Алан Фостер - Програмерзость Страница 10

Медицинские предзнаменования выглядели отличными, но покуда Хаяки лежит в магполе, полагать, будто опасность миновала, никак нельзя. Если этот большой толстый ленивец умрет…

Не обращая внимания на предлагаемые юмористические и документальные передачи, он выбрал короткий успокоительный сон. И так же, как в другие бессчетные ночи, заснул в кресле.

Угнездившийся в тихом тупичке соче имени Мэри Энсон Картер представлял собой аккуратный автономный комплекс, спроектированный для наставления всем аспектам Реальной Жизни детей в возрасте от четырех до тринадцати лет. До-университетские академические дисциплины, конечно, уже с середины века преподавали не в школах. Этими предметами ученики намного лучше овладевали в мирной и приватной обстановке родной резиденции ребенка, с помощью домашних ящиков и подальше от отвлекающих действий детей одного с ними возраста. В четырнадцать лет подросток поступал на двухгодичные курсы аналитических исследований и в продвинутый соче, а в шестнадцать делался выбор между высшим образованием, программами профессионального обучения, государственной службой и уймой менее определенных взрослых вариантов выбора, таких, как военная служба.

В соче ребенок узнавал о психологии отношений между мужчиной и женщиной, свиданиях, институте брака, сексе, о том, как открыть счет в банке и производить операции с ним, как выполнить простой ремонт по дому, как иметь дело с кредитом, как купить жилище, управиться с адвокатами, проконсультироваться у врачей, составить планы на отпуск, приобретать товары и услуги, покупать и готовить пищу — словом, обо всех необходимых составляющих повседневной жизни, о которых дети, как почему-то ожидали самодовольные предыдущие поколения, должны были узнать самостоятельно, чаще всего при посредстве совершенно неадекватных вариаций постепенного усвоения. Иными словами, в соче детей обучали всем действительно важным вещам. Биология и математика, география и словесность, история и литература, рисование и основы гражданственности — все эти предметы лучше изучались дома, через домашний ящик.

С восьми утра до полудня, четыре дня в неделю, дети собирались в своем местном соче обучаться тому, чего ожидало от них человеческое племя: как быть достойным человеком и выжить в мире, становящемся все сложнее не с каждым годом, а с каждым днем. Вот в этом-то бурлящем доподростковом вареве и числилась некая двенадцатилетняя Катла Андерсон, с которой очень хотел побеседовать Анхель Карденас. Та пожилая соседка, с которой он поговорил перед разрушенным жилищем Андерсонов, сообщила ему, что мать девочки всегда отвозила ее в соче и вновь привозила домой. Думая об этом, он показал свой идент вооруженному охраннику при входе.

— Комо се происходит? — небрежно поинтересовался он.

Скучающий караульный с заметно высовывающимся из кобуры на бедре автоматическим пистолетом и висящим на цепочке из жилетного кармана станнером подергал себя за бороду и пожал плечами.

— Нада[14] особенного, хомбер. Кого ты сюда заявился арестовывать? Учителя или нина? — Он чуть встрепенулся. — Надеюсь, что учителя. Соче этот тихий, и большинство нинов мне по душе.

Инспектор шагнул через деактивированные ворота. Как только он прошел, охранник снова активировал их. Тихое зловещее гудение указывало, что позади визитера подана энергия на микроволновой барьер, мощность которого вполне позволяла ему изжарить незваного гостя.

— Ни уно, ни отро[15], — объяснил Карденас. — Просто мне нужно поговорить с одной из учениц.

Повернувшись на вращающемся стуле, охранник просканировал биб безопасности.

— Это ведь не по поводу взрыва фургона, продающего мороженое, в прошлом месяце, верно? С тем делом разобрались. Наши нины не имели к нему никакого отношения. — Он неодобрительно фыркнул. — Виновата шайка антиобов из урба Миранос.

— Мне просто нужно быстро задать несколько вопросов. — Карденас говорил столь же терпеливым, сколь и намеренно неинформативным тоном.

Охранник оставил попытки выудить из посетителя какие-либо данные.

— Личность учащегося? — официально спросил он.

— Андерсон, Катла. — Глядя за спину охранника инспектор присмотрелся к бибу безопасности.

Караульный кивнул самому себе.

— Да, я знаю это имя. Запомнил считай весь список посещаемости. Хотя не припомню, чтоб действительно доводилось разговаривать с этой девочкой. — Пальцы его не по возрасту живо пробежались по клавиатуре. В качестве меры безопасности с бибом оператор мог работать не через голком, а только вручную.

