Кира Измайлова - Дивнариум Страница 11

Трандуил не стал тянуть с информацией.

— Где доверенный вам олень? — спросил он сурово.

— Он уже должен был вернуться домой! — сказала Афадель с героизмом смертницы. — Он так стремился к вам, ваше величество, что вырвал повод из наших рук и стремглав ринулся в ваши объятия!

Леголас чем-то подавился, но Афадель не заметила, а жаль.

— Мы устремились по его следу и, право, он точно должен быть здесь! Чужих следов мы не заметили, только его, вот и пришли… А в честь чего праздник?

— В честь возвращения оленя!

— Ну вот, все и разъяснилось, — с облегчением заметила она и увидела Алексиэля. — Олень дома…

За ее спиной кто-то прыснул.

Трандуил не торопился менять гнев на милость.

— Его привел Следопыт! Если бы не он… я даже не знаю, чем бы все кончилось!

— Нечего хвататть чужих оленей, — включился я. — Все шло по плану, и вот…

— Да! — тут же подключилась Афадель. — Олень бежал по хорошо известной тропе к своему единственному, горячо любимому хозяину, а тут какой-то… следопыт хватает его, силой вынуждает повиноваться, а виноваты мы?!

Трандуил задумался. Леголас занервничал.

— Да у оленя теперь травма, — заявил я, решив, что хуже не будет. — Этот следопыт испортил ему всю радость возвращения! И рога наверняка не почесал…

Трандуил посмотрел на оленя. Олень скорбно кивнул.

— Он не виноват! — горячо воскликнул принц.

Тут задумался уже я, кого же он имел в виду: меня (с Афаделью), Трандуила, оленя или Следопыта. Или даже Саурона. Но кого бы ни имел, ясно, что намерения у него были самые добрые.

Хотя я не хотел, чтобы меня кто-то имел даже с самыми добрыми намерениями. Ну кроме Афадели, я к ней привык.

Король наш Трандуил снова пошевелил бровями, явно принимая сложное решение, потом посмотрел на оленя, на нас и на Следопыта. И кивнул.

Олень подумал, почесал рога о наш дуб-декорацию, снова подумал и подошел к нам с Афаделью.

— Думаешь, заложит? — шепнула она.

— Да кто его знает… — ответил я и потыкал оленя пальцем в шерстяной бок. Он был теплый, и я почесал оленю за ушами, чутко принюхиваясь. Определенно неподалеку готовили шашлык.

Олень тоже это чуял и явно нервничал.

— Орки поблизости! — сообразил я.

— Нет, это обед, — не согласился Следопыт. Он стоял за спиной Леголаса, готовый отразить и защитить. И даже прочитать письмо на феанорском. И даже со смайликом.

— Нет, орки! — поддержала меня Афадель и выхватила клинок, взятый в паучьей пещере. Он светился голубым, и если бы я не знал наверняка, что она намазала его краской для век, то поверил бы.

— К бою! — скомандовал Леголас и, схватив Следопыта за руку, куда-то убежал, явно на передовые рубежи.

Олень облегченно выдохнул и подошел к хозяину, подставил рога на почесать. Трандуил самозабвенно принялся ласкать питомца.

Афадель сглотнула.

— Ты что? — удивился я.

— Ты посмотри… это так… эротично!

Мы посомотрели. Те, кто придумал сплетню про Деголаса, явно тоже были в курсе.

И поспешили отвернуться. Лучше уж на передний край, чем смотреть на это непотребство!

— Ну обед-то когда? — спросил я нетерпеливо. — Война войной, а обед по расписанию!

— Да, там явно что-то пригорает, — потянула носом подруга. — Ну а раз все ушли на войну, пошли на кухню! Хоть поедим нормально!

И мы пошли. Правда, там без нас хватало народу (там же обнаружились Леголас со Следопытом), но по порции шашлыка мы урвали…

— Гляди, гляди, — шепнула Афадель, кивая на тех двоих.

Следопыт с Леголасом ели шашлык с одного шампура, с разных сторон, медленно сближаясь…

— Не хватило, — пробурчал я. Нам тоже досталось мало, и третью порцию мы ели вдвоем — кто больше обкусает.

Афадель посмотрела на меня с сожалением. Я понял, что она не наелась.

— Ну на, держи, — сказал я, вынув из-за пазухи НЗ — сухарь с куском вяленого мяса.

Афадель взяла со вздохом сухарь и сунула в карман.

— Ты настоящий друг, — сказала она кисло.

— На сеновал не пойду, — сразу сказал я. — Ты меня и так затрахала.

— Сеновал занят, — сообщил голос за спиной, но когда мы дружно обернулись, там уже никого не было…

— Пойдем подглядывать! — тут же загорелась подруга.

