Борьба со смертью - Поль де Крайф Страница 10

труда т. д. общеизвестно и не может подлежать никакому сомнению. Едва ли, однако, можно поверить в то, что разрешение гигантской задачи продления человеческой жизни может дать пропагандируемая де Крюи жизнь "цивилизованных варваров". Дело здесь обстоит много сложнее и требует комбинаций разнообразных факторов условий, в первую очередь изменения социально-экономический условий жизни трудящихся. - Прим, рев,

Книга I. Три врача.

Земмельвейс. Спаситель матерей

Разве не нелепо думать, что сражаться со смертью должны только ученые в лабораториях, а не врачи у постели больного? Простой врач Земмельвейс первый решил найти средство сделать деторождение безопасным для матерей.

Нет человека, у которого бы хватило времени и таланта написать подлинную историю подвигов всех борцов со смертью. В наиболее полных историях медицины, которые я просматривал, столько же, если не больше, внимания уделяется организаторам медицинского дела и теоретикам, сколько настоящим пионерам и борцам. Я постараюсь здесь только показать, какими людьми были некоторые из таких борцов и благодаря какой удаче или случайности и каким чертам характера каждый из этих немногих сделал возможным невозможное.

Земмельвейс - первый в этом ряду. Если вы спросите, кто же такой этот Земмельвейс, вы не обнаружите исключительного невежества. В прошлом году из десяти дельных американских врачей, спрошенных мною о Земмельвейсе, только один имел не совсем туманное представление об этом странном венгерском немце.

Это был несчастный и, пожалуй, в некотором смысле жалкий человек, но среди всех борцов со смертью несомненно один из самых оригинальных, - только врач, но горевший желанием найти верное средство сделать роды безопасными для родильниц. Отыскав его, Земмельвейс доказал,- задолго до Пастера и раньше Листера,- что не всегда смерть возникает внутри нашего тела, что она может проникать в него извне. Впервые в истории человечества он показал, как можно в некоторых случаях ограждаться от смерти.

За много лет до того, как Роберт Кох наконец обнаружил существование смертоносных микробов, Земмельвейс нашел простой способ защиты от невидимых микробов, нашел способ защиты от невидимых убийц, самого существования которых он и не подозревал.

 Величайший позор для современной медицины - бессмысленная смерть от родильной горячки более чем 7000 американских женщин в год. Именно от этой болезни нашел Земмельвейс почти совершенные предупредительные средства. Уже больше восьмидесяти пяти лет прошло с тех пор, как несчастный венгерец показал способ преграждать путь страшнейшему из микробов - гемолитичеокому сттрептококку, который до сих пор убивает одну из восемнадцати замужних американок, умирающих в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет.

 Во всех отношениях история Земмельвейса - печальное предостережение по адресу всех нас, обреченных доверять знаниям и могуществу медиков. Изгнание Симмельвейса из Вены за его спасительное для матерей открытие - одна из самых позорных глав в истории медицины.

 Его несчастьем были его честность и прямодушие. Даже когда он, с горечью вернувшись в свой родной Будапешт, доказал, неопровержимо доказал правильность своего метода предупреждения родильной горячки,- во всей Европе гинекологические светила продолжали издеваться над ним, и во всей Европе молодые матери продолжали бессмысленно умирать. Наконец, Земмельвейс написал замечательную, полубезумную статью, теперь забытую, кричавшую врачам Европы: «Пора прекратить убийства!» Тогда они стали прислушиваться.

 В Соединенных Штатах еще и сейчас смертность от родильной горячки больше, чем в любой цивилизованной стране, кроме может быть Чили; еще и сейчас наши матери продолжают умирать, как и во времена Земмельвейса.

Снова необходимо напомнить, что речь идет о США. В СССР роженица и мать поставлены в исключительно благоприятные условия во время беременности, родов и кормления. Общеизвестен закон о предоставлении женщине продолжительного отпуска по беременности, распространенный и на женщин-колхозниц, а также проект декрета о запрещении абортов. Широко развернута сеть лечебных учреждений, специально занимающихся охраной здоровья матери и ренка. Всем известно, какое внимание уделяется разрешению задачи обезболивания родов. Таким образом, принимаются все меры к тому, чтобы сделать это важнейшее событие в жизни советской женщины легким и радостным.- Прим. ред.

Вот его история.

 Еще не достигнув совершеннолетия, Игнац Земмельвейс показал свою настойчивость и самостоятельность. Его отец, солидный будапештский купец, в 1837 году отправил его в Вену изучать право. Одного случайного посещения анатомического театра, в обществе приятеля медика, оказалось достаточно, чтобы Игнац выбросил за окно все юридические книги и поступил на медицинский факультет.

Это был весельчак, с блестящими, широко открытыми глазами, настоящий венгерец - энтузиаст и фантазер. Он жил и веселился, как умеют жить и веселиться только в Вене. Был одним из тех молодых людей, о которых говорят обычно, что они плохо кончат, но вдруг сдал докторский экзамен и выбрал самую безотрадную тогда специальность - акушерство. В апреле 1844 года, гордый званием доктора медицины, он начал работать в качестве ассистента знаменитого первого родильного отделения Венского главного госпиталя.

 В этом месяце тридцать шесть из двухсот восьми матерей умерли в родильном отделении от родильной горячки. Тогда родить ребенка было немногим безопасней, чем заболеть самой тяжелой формой воспаления легких. Среди одетых во фраки профессоров и поддакивающих им гладко, остроумно говорящих ассистентов Земмельвейс был исключением. Все его считали чудаком, он никак не мог примириться с гибелью молодых матерей. Это мучило его. Роженицы были преимущественно брошенные бедные девушки, объекты «благотворительности», в большинстве случаев ставшие матерями без благословения церкви... Но для Земмельвейса это были люди.

 Полный надежд, он помогал им переносить долгие муки первых родов; оставлял их, измученных, но сияющих от счастья, с новыми крошечными существами у груди.

 Два дня... и то здесь, то там сиянье счастья переходило в зловещий румянец неистового жара.

 Три дня... и Земмельвейс содрогался, слушая, как их нежная болтовня с младенцами прерывалась страдальческими стонами. «Это пройдет, не беспокойтесь»,- говрил он, зная все тверже, что лжет, утешал их.

 С испугом на лицах, с запекшимися ртами, глядели они на него и просили воды, немного воды, все больше и больше воды. Он старался улыбкой рассеять их тревогу, когда у него под пальцами все учащался пульс и, наконец, переставал поддаваться счету.

 Четыре дня... Земмельвейс все еще возился с ними, спрашивал имена их детей, маскируя свой ужас перед страшными сине-фиолетовыми пятнами, которые появлялись у них на руках и на ногах. Так грустно было смотреть на их уже почти восковые лица и слышать шопот их бледных губ: «Теперь лучше. Теперь боли гораздо слабее, доктор»... Он отворачивался, чтобы скрыть от них, что это облегчение - милосердное предвестие смерти.

 Так Земмельвейс наблюдал в течение двух лет, с