Снова мельканье пальцев. На бибе было двести шестьдесят три LEDа. Восемнадцать вспыхнуло красным, а остальные зеленым цветом. Охранник постучал пальцем по одному из красных указателей.

— Ее здесь сегодня нет. — Он откинулся на спинку стула. — Может, заболела. Но здесь ее нет.

Карденаса эта новость удивила намного меньше, чем охранника.

— А ее монитор не мог выйти из строя? Или оказаться заслоненным?

Охранник оттопырил нижнюю губу.

— Сдохнуть мог запросто. Или сигнал может не пройти, если она работает в лаборатории, хотя мы стараемся не ставить нинов туда, где это возможно. Правда на занятиях по кулинарии такое иногда случается в массовом порядке. Радиационные помехи. Когда они готовят птицу на праздник, может стать действительно худо. — Он поработал с клавиатурой. — Повидайтесь с Алисией Таварес; класс номер одиннадцать. Она в этом месяце курирует девочку. — Он повернулся со стулом и показал. — Прямо по входному коридору, вторая дверь налево, по другую сторону от заповедника дикой природы. Она сейчас преподает Продвинутые Постоянные Поездки.

Инспектор поблагодарил караульного и зашагал в указанном направлении, проходя мимо классов, где дети обучались навыкам, необходимым для выживания в обществе. Выйдя из главного здания, он побрел через миниатюрную версию знаменитого нью-мексиканского Хорнада дель Муэрто[16], в комплекте с пустынным ландшафтом, источником и копиями исторических образцов материальной культуры, появившихся посреди урбанизированной, индустриализированной Полосы с целью показать ее подрастающим гражданам, какой была некогда жизнь, и какой по-прежнему оставалась в тех местах, где не понастроили ни индукционных труб, ни торговых галерей, ни игровых площадок.

Войдя в строение, он отыскал путь к классу номер одиннадцать. Его идент-браслет перебрал несколько тысяч муниципальных кодовых комбинаций, прежде чем через несколько секунд остановиться на одной, которая открывала дверь данного класса, разрешая ему войти.

Оказавшись в классе, он обнаружил, что его внимательно разглядывают две дюжины пар глаз. Лишенные окон стены из непробиваемого поляризованного стеклянного сплава были покрыты рисунками, двигунами и пейзажами, изображавшими разные виды современного транспорта. В данный момент класс рассматривал межконтинентальный сверхзвуковой транспорт в разрезе, но изучал не аэродинамику его очертаний и не физику его работающих на водороде двигателей. Для тех, кого это интересовало, подобные технические детали можно было куда лучше проанализировать дома. А дети учились этикету путешествий: как заказать еду, как есть, находясь на борту, как пользоваться ванной и туалетом, как разобраться с беспокойствами, причиняемыми другими пассажирами, — короче, как выжить и преуспеть в мире современных путешествий.

Наставляла их стройная темноволосая молодая женщина с тонким лицом, рабочую одежду которой в данный момент скрывала форма стюардессы компании «Юнайтед Вариг». «Юнайтед Вариг», конечно же, заплатила кругленькую сумму за преимущественное право столь широко демонстрировать свой фирменный логотип в учебном заведении. Нины, похоже, не возражали. Они были слишком заняты, пробуя друг на друге рекомендованные для путешествий фразы.

— Продолжайте упражняться в этих кратких диалогах, — приказала им Алисия Таварес. — Завтра будет устный опрос.

В ответ из рядов хорошо одетых младших граждан поднялся стон. Это тебе не бедный школьный округ, размышлял Карденас. В том урбе, где он вырос, у школ не было денег на такие легкомысленные штучки, как маскарадная форма.

— Чем могу помочь? — Она уловила мельканье его идента. — Боже, надеюсь, никто не попал в беду. То дело с фургоном, торгующим мороженым…

— Не имеет никакого отношения к моему сегодняшнему визиту сюда, — закончил он за нее. Когда он улыбнулся, кончики его вислых усов приподнялись на полсантиметра. Это действие неизменно вызывало ответную улыбку на устах всякого стоящего достаточно близко, чтобы заметить данное явление, и Таварес не стала исключением.

— Рада это слышать. Что я могу для вас сделать… — она снова взглянула на его идент, — …инспектор?

— Вы в этом месяце курируете ученицу по имени Катла Андерсон.