Карина Вран - Свето-Тень Страница 10

— Вы ведете себя непозволительно с особой…

— Королевской крови? — снова перебила я. — Это несмешная шутка. Что-то еще?

— Если ты собираешься занять мое место, — прошипела Рэйна, — можешь начинать сочинять эпитафию.

— Спасибо, что уделили мне немного своего драгоценного времени, Леди Ивер, — я улыбнулась. — Печально, что вы уже меня покидаете.

— Ты пожалеешь, — медленно выговорила она.

Зашелестело лиловое платье. Уходя, Рэйна оставила едкий запах злости, правда, в смеси с отличными духами.

Отчего-то визит Рэйны напомнил мне о давно поставленной и совершенно забытой цели — выяснить подробности о смерти Хорина Атира. За этим скрывалось нечто зловещее и крайне опасное. А только ли из ревности красавица пытается ускорить свадьбу?..

К моей спальне снова кто-то приближался. Нет, это уже навязчивость! Я направилась в гостиную, намереваясь наговорить Рэйне гадостей. И было раскрыла уже рот, когда навстречу мне рванулось чистое и светлое.

— Здравствуйте, Леди Калли! — радостно выпалил Тод. Не ребенок, а сплошное обаяние!

— Привет, малыш, — я обняла его, провела рукой по мягким золотистым волосам. — Как ты?

— Прекрасно. Меня Сэр Брендон послал. Сказал, что, если вы готовы, можно отправляться. Вы уезжаете? — в голосе Тода прозвенела печаль.

— Ненадолго. Сэр Брендон хочет показать мне планету. Скажи ему, что я уже иду.

— Но вы ведь вернетесь?

— Обязательно.

Тонкие ручки обвили мою шею. Даже и не знаю, чем заслужила любовь этого ангела, но взаимностью я ему отвечала точно…

Дни 14 и 15.

— Консул I напоминает Терру, но это лишь благодаря многолетней работе. На многих планетах проводили подобные изменения, но нигде — так фундаментально.

По-моему, никогда раньше я не видела Брендона столь умиротворенным. Сейчас, записывая происходившее, я спрашиваю себя, почему все хорошее так быстро заканчивается?.. Отчего я занялась записью только теперь? Тогда как-то не до этого было…

— Капелла примерно в двенадцать раз больше Солнца, но за счет протяженной оболочки, это система двойной звезды. Предполагалось, что у такого типа звезд планет, пригодных для жизни человека, быть не может, как выяснилось, неверно. Консулом I занялись сразу после Катастрофы. Наверное, ностальгия и чувство долга заставили ученых сотворить памятник родине человечества.

— Как прекрасно!

Глупо, конечно, звучит, но ничего другого я ответить не смогла. Мы неторопливо летели над планетой в четырехместном флаэреле — аналога на русском я не нашла. От двух телохранителей-пилотов нас с Брендоном отделяла звукопроницаемая перегородка. Так что, можно сказать, мы были наедине с этим несказанно прекрасным миром. В сотне метров под нами раскинулся горный хребет. Могучее солнце высвечивало заснеженные вершины, окутанные эфемерным жемчужно-розовым сиянием. Блистали вековые ледяные поля.

— Горы Раута. Их первозданный вид сохранили. Впрочем, не только их, — прокомментировал Брендон. — Но все равно, они — единственные в своем роде.

Я согласилась с ним. С высоты птичьего полета горы потрясали своим величием. Монументальностью даже…

— Следующий пункт программы — Ривал. В дельте Ривала воспроизвели настоящие джунгли Амазонки. Фауна, правда, отличается немного, но все равно экзотично.

Я восторженно кивнула, не в силах произнести ни слова. Исполинские пики подо мной превращались в каменистое плато, покрытое карликовой растительностью. Отдельными группами возвышались серые глыбы, напоминавшие древние менгиры.

В таком месте не стыдно было бы обитать богу.

— Что? — встрепенулся Брендон.

Я рассмеялась, поняв, что произнесла вслух свою последнюю мысль. Я перевела.

— Ли атму тарн э стерно а эрлин тай`ен…

Тут я задумалась. В языке Брендона не было аналога слову бог.

— В`ирдан, — закончила я. Возможно, творец здесь синоним бога? Надеюсь, что так…

— Ты хотела сказать иначе.

Я пустилась в пространное объяснение о вере в первотворца и его власти над душами людей. За бортом флаэреля проносилась сказочная красота, но Брендон был так увлечен и озадачен, что я не стала уходить от ответа. Слишком многим я ему была обязана, хотя бы этой красотой вокруг, поэтому пришлось вкратце изложить основные постулаты христианства, а заодно и других религиозных течений.

