Химеры сознания - Игорь Кростылев Страница 11

— Еще эта путаница в архивах, — саркастически заметил Рой.

— Простите, что я вырвал вас из вашей привычной жизни и, кажется, заставил немного поволноваться. Сейчас же верну все к исходной точке. — Некто сказал это так буднично и спокойно, что было неясно, говорит ли он искренне либо смеется. Одевшись, он молча поднялся из-за стола, возвышаясь всем своим ростом в длиннополом черном плаще и шляпе так, что заслонил свет уличного фонаря и отбросил длинную тень, в которой скрылся Эш Рой. На лице его продолжала сиять ироничная улыбка. Он почтительно кивнул и, прощаясь, сказал: — Пожелаю вам долгих дней неведения.

Полный гамбит

Конь жил по принципу если есть время — надо выпить. Точно так же жил его брат-близнец. Дед Тура по прозвищу Слон был очень упрям и прямолинеен. Он утверждал, что родился три тысячи лет назад, но, к сожалению, помнил только последние три дня. И то и другое в людях вызывало восторг с легким привкусом недоверия. А если конь говорил ему: «Привет!», тот простодушно отвечал: «Морда у тебя лошадиная».

Рядом с ними жил офицер. Никто не знал его принципов, может, потому что их у него не было, но несколько характерных привычек имелось: коситься на молоденьких барышень и подходить к любому вопросу как бы наискосок.

Король и королева не тема для обсуждений. Виделись они редко, но это их личное. Кое-что официально было известно. Он решителен до беспомощности, мягок до грубости, великодушен до циничности, добр до кровожадности, эстет, не признающий пошлости традиционного искусства. Она непроходимо умна, ветрено надежна и непредсказуемо постоянна.

Остальные были просто пешками. Возможно, были и другие, но их никто не замечал.

Ходили легенды, что за границей даже пешки становились фигурами, но в это трудно было поверить.

Король много думал, ничего другого он не умел. И однажды он придумал, как изменить мир красиво и гармонично. Он учел все мелочи и привычки своих подданных. Сперва он посадил их в клетки, но потом разрешил жить так, как они хотели: не мешая другим и в свою очередь. Он выстроил королевство, собрав придворных возле себя, а пешек впереди и вторгся в чужое королевство.

Юный гвардеец вышел вперед в надежде убить черного короля, но был тут же убит сам. Война от его жертвы приобрела новый смысл. Мстительная конница бросилась на врага, ряды сомкнулись и двинулись вперед. Никто не заметил в горячке боя, как вражеские офицеры вошли в белый город и, прикрываясь слонами, взяли в осаду королевский замок. Враг оказался коварным и нагло шагал по земле белого королевства, пока его воины дрались на передовой. А королева опять сбежала за границу.

Тогда у короля не осталось выхода, он повернулся и сказал:

— Что? Что?

Вот уже несколько тысяч лет миллионы пытливых умов пытаются воссоздать на своих шахматных досках ту легендарную ситуацию, чтобы понять, чтобы услышать или догадаться, что же сказал король, когда у него не осталось выхода…

По плану Патрика все исправит Лефер

Практически полный текст интервью, данного одним из участников общеизвестной военно-торговой компании, где изложена его субъективная интерпретация легендарных событий и некоторые неочевидные умозаключения.

— С последней войны у меня остался достойный зависти шрам на левом плече. Любой скример, думаю, отдал бы душу за такой стигм-арт. Потрясающие были сражения. Земляне подрались с Эриданцами, и я, разумеется, тоже. Заработал совсем немного, но оно того стоило.

— В каком смысле? — спросил Торж.

— В таком, что я понял — судьбу не выбирают. Быть воином, солдатом, наемником — это не ремесло, это джекпот. Кстати, шрамированием меня наградил при демобилизации сам кардинал Патрик! Большая честь для повара архивного бюро. Не люблю зря говорить, но меня дважды представляли к повешению и даже расстрелу именным оружием, но кто-то из штабных меня постоянно обскакивал. В итоге я имею только четыре увечья, девять шрамов и одну рекомендацию к расстрелу. Послужи я еще бы два три года… Но да не всем же быть героями. — Лефер мечтательно вздохнул. — В обязанности моего шефа входило передавать врагам сведения о перемещении наших войск, планы сражений, прочую чепуху. Он просто сводил Эриданцев с ума. Натерпелись они с нами. Мики слыл самым унылым человеком на всем флоте. Он прославился тем, что был застрелен прямо в голову шайкой пьяных десантников, и когда его оживили — пришлось, потому что только он знал какую-то важную чушь из Плана, — то представьте себе, он только расстроился, даже сгоряча подал рапорт на демобилизацию. Во всем ему мерещились недобрые знамения, заговоры и угрозы. Конченый пессимист. Но да не в нем, собственно, дело, а в очкариках из аналитического. Невесть с какого помрачения они вдруг сочинили стратегическую операцию, и не знаю, что уж там навертели, но требовался кандидат с очень непростыми требованиями. Знаю, что физически я соответствовал на все сто, но по мелочам не дотягивал. Долго рядили-искали, в итоге все же выбрали меня. Эриданский я знал, конечно, плохо, то есть и не знал даже. В компьенике тоже не разбирался. А если им верить, то вообще ни на что не годился. Кто бы им сказал, что за годы службы я выучил всю кулинарную книгу и все семь томов наизусть мог цитировать с любого абзаца. Хотя в работе мне это и не пригодилось, думаю, я оправдал надежды, проявил гениальность и не подвел Звездный флот. Но судить вам…

Как-то вечером мы беседовали с Эриданским послом, ну как послом, их штук двадцать было, но вместе их называли послом, как бы единым. Вредные они он существа. Сразу после кофе он — или часть его — подал на меня в суд. Обвинил меня в домогательстве и предвзятости. Я, оказывается, смотрел на него неприлично долго и пристально, чем оскорбил. Ладно, я перестал смотреть вовсе, пялился в окно и говорил, будто сам с собой. Опять в суд! Как? Так: игнорирование и пренебрежение к цивилизации Эридана. Ненормальные они. Неловкостей и без того хватало, а про абсурд и говорить нечего. Жму руку одному, другие в крик. Помахал им в приветствии, трое из них без чувств лежат. Это невозможно! Но все-таки я приноровился. Надел очки так, чтобы ни глаз, ни даже мимики какой не видели. Балахон без рукавов и голосовой стример настроил, чтобы у голоса направления нельзя было засечь. Стало легче, но ненадолго. Они понимать начали, что я им сказал. И о миссии