Мир Зодака. Отброс - Вениамин Шер Страница 11

После монотонного оглашения списка запретов, которые всё равно половину выполняться не будут, он перешёл к описанию места работы и для чего нужны мы, «мелкие».

Я также знал, что мы находимся в расконсервированном военном бункере, но вся важность этого места не в нём – буквально с полкилометра вниз и на запад находится мёртвый улей зелоидов. Это что-то типа целого комплекса каналов, проходов и широких коридоров с помещениями, заваленными грунтом и различными пустотами, которые изъели землю в радиусе пяти километров вокруг.

В середине войны, когда люди вынужденно покинули этот бункер, зелоиды обосновали свою базу с лабораториями по выращиванию себе подобных и для производства оружия и оборудования. Таких мест на планете немного. За сто лет нашли только двадцать, так как человечество им спуску не давало. Ну а после уничтожения «Звезды смерти» инопланетян и зачистки недобитков на поверхности и орбите Земли их база превратилась в гробницу. Они все погибли прямо здесь, потому что годами не вылезали на поверхность.

Роль и обязанность детей в группе добытчиков – это разведка через узкие щели и технические каналы для поиска новых проходов и помещений. Почему для этих целей не используют дронов? Ответ прост: здесь присутствует несильное электромагнитное излучение, которое глушит связь. Но вот рабочий диапазон модулей связи от шестого поколения он удерживает на расстоянии ста метров довольно стабильно.

– Эм… Извините, дядя военный, – поднял я вверх руку на этом моменте, и он мне кивнул. – А почему не используют промышленных дронов с усиленным трансивером? – озвучил я свой вопрос, а инструктор изумлённо вскинул брови.

Видимо, я не должен был задавать такие вопросы в силу своего возраста.

– Всё очень просто, парень. Вы в сотни раз дешевле промышленных дронов. Ответ ясен? – усмехнулся он, а я нахмурился и кивнул.

Что и требовалось доказать. Обыкновенная утилизация «недостойных граждан» – как говорят по федеральным каналам. И это то, против чего в том числе боролись мои родители.

Тем временем наш инструктор перешёл непосредственно к обязанностям.

Первое и самое главное: мы обязаны приступать к своей работе сразу после завтрака. Если ты где-то спрячешься на уровнях бункера, то ничем хорошим это не закончится. Твой доступ к еде на вечер и следующий день просто аннулируют, а в последствии, когда найдут, тебя изобьют охранники и свои же старшины.

Второе – это обязанности по нормам добычи. Сорок килограммов радоида или три энергосферы, или мумия зелоида в экипировке и желательно с оружием. Так же могут засчитать за норму насекомообразные ловушки зелоидов, различное оборудование и что-то на глаз ценное.

Радоид – это инопланетный сплав отличительной крепости и электропроводимости. Человечество научилось воспроизводить этот металл довольно давно. Но самостоятельное его получение выходит дороже самых передовых титановых сплавов. Находить захоронения готового радоида всегда выгоднее дорогостоящей производственной цепочки.

Энергосферы – это небольшие фиолетовые шарики как от настольного тенниса, оставшиеся от сломанных ловушек, оборудования, транспорта и оружия зелоидов. Ещё во время войны с ними учёные оценили перспективы использования экологически чистых и эффективных энергосфер. Но не знали, как их использовать. Сейчас же одна энергосфера может питать целую неделю гравитационный двигатель гражданского «Flyjet-50». Люди тоже научились их создавать, но когда они просто валяются в старых вырытых каналах, почему бы их не подобрать и не продать?

Мёртвый зелоид тоже представляет ценность, если он в экипировке. Николай сказал, что их отправляют поочерёдно в различные лаборатории. Для чего это нужно, он не объяснил. За сто с лишним лет, как человечество их победило, они были разобраны на атомы и досконально изучены.

Вся эта норма распределена на всю группу. Поэтому притащить всей толпой сорок килограммов радоида – ничего не стоит. Но любая группа стремиться превысить лимит добываемого в два, а то и в три раза. За это полагается бонус в виде внутренних кредитов, начисляемых по сто двадцать единиц за каждые перевыполненные пятьдесят процентов нормы.

Все кредиты делятся ровно пополам на всю группу. И это непередаваемая валюта. Такое сделано для того, чтобы у преступников и беспризорников не было соблазна по-тихому придушить кого-то и забрать себе его накопления.

Кредитами можно расплачиваться индивидуально в специальном обменнике на третьем уровне. За них можно получить практически всё что захочешь, от вкусностей до различных гражданских имплантов. Исключение только запрещённые предметы и вещества – это оружие, и что-то связанное с наркотиками.

Этой же валютой можно «купить» себе прошение на апелляцию и ходатайство в суде на повышение своей гражданской категории. Но стоит такая «услуга» невообразимых десять тысяч кредитов. Это сколько же лет нужно трудиться каждый день превышая норму?

– Кому-то может показаться, что невозможно накопить такую сумму… Но за полтора года с момента расконсервации этого бункера для нужд федерации отсюда ушли оправданными уже девять человек. Всё в ваших руках, терпении и усердии, – сказал военный всем нам, так как равнодушным после озвученной суммы не было никого.

– По штрафам всё просто – не выполняете норму, и вся группа вечером останется без еды, душа и чистой одежды. У кого есть кредиты – это не критично. Ругать вас за это никто не будет. Всяко бывает. Вообще ничего не приносит группа – штраф по бесплатной еде увеличивается до двух суток, даже если вы что-то принесли на следующий день. Вам не надо рассказывать, что с вами будет, если такое будет происходить регулярно?

Мы помотали головами, а кто-то негромко сказал «нет».

Оно и понятно. Два дня без еды, да даже если у тебя есть кредиты, то они просто суммируются со следующим провалом по добыче. А это прямая голодная смерть для всей группы. Но почему тут тогда так жестоко относятся к моим сверстникам, а старшие довольно вяло заступаются? Ведь от этого зависит прибыль группы… Стойте, кажется я понял.

– Эм! Дядя военный! – смело поднял я руку, но теперь на меня недовольно обернулись сверстники и старшие. Но не обращая внимания, опять дождавшись кивка инструктора, я спросил: – А если группа возвращается не полная, допустим, четыре человека, то кредиты сверх добытого делятся на четверых?

Военный с лёгкой улыбкой на лице поглядел на меня и сказал:

– Твой ум явно опережает подростковый возраст, парень. Да. Всё верно. В этом присутствует как плюс, так и минус. Разжёвывать это я вам не буду. Кто умный, сам додумается, – хмыкнул он и оглядел всех остальных.