Олег Черепах - Убить Рудольфа Страница 10

На двуспальном диване лежал раскрытый чемодан, на полу валялось несколько банок из-под пива. Это бардак неустроенности. Наши пожитки. В чемодане, если порыться, можно отыскать всё от газового револьвера до клубничных презервативов. Карта Москвы, надорванная с краёв: все эти станции метро, все эти улицы, пройдённые и забытые, красивые и грязные, опасные и загазованные… За стенкой слышались охи-вздохи. Похоже, там, за нашими чёрными розами шёл «трах». В моем взбудораженном сознании мне представилось, как я обламываю их кайф, прорвавшись через стену с отбойным молотком, продырявливая их обоих насквозь.

— Черепах, ты как?

Внезапный бой барабанов и знакомый хрипловатый вокал. Светка прибавила громкости в колонках. «The Еxploited»! Ништяк! Я встал со стула, оцепенение куда-то делось. Мы были молоды, страстны, опрометчивы, драчливы и не хотели ничего, кроме секса и панк-рока, путешествий автостопом и проклёпанных курток. Жить здесь и сейчас!

И только одно оставалось нетленным и родным — Розы. Пожалуй, единственное воспоминание, за которое я мог зацепиться и отогреться в любую холодную погоду — розы того августовского дня из сада моей мамы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Женский голос, едва видимые в застилающей глаза пелене контуры лица, прикосновения чьих-то рук.

— Черепах, Олег, ты в порядке? — размытое лицо молодой женщины, её голос, витающий в пустоте. Её руки обхватили мои плечи и встряхнули. — Приходи в себя!

Спасительные руки, вытягивающие меня из забытия.

— Ты посмотри, как его придавило.

В комнате двое. Он и Она. По частицам собираю информацию. Моргаю глазами. Комната, вытянутая вагоном. Стол, на нём ваза с цветами, гитарный кофр в углу, дверь, ведущая на балкон. Я всё ещё лежу на диване. Не отпускает. Это случилось в тот момент, когда я кончил в презерватив из латекса. Кто мог знать, что разовьётся удушающая аллергия. На тот момент Тигра уже приняла дозу, и ей было «ништяк». Самоса ждал своей очереди, чтобы засадить нашей общей подруге, но вышло по-идиотски нелепо. «Духи со скорой» вбадяжили мне этот Антиаллергический укол, после чего всё завертелось колесом: врачи со скорой, Тигра, Самоса, она и он. Всё возвращалось на круги своя.

— Офигеть, я это…

— Не дёргайся резко…

— Кто вы?

— Друзья Самосы. Он успел передать сообщение на «пейджер», и мы поспели вовремя. Меня зовут Сергей, а это Юля, — отрапортовал бодрым голосом он.

Я снова попытался подняться с дивана, но вновь и вновь с неизменным успехом падал вниз, а Тигра смеялась надо мной.

— Аккуратнее, — сказал Сергей, — она ещё там.

Но Тигра уже надавливала мне на грудь своими внушительными «сиськами», её лицо приближалось, я чувствовал её всю. Мой член подрос буквально за несколько секунд. Её стоны, расширившиеся зрачки, рука спешно скользнула в мои джинсы. Такая вся своя, понятная, как-то вдруг слишком доступная, и когда я рванул на ней майку «Ramones», она закричала нечеловеческим голосом прямо мне в ухо. Сергей схватил Тигру за шиворот, пытаясь оттянуть её от меня. «Панкуха» извивалась, била нас кулаками куда попало. Я услышал передёргивание затвора — Самоса держал в руке пистолет. Створ уткнулся в лоб Тигре, у нее перехватило дыхание, и она сразу обмякла как мешок. Сергей оттянул её от меня в угол комнаты, где она так и осталась сидеть.

— Вы, блин…, — Тигра взмахнула обеими руками, — Мать всех Святых, какие же вы после этого друзья?

Вот это помещение. «Одиночество в подъезде драным котом, на этом самом месте — дурдом» (альбом «Собаки луны»). Одиночество всех в этой комнате: чувства, и страх, и безысходность 90-х, что свели нас в это время. Я это понял, никто не отдавал себе отчёт в том, что наше опустошение началось много раньше, у баррикад Белого Дома. С амбиций, с обмана, с безнаказанности правящей элиты. Потерянное поколение, но какое по счёту в нашей стране.

Я думал, что тема закрыта, что все всё поняли, но тут Тигра встала во весь рост.

— Самоса, откуда у тебя пушка?

Наивный вопрос. Откуда ей было знать, что её мы отняли у подвыпившего бизнесмена, когда тот в подворотне нацелил пистолет в наши головы. Самоса, бывший погранец, без труда уложил тучного лысого фраера. Тигра смотрела на нас невменяемыми глазами: на погранца с пистолетом, на его друга и его подругу, на меня, нелепо сидящего на диване, а потом она громко рассмеялась.

— Вы… вы панки, падла, раздолбаи, — она потёрла рукой подбородок, — Господи, дай нам сил пережить это время.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«Возможно, я умру, прежде чем мне исполнится 25, но когда это случится, я проживу свою жизнь так, как я хотел».