— Ну уж нет! — потушил я ее порыв. — Лучше уж потрахаемся…

07

Топазы по вкусу

О том, что весна близко, мы поняли по тому, что король наш Трандуил сменил зимнюю корону из сухих веток на венец из подснежников. На подснежники у короля была аллергия, он зверски чихал, но не сдавался. К счастью, эту корону быстро сжевал олень, когда хозяин зазевался (соскучился по зелени, видать), и Трандуил с облегчением сплел себе венок из мать-и-мачехи, добавив туда немного золотистых топазов по вкусу.

Вообще, плетущий венок король — это то еще зрелище. Особенно если он при этом что-то напевает. Леголас спрятался подальше: просить папу не позорить его было бесполезно. Папа продолжал добавлять топазы по вкусу. Только слегка разбавив их изумрудами. Когда вес украшения достиг примерно пяти килограммов, довольный король водрузил его на голову и посмотрелся в клинок.

Отражение ему явно не понравилось, потому что он вынул косметичку и начал подкрашивать ресницы. И брови. Хотя зачем, ума не приложу, они у него и так соболиные.

В общем, развлекался он страшно. Да и то сказать, с весельем у нас негусто. Разве что выпить можно в любое время суток или там пауков погонять. Впрочем, пауки сами кого хочешь погоняют, так что с ними лучше развлекаться на трезвую голову.

В тот день меня отрядили катать бочки для Озерного города. С одной стороны, я эту работу не люблю, с другой — в бочках всегда остается столько вина! И если взять тростинку и хорошенько подсосать… то жить становится куда веселее. За это умение меня очень ценят в нашей смене.

Итак, я катал бочки и думал о вечном. То есть о Леголасе. В последнее время Леголас сиял как бриллианты его папы. Афадель намекала, что это как-то связано со Следопытом.

Я пытался дознаться, что конкретно она имеет в виду, но подруга только хихикала и делала вид, что связана клятвой молчания. Угу, связана она, как же! Кто ее свяжет, потом сам будет ей сапоги облизывать…

В общем, Леголас сиял, а вот король наоборот. Не нравилось ему, что сынишка ожил. И похоже было, что он ме-едленно закипает. А это означало, что следует ждать бури. Грозы в начале мая, не позже.

Однако почему-то он не желал избавиться от Следопыта. Или не мог, а это уже наводило на подозрения. Афадель подстрекала меня напомнить о русалокоте, но я трусливо отговорился дежурством по бочкокатанию.

Русалокот, кстати, теперь хранился в сокровищнице, а вставать между Трандуилом и его сокровищами я бы никому не пожелал.

Тем более, чтобы встать между, сперва пришлось бы залезть вовнутрь. Сокровищницы, я имею в виду.

Ну так вот. Очередная бочка уперлась во что-то твердое. Я поднял глаза и увидел Следопыта.

— С дороги! — потребовал я, потому что душа просила выпить, а Следопыт преграждал путь к причалу, где мы опустошали бочки окончательно.

Следопыт меня удивил. Он оглянулся, потом вынул из-за пазухи фляжку и показал мне. Я презрительно фыркнул. На дне бочки плескалось пять таких фляжек!

Следопыт снова оглянулся и знаками показал, что все понимает, но ему нужно поговорить. Мы совместными усилиями откатили бочку на место.

— Где принц? — страшным шепотом спросил он, когда мы опростали фляжку. Я решил, что у Следопыта наверняка есть еще, поэтому выпил больше него. Не обеднеет, а мне иначе сосать не пересосать!

— Наверно, у папы, — сказал я, икнув. — Папа его при себе держит последнее время. Видимо, чего-то опасается. Или кого-то…

Следопыт вздохнул.

— Вспомнил! — закричал я. — Он спрятался, потому что у папы корона!

Объяснить понятнее я не мог. Очень уж настоечка у Следопыта была забористая!

Следопыт облегченно выдохнул, и бочку отнесло в угол.

И тут какой-то балрог вынес к нам Афадель.

— Та-ак! — сказала она сурово. — Уже готовы! А мне?!

Следопыт сперва гордо выпрямился, потом быстро скорчился в слабой надежде, что она его не узнает. Наивный.

— Вон в бочке еще осталось, — быстро ответил я. — А ты разве не к гномам собиралась?

— Не-а, не пустили, — удрученно сказала Афадель и приникла к тростинке. Сосала она, надо сказать, профессионально. — А вы тут что? И зачем? Леголас к паукам пошел, кстати.

— Да? — и Следопыта не стало. Я пригладил взметнувшиеся волосы и спросил, не желает ли она помочь мне катать бочки.

Афадель желала только помогать их опустошать. Я, в принципе, был не против составить ей компанию, но следовало сделать вид, что мы работаем. Вид мы делали до обеда, потом сели перекусить и очистить еще одну заначенную бочку.