— Странно, — произнес Брендон, когда я остановилась, чтобы перевести дух. — Ты говоришь, что бог, — он выговорил это по-русски, очень осторожно, будто пробуя на вкус. — Един. И тут же начинаешь говорить о других богах…

Радости он мне не добавил. Вздохнув, я продолжила свою эпопею о разночтениях и хитросплетениях верований. О различных конфессиях, сектах и еретизме. Итог моей путанной лекции подвел Брендон — довольно неожиданный итог.

— Наверное, запутавшись в богах, человечество отступилось ото всех разом.

Я вздрогнула, как от удара. Бог умер. Причем окончательно и бесповоротно. Хотя о чем я! Он был мертв уже в двадцатом веке, его мумифицированное чучело изредка выставляли на всеобщее обозрение, как кости динозавра. В мои дни число истинно верующих измерялось не слишком сложными числами; а мое время и Империю разделяют века…

— Взгляни, — вывел меня из тяжких раздумий Брендон. — Ривал.

Прямо под флаэрелем катился поток жидкого серебра. По обеим сторонам его обрамляли густо-зеленые заросли, река искрилась под солнечными лучами, многочисленные ее протоки терялись в джунглях, подобные ручейкам ртути. От воды веяло бесконечным покоем. Флаэрель повис над небольшой песчаной косой, и я попросила открыть боковую панель. В кабину ворвался влажный воздух с чуть горьковатым запахом. И тут меня ослепило.

— Мать… — успела выкрикнуть я, пока флаэрель стремительно рассекал воздух. И что я хотела этим сказать?..

Я пришла в себя от крика, причем мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что кричу я сама. Больше, в принципе, некому было. При падении флаэрель сильно искорежило, вся передняя часть превратилась в месиво из металла, пластика и человеческого мяса. В ноздри ударил запах свежей крови. Меня замутило. Брендон, боже мой, Брендон… На пепельно-сером лице отчетливо выделялась кроваво-фиолетовая ссадина, пересекающая лоб. Я прижала пальцы к его сонной артерии. Ну же, милый, давай! Словно в ответ на мой призыв под пальцами что-то дернулось. Еще раз, еще… Я перевела дух. По крайней мере, он жив. Пора придумывать план действий.

Хорошо, хоть флаэрель рухнул на песчаную косу, а не прямиком в джунгли. Там мне точно никакой план не понадобился бы, разве что как удачнее наложить на себя руки. Ладно, для начала надо выбраться из обломков. О стороне Брендона нечего и думать — еезасыпало песком, поднявшимся при падении. Придется с моей, правда, флаэрель сильно накренился. Неудобно, но другого выхода нет. Внутри становилось жарко, тошнота поднялась к самому горлу. Я ткнулась в панель. Черт, как же она открывается?! Похоже, из отсека пилота, но туда я под страхом смерти не полезу, да и вряд ли там что-нибудь уцелело. Я начала шарить руками по пластику, надеясь наткнуться на скрытый механизм. Отчаявшись, развернулась и саданула ногой по панели. Дверь заклинило намертво. Перед глазами начали плавать радужные круги, по телу прокатывались спазмы, болело левое плечо — как минимум, вывих — и я начала терять сознание. Перед тем, как отключиться, я уткнулась взглядом в лазер, прикрепленный к ремню Брендона. Слабость как рукой сняло. А можно им пользоваться в таких условиях?

Я замерла с оружием в руках. Имею ли я право рисковать жизнью Императора? Вот только мог ли современнейший флаэрель упасть сам по себе? Брендон так красочно описывал его безопасность… Сдается мне, та вспышка была не последствием взрыва, похоже, нас подстрелили. И как-то мне совсем не хочется встретиться с этим ворошиловским стрелком[4], будучи запертой в консервной банке.

Прямо под дулом было углубление, идеально подходящее для пальца. Я прицелилась, потом зажмурилась и нажала.

Ничего не произошло. Отлично, не работает. Я нажала еще раз, просто с горя, и из дула вырвался тонкий луч; понятно, первым нажатием я сняла оружие с предохранителя.

Дальше дело пошло быстрее. Я вырезала лазером неровный прямоугольник и вытолкнула ногой искореженный кусок кабины. К сырому запаху джунглей примешивался запах гари. Голова столкнулась с перегородкой… Странно, но именно это привело меня в чувства. Я ухватила Брендона под мышки, не выпуская из правой руки лазер; на боль в плече и виске я старалась не обращать внимания. Кряхтя, подтащила бесчувственного Императора к отверстию, прикоснулась запястьем к краю разреза, горячо, но терпимо. Сначала выкарабкалась сама и тут же распласталась на песке. Прошла вечность, прежде чем я вдохновилась, встала на колени и уцепилась за борт флаэреля.