Вчерашний концерт был сорван, но чтобы так обломно, такого давно не случалось. Они все были в зале, вся «тусня» при полном «прикиде». Все как один — панки. Пришлось уходить через черный ход, барабанщик получил «в репу», он «аццки» разозлился и во всём обвиняет меня. Не мешало бы прийти в себя, и мы вписались у моей знакомой в «спальном районе». Место явное гопническое: какие-то пьяные отморозки пили и орали возле подъезда; подъезжали машины, из них вылезали дружки этих отморозков. Заснуть под такой гоп-оркестр бесполезно. К тому же гитарист сорвал слив унитаза. Но здесь было бесплатно и по-домашнему хорошо. Нас никто не мучил вопросами, даже когда мы попросили хозяев зависнуть тут на все выходные. В понедельник всем на работу и ехать в разные концы города, а впереди нас ждал большой тур.

Время слетело с катушек, наш гастрольный автобус на легендарной трассе Е-95. Всё шло как по маслу, пока мы не угодили в пробку. Прерывистые вспышки ментовских мигалок в ночном небе ранней осени. Чья-то смерть уже с отлетевшими напрочь душами, или рулетка жизни спасла счастливчика? ГАИшник показывает: «Проезжайте!» Наш шофер по кличке Шпрот тихонько жмет на газ. Я смотрю на сержанта из окна: парень никакой, таких можно поставить 100 человек на трассе, и все будут с виду на одно «рыло». Тема простая: нужно освободить место для «неотложки», но, нифига себе, пафос такой, словно тут исполняется ритуал жрецов культа Вуду. Подъехали ближе к месту аварии. Рефрижератор лежал на боку как распластанный бизон, видимо, его вынесло со встречной полосы. На месте аварии было полно людей в форме и в штатском. В Европе стали бы устанавливать большие прожектора на месте аварии, а тут как всегда «на отшибись» временные переносные лампы. Раздался треск, полетели искры. Это кто-то из МЧС пытался орудовать автогеном, чтобы пробиться к кабине шофера. С той точки, где мы притормозили, даже в темноте было видно, что при падении зад прицепа оказался разорван, и часть каких-то кусков тел вывалилась наружу. Асфальт поблёскивал битым стеклом. Слишком насыщенные подробности для одного вечера.

— Эй, парни?

Это тур-менеджер обернулся к нам с переднего сидения. Его лицо в свете мигающих ламп казалось типично вампирским, в духе кинофильмов 80-х. Полный автобус обкуренных чуваков, и только 2 человека, кажется, в норме — я и шофёр Шпрот. Почему-то мне «не в удобняк». Нельзя так, чтобы все остальные ощущали твою несопричастность с общим приходом. Дозы чётко были поделены на всех, но ввиду моего отвращения к наркоте барабанщик забрал мою и теперь оттопыривался по полной.

Давно я не видел столько людей в форме в одном месте.

— Ни хрена себе, — сказал гитарист, — вы сечёте?

Санитары со скорой грузили куски туш на носилки и забивали ими всю внутренность машины скорой помощи. Я такого никогда раньше не видел. Мы медленно проезжали дальше. Милиция зорко охраняла опрокинутую машину, видимо приказ, поступивший сверху, обязывал поступать именно таким образом. Мы уже катились с приличной скоростью, а мне хотелось вернуться туда, выйти из нашего автобуса, продырявить эти туши длинной острой палкой. Только потом по многочисленным слухам мы узнали, что всё было не просто. В рефрижераторе везли якобы не просто туши… Это были разделанные женские тела для ресторанов и фастфудов.

Шпрот заехал на бензоколонку заправиться и перекусить в лёгкую, мы пошли с ним вместе. Там была женщина: знаете, такую болезнь сходу не различишь, пока не начнётся приступ. Она лежала на полу перед кассой, закатив глаза, беспрерывно хрипя, белая слюна пеной валила изо рта. Это был просто ужас. Работники зала обступили её со всех сторон, а она задыхалась на глазах.

— Быстро дайте столовую ложку, — заорал я.

Нужно было успеть засунуть ложку между зубов, чтобы женщина не задохнулась.

А потом… мы купили «колы», жвачки, сигареты, заправились и покатили своей дорогой.

Однажды мы попали в место, которого не было на дорожных картах, маршрутизатора тогда ещё не придумали, а мобильная связь была уделом немногих. В городе, как мне показалось, был свой микроклимат. Тур-менеджер ошибся: там не было никаких шлагбаумов и постов. Звёздное небо образовало с землёй некий пространственный тоннель, по которому только раз в жизни можно было попасть в несуществующий город Зеро. Понятия «хостел» не существовало, а была придорожная гостиница. Строение окружали деревья, причудливо переплетающиеся кронами на самом верху. Это была ещё сталинская постройка 40 х годов прошлого века. Нас встретил администратор. Это оказался странный дом, свет погас сам собой ровно в полночь, благо на столе стояла керосиновая лампа.