, вы меня с кем-то спутали! Кто вы такие? Что вам от меня нужно? – повторил он

От клиента продолжало веять страхом, этот запах Хуго не спутал бы ни с чем иным. Страх окружал Сабада аль-Тани плотным облаком, укрывавшим в себе грозу скорой истерики. Такой эмоциональный климат представлялся Энквисту наиболее подходящим для выуживания информации без применения силовых методов.

Он остановился за левым плечом связанного, наклоняясь к пустому разъему «балалайки».

– Слышишь это шуршание под ногами, Сабад? Понимаешь, зачем стены и пол укрыты пленкой? – поинтересовался он, четко выговаривая слова. – Чтобы не испачкать комнату твоей кровью, конечно же…

Сабад аль-Тани, утверждавший, что его зовут совсем иначе, затрясся мелкой дрожью, подавшись вперед так, что жгуты наручников глубоко врезались в кожу. Незрячие глаза часто моргали, наивно намереваясь справиться со слепотой.

– «Открывалки» стоят денег, – продолжал Хуго под восторженным взглядом девушки. – Купить пассатижи, ножницы для металла, клещи и набор игл оказалось значительно дешевле…

Подтверждая слова командира, Назанин провела рукой по разложенным инструментам, заставив их забренчать. У Сабада предательски клацнули зубы.

– А еще мы купили паяльник, – доверительно сообщил ему Энквист. – С электричеством в доме проблемы, но это не должно тебя тревожить, Сабад, у нас есть сразу две динамо-машины…

– Я не тот, кто вам нужен… – простонал пленник, обмякая. – Зачем вы меня мучаете? Меня зовут Исмаил ибн Ханун! Я обычный муниципальный служащий… Я даже не старший машинист, работаю на коммунальных направлениях, мне неизвестны ни ценные коды доступа, ни адреса архивов! Пожалуйста, отпустите меня, я могу заплатить… Совсем немного, но у меня есть накопления…

– Нам не нужны твои деньги, Сабад. – Хуго обошел клиента, наклоняясь к его лицу. – Нам нужна информация. И как только мы получим ее, ты благополучно вернешься домой. Целиком.

Он слышал, как на кухне Бакли гремит кастрюлями, охотно приступая к обязанностям отрядного повара. Фарахани протянула руку, в которой была зажата стамеска, и быстро прикоснулась к щеке аль-Тани. Тот вздрогнул, будто получил удар в челюсть.

– Тебя зовут Сабад аль-Тани по прозвищу Клёст, – негромко продолжил Энквист, не меняя гипнотического тембра. – Во всяком случае, звали до того, как на Станции случился выброс. Ты бывший нейкист, вполне сносный машинист и средней паршивости гравер, который до падения Сорок Два работал в подразделении под названием «Кромлех». Работал по «железу». А когда все рухнуло, ты бежал из Союза, превратившись в Исмаила ибн Хануна и осев в муниципалитете Тегерана. Поправь меня, если я где-то ошибся?

Беспомощный, привязанный к стулу и ослепленный химией клиент замотал головой. По худым небритым щекам покатились слезы. На пленника было жалко смотреть.

– Нейкист? Нет-нет, говорю же, вы меня с кем-то перепутали!..

Он оправдывался крайне убедительно, пронзительно и отчаянно. Так отчаянно и убедительно, что смог бы растопить не одно сердце, если бы у людей в комнате еще оставались сердца.

– С чего вы взяли, что я нейкист? Нет бога, кроме Алл…

Хуго требовательно протянул руку, и девушка вложила в нее плоскогубцы. Ухватившись за рукоятки, швед легко прихватил кожу на шее машиниста холодными железными щечками. От болезненного щипка крепко скованный мужчина вскрикнул, отшатнувшись так резко, что чуть не перевернул стул.

– Закричишь еще раз, – предупредил блондин, возвращая инструмент Назе, – и я лично вырежу тебе голосовые связки. Упомянешь Аллаха еще раз, участь будет той же. Мы знаем, что ты сменил веру, как только поменялся управляющий планетой ветер. Но до того как на свет появился Исмаил, этим телом управлял машинист под позывным Клёст, собиравший «железо» для «Кромлеха». С ним-то я и хочу побеседовать…

Опустив голову на грудь, какое-то время пленник молчал, кусая губы и безмолвно рыдая. На его штанах расползалось темное пятно, запахло мочой. Энквист терпеливо ждал, все еще склоняясь над клиентом, Фарахани закурила.

– Как вы меня нашли? – наконец прошептал Сабад, содрогаясь всем телом.

– Это не имеет значения.

– Вы оставите меня в живых?

– Да, – коротко ответил ему швед. – Даю слово.