Arrow Deadly - Термит Страница 11

Хриплым шепотом водитель отдавал приказания - кому в каком секторе зала остановиться. Сектанту достался один из угловых, особенно укромных участков. Пользуясь этим обстоятельством, парочка в складках пушистого ковра свилась в одно подергивающееся существо, которое, извиваясь, пытается выползти из остатков одежды. Когда Сектант подошел к стойке капельницы, так некстати стоявшей прямо рядом с ними, любовники уставились на него.

Он - молодой, загорелый с красивым мускулистым торсом и светлыми волосами до плеч. Видимо, актер или певец. Она - уверенная леди с хищным лицом, лет на десять старше своего партнера.

- Пожалуйста, извините. Я только возьму капельницу и отойду.

- Погоди, - женщина встала, одернув узкое вечернее платье. - Ты из партии заказанных биореакторов, так?

- Да.

- Прекрасно, выполняй свою работу. Мы не против небольшой дозы нано-секса, верно, дорогой?

Парень заурчал, покрывая ее шею поцелуями.

Сектант слабо улыбнулся и закатал рукав на левой руке:

- Конечно, сейчас я поставлю матрицу. Но должен заметить, что старый способ заниматься сексом все-таки лучше...

Женщина фыркнула:

- Чем это? Матричный секс куда лучше настоящего. Во-первых, можно смоделировать любую ситуацию. Во-вторых, никакой опасности заразиться СПИДом или забеременеть. В-третьих, от него никогда не будет по-настоящему больно.

- Верно, - пробормотал Сектант, возясь с катетером, - по-настоящему больно бывает от настоящего...

- В общем, сделай для меня его где-нибудь на природе, а для него меня.

- Хорошо.

Рядом с капельницей в лотке со спиртом лежал ланцет. Сектант взял его, расстегнул рубашку и сделал аккуратный разрез поверх полузатянувшейся раны на груди.

Он закрыл глаза.

Белый мрамор, мертвый, как обглоданная кость, холодный даже под палящим солнцем. Руины утопают в зелени. Вьюнок обнимает полуразрушенные колонны, его нежно-лиловые цветы трепещут на ветру. Молодое дерево пробило себе путь в мраморной кладке. Оно все покрыто красно-золотистыми соцветиями размером с арбуз, оно источает свежий и сладкий запах. Двое лежат в его тени, на гладких мраморных плитах. Они - торжествующая, бурная и яростная жизнь среди этих мертвых руин. И когда мужчина касается женщины, лепестки начинают опадать, кружатся в воздухе, невесомыми касаниями гладят кожу. Воздух пронизан ароматом, золотая пыльца оседает на сокращающиеся в любовной истоме тела...

- Готово, - сказал Сектант, не открывая глаз.

Бизнес-леди, оглаживая платье, подошла к ближайшему столику-пню, взяла бокал с коктейлем и выплеснула зеленоватый опалесцирующий напиток. Она прижала пустой бокал к груди Сектанта. По стеклу, змеясь, потекла тоненькая струйка крови.

Нацедив достаточно жидкости, женщина повернулась к своему партнеру:

- За тебя, красавчик!

Одним глотком она осушила бокал и медленно опустилась на всхолмие дивана. Ее тело изогнулось в ожидании призрачных ласк.

Актер-певец поднял выпавший из ее руки бокал и бросил Сектанту. Тот снова нацедил своей крови, жмурясь, когда стекло слишком сильно вдавливалась в рану.

А из искусственного леса уже шли остальные клиенты, тянулись к крови, дарящей видения, шептали свои желания. Господа жаждали развлечений.

10. Дождь

Термит валялся в постели, раздраженно щелкая пультом телевизора. На тумбочке рядом стояла чашка чая и тарелка с овсяным печеньем. Похрустывая магазинной выпечкой, Термит переключал каналы. Увы, ни один не показывал то, что его интересовало. Хотя, по его расчетам, акция в ресторане "Золотой мангуст" уже должна была начаться.

Он включил новостной канал, прослушал репортаж о народных промыслах в чукотской деревне и, пробормотав "никчемные журналюги", переключился на спортивную программу.

Девочка-теннисистка крепко сжала ракетку, напружинилась, готовясь отбить подачу - и тут ее изображение пошло волнами. Смешались белые цвета одежды и зелень корта, змеящиеся линии стерли контуры фигур. А через мгновение скачком появился кадр. Черно-белое изображение с непривычного ракурса, явно снятое камерой безопасности, висящей под потолком.

