Пока смерть не воссоединит нас - Василий Стеклов Страница 10

движения и походку роботов. В одном популярном фильме двадцатого века актер изображал робота-убийцу, и в конце фильма половина лица у него была повреждена, так что виднелся только металлический череп. Но все равно, даже по оставшейся половине лица было видно, что это человек. А в реальности создать искусственного человека похожего на настоящего оказалось намного сложнее, чем актеру изобразить робота.

Так же появились отличия в их образе жизни, Элизабет теперь не ела и не спала, но должна была время от времени подзаряжать аккумулятор и переходить в состояние покоя для обновления памяти и устранения ошибок в квантовом процессоре. Это чем-то напоминало медитацию, она садилась на коврик с прямой спиной и сидела так несколько минут, закрыв глаза. Кроме того ее память и скорость мышления намного усилились, так что Карл иногда ощущал себя тугодумом рядом с ней. Играть с ней в шахматы, покер или отгадывать вопросы викторины было совершенно безнадежным занятием. Так же первое время некоторые движение, связанные со сложной координацией и мелкой моторикой, она не могла сделать или делала их очень неуклюже. Впрочем она быстро училась. Биомеханика ее тела была очень близка к человеческой, а все неточности быстро дорабатывали специалисты из Регенширм.

Но Карл не унывал из-за всего этого, живут же люди с парализованными, обожженными и другими утратившими первоначальный облик родственниками. В конце концов технологии не стояли на месте, и в будущем можно было ожидать, что глаза и другие особенности кибернетических людей будут все лучше повторять человеческие.

Эйфория продолжалась месяц-полтора. Карл как раз взял отпуск на четыре недели, чтобы проводить больше времени с женой. Так же ему требовался отдых и восстановление после напряженной работы в течении полугода.

В течение месяца они с Элизабет проводили все время вместе, гуляли, танцевали (сначала ей было трудно управляться с новым телом, но она быстро все вспомнила), и говорили обо всем. Хотя к ним почти каждый день продолжали приходить ученые для наблюдения за состоянием Элизабет, но это их не сильно беспокоило. Это были пустяки, они были вполне счастливы. У нового тела Элизабет даже были эрогенные зоны, там где полагалось, ее либидо также было воссоздано, так что они могли заниматься любовью. Хотя было не так просто среплицировать ее сексуальные эмоции и реакции тела, пришлось даже пригласить известного сексолога, профессора Ингрид Степмен, для консультации.

Но их медовый месяц, как и все другие, закончился, и постепенно началось отрезвление. Карл начал замечать, что Элизабет поменялась не только снаружи, но и внутренне. Иногда ему даже казалось, что несмотря на все сходство с его женой с ним живет совершенно посторонняя женщина. А может даже и не женщина. И что самое грустное – она явно старалась быть прежней Элизабет, разговаривала как она, без конца говорила, как рада снова быть со своей семьей, часто вспоминала разные моменты из их прошлого, общих знакомых и родственников, подолгу рассматривала семейные фото и видео архивы, изучая в них себя, детей и его. Но все это было словно вымучено. Как будто она сама сомневалась в том, что она его жена, но пыталась изо всех сил соответствовать ожиданиям Карла.

Дети, которые воспринимали все непосредственно, с самого начала недоверчиво отнеслись к новой маме. А потом и вовсе начали избегать ее.

Карл пытался поговорить с ними, и дети каким-то образом обо всем догадались, хотя им никто не рассказывал про эксперимент и про смерть матери.

– Леон, Мэлани, что такое? Почему вы так ведете себя с мамой, молчите, убегаете?

– Мама стала такой странной… – сказал Леон, поглядывая на отца исподлобья.

– Да, наша мама стала роботом! – сказала Мэлани.

– Нет, ваша мама не стала роботом! – сказал Карл как можно более убедительным тоном. – Я же вам говорил: мама заболела, а мы ее лечили. Вы же сами видели, как она сильно болела. Вы еще маленькие и сейчас не поймете как мы вылечили ее, но когда подрастете, я вам все расскажу.

– Она не ест и не спит, и так странно смотрит… – начал Леон.

– Это потому что она сильно болела. Ее тело изменилось из-за этого, она теперь не может есть и спать и еще что-то делать как раньше. Но это ваша мама, та же, что и была. Разве вы не любите маму?

– Любим, – ответили дети.

– Вы верите своему папе?

– Да, папа, верим.

– Тогда перестаньте огорчать маму, она вас очень любит и очень огорчена, что вы ведете себя с ней как дикари.

Дети обещали не огорчать ее, но их поведение почти не изменилось. Видимо, они все же не поверили отцу. Наверно потому, что он и сам не очень верил себе, когда убеждал их, что мама не робот.

Глава 7

И вот, преследуемый мрачными мыслями, Карл рано утром в субботу выехал из дома и через несколько часов добрался до небольшого городка на озере, в котором жили его родители. Родители жили в живописном месте, не более десяти тысяч человек жителей, на берегу прекрасного озера, почти посередине Европы. Их дом был старый, но уютный, с хорошим ремонтом, оснащенный всеми новинками техники, от климат-контроля до кухонной автоматической станции.

Пока ехал, он вспоминал тот разговор с женой два дня назад, когда она спросила – почему он так изменился, и обдумывал все, что произошло в их жизни за эти месяцы. Здесь в тишине, среди умиротворяющих видов природы он надеялся все обдумать и понять, что ему делать дальше.

Но вот он уже подъезжал к дому родителей, Карл открыл ворота и заехал во двор. На летней веранде сидела его мать в легкой юбке и домашней футболке и читала книгу. Карл подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. Мать приподнялась и обняла его за плечи.

– Здравствуй, сынок!

– Привет, мама. Как дела у тебя, как папа?

– Все хорошо у нас, все хорошо. Папа на рыбалке должно быть, или просто сидит у воды. Как дела у тебя? Как мои дорогие Лео и Мэл?

– Все хорошо. Лео закончил второй класс, Мэлани тоже растет, красавица будет, как ее мама. Как-нибудь приедем к вам всей семьей, увидишь.

– Ее мама… А как она, Элизабет?

– Все хорошо, – отвечал Карл опустив глаза.

– Хорошо? Господи, сынок, я так переживала когда она заболела. А потом умерла. А сейчас… ты привык к ней?

– Привык? К чему? Она все также моя жена и мать твоих внуков. Это вам пора уже привыкнуть.

– Я знаю,