Бальный зал. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в роскошных платьях. Они роются в карманах, бумажниках и сумочках, выгребая монеты и банкноты. А потом бросают их в открытые окна. Примостившись на полу или у фуршетного стола они заполняют бумажки, лихо расписываются - деталей не видно, но наверняка это чеки - и опускают в прорези урн. На каждой урне наклеен плакат, но разобрать можно только надписи самыми крупными буквами: СПИД, кровь, потеря, наркотики, война.

На лицах благотворителей - судорожно-счастливые улыбки. Их глаза горят ярче, чем их бриллианты.

- Дикая охота продолжается! - возвестил механический голос за кадром. - Я Мордред, и я считаю, что вы должны знать, что происходит сейчас в ресторане "Золотой мангуст" на благотворительном балу.

Термит расхохотался.

- Спасибо, Мордред! - прокричал он. - Вот уж удружил!

- Вероятно тот, кто за этим стоит, Охотник, как называют его в Интернете, наверное, он считает, что совершил правильный и благородный поступок. Но не стоит обманываться. Благотворительность, вырванная силой - это грабеж. Время робин гудов прошло. Если ты хочешь быть полезным обществу - работой, делай мир лучше через добрые дела, а не через преступления. Очень скоро тебя ожидает неминуемое возмездие, Охотник! Надеюсь, ты меня слышал!

- Плевал я на ваше общество, - фыркнул Термит.

Похрустывая печеньем, он продолжал наблюдать за трансляцией. Мордред умолк, но дал записи и с других камер. Одна, установленная у входа, показала толстого бизнесмена, настойчиво сующего свой фрак прохожему.

Термит криво улыбнулся.

- Я сделал их лучшими людьми, пусть и на время, разве не этого ты добивался, Сектант? - саркастически сказал он телевизору. - Насильно привить людям доброту и щедрость, что может быть благороднее?

Вопреки словам Мордреда - или благодаря им - на следующее утро Термит проснулся знаменитым. Тексты дикторов новостей были нейтральны, зато в Интернете он стал героем. Робин Гуд нового века, хакер-бунтарь, взламывающий негодные, черствые души. Просматривая сайты на работе, Термит еле удерживался, чтобы не написать что-нибудь. Волна всеобщего бессистемного флуда захватила его. Представиться самим собой? Или написать что-нибудь от лица Мордреда? И пусть люди гадают, кто это за интернетовским никнеймом.

Его отрезвляло и останавливало понимание того, что игра в виртуальности может обернуться проблемами в реале. Зачем возиться с прокси-серверами, заметать следы, если можно просто молчать - и это будет самой выгодной тактикой.

Он закрыл все форумы и очень тщательно и аккуратно заполнил очередную рабочую анкету. Зато возвращаясь домой заглянул в супермаркет и купил бутылку водки. Напиться посреди недели было нельзя, но отметить удачный поворот дел одной-двумя рюмашками крепкого - почему бы и нет?

Поэтому, когда вечером пришло сообщение от Котова, Термит был уже немного навеселе. Чертыхаясь, он оделся, со злости выпил еще несколько рюмок и, захватив зонт, отправился к месту встречи, в парк Пожарского.

Непогода ускорила наступление сумерек. С темно-серого сурового неба лил дождь. Он лил стеной, смягчая контуры, растушевывая краски, превращая город в ностальгически-туманную акварель. Капли громко барабанили по натянутой ткани зонта, отгораживая Термита от остальных звуков. Для него эти моменты под дождем были одним из самых любимых вариантов одиночества. Зонт и вода становятся границами твоего личного мира, небольшого, но приватного кусочка города, принадлежащего только тебе.

Вход на пешеходный мост через реку стерегли две нахохлившиеся горгульи. Их морды-черепа свысока уставились на прохожих, с костистых крыльев стекала вода. На одной из прогулок Дара уверенно окрестила эти изваяния скелетами ангелов и теперь Термит с ней бы согласился. Мост каскадами лестниц спускался к главной аллее парка. Внизу шелестело золотое море осенних деревьев. Мокрые листья сверкали в свете фонарей. Фигуры немногочисленных прохожих казались лишь всплесками теней.

Термит закурил и медленно спускался, затягиваясь на каждой ступеньке. Алкоголь все-таки настроил его на мирно-сентиментальный лад, и злость на Котова прошла. Он уже смаковал, как вернется домой, поставит под батарею промокшие ботинки и дернет еще чуть-чуть водки. А потом посмотрит пару-тройку старых фильмов про гангстеров и полицейских, с томными женщинами и блестящими машинами. И киношные перестрелки будут сливаться с шумом реального дождя, выбивающего дробь на жестяном подоконнике.

- Вот ты где! Я уж продрог, как собака, пока тебя ждал! - Котов, разбрызгивая лужи, подошел навстречу.

- Извини. Хочешь сигарету?