Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов Страница 11

Во-первых, Разин серьезно в каких-либо неприятностях замазаться не успел и на карандаше у властей не был. Во-вторых, успел получить и образование, и связями в земствах оброс. Считался полезным человеком. Не такой, чтобы с подношениями в очередь выстраивались. Но и при встрече сквозь губу презрительно не сплевывали. Землемер и архивариус — это дело такое. Если занозился, то многие бумажки будут мариноваться в папке для прошений месяцами. И за попытку втихую прирезать «бесхозной» землицы взгреют, выписав штраф и поставив на вид.

Поэтому я отъедался, приходил в форму и строил планы на будущее. Совершенно не понимая, что означает поговорка «Человек предполагает, а Бог располагает». О чем мне мироздание и напомнило, не отходя от кассы.

* * *

Осень радовала теплым солнышком, шуршащими под ногами бурыми листьями и разрешением гулять с трех до шести в больничном парке. Этой привилегией пользовались не все, а кто прошел хитрые тесты в процедурной. Лаборанты исследовали кровь, просвечивали на регулярно ломающемся агрегате и ставили кожные пробы. По итогам тебя или считали абсолютно безвредным и не заразным для окружающих, либо передавали в руки вызванных магов для переезда севернее. Кто просто нес следы Хтони, того вывозили в Юргу, в специализированный профилакторий. А кто начал перерождаться или буйствовал без меры, того сразу в Томск, в закрытую лечебницу Чародейского Приказа.

Я поводов для плохого к себе отношения не давал, пил витамины и горсть горьких таблеток каждое утро, раскланивался с сестричками и на редких медицинских осмотрах демонстрировал ясность мысли и крепость хилого тела. После того, как двое студентов понаписали кучу разного в историю болезни, мне выдали следующую пару. И я почти дословно повторял им про житье-бытье, не пытаясь ворчать и жаловаться на жизнь. Личинкам будущих врачей было приятно, что к ним относятся как к настоящим специалистам, поэтому заглядывали ко мне после завтрака и болтали о всем, что только в голову приходило. Благодаря этому я сумел составить общее представление о больнице, персонале и о том, как местные любят предводителя Кемерово, Песоцкого Дмитрия Амвросиевича. Городской голова вряд ли сильно отличался от других чиновников и заботился о собственном кармане. Но делал это аккуратно и считал Кемерово любимой вотчиной. Поэтому большая часть собранных денег реально тратилась на благоустройство и нужды полумиллионного города. Как результат — больницам перепадало немало и попечительская комиссия трудилась не покладая рук. Поэтому и препараты закупались, и штаты комплектовались, и медицинский университет исправно учил недорослей сложным врачебным и сестринским премудростям. Кстати, студенты обоснованно гордились Альма-матер, которая за пятьдесят лет выросла из крохотного колледжа сначала до института, а затем превратилась в университет.

Так вот, вчера был вторник и шел дождик. После которого за день мелкие лужицы подсохли, и я смог выбраться на улицу подышать свежим воздухом. Ходил с небольшой палочкой, с которой обычно бабушки хромают. Правое колено чуть побаливало, и я вежливо выпросил у главной сестры себе металлическую «загогулину». Добротная штука — пластиковая «Г»-образная рукоятка, насаженная на железную трубу. На конце резиновая нашлепка. Специально взял именно такую фундаментальную палку, которую обычно гномам выдают. Алюминевые поделки не внушали мне доверия, даже на вид хлипкие какие-то.

Натянув теплый халат, я напялил серую фланелевую шапочку и спустился по бетонной лестнице в фойе. Волосы мне сбрили, когда в больницу привезли. Поэтому на голове пока только-только проклюнулся черный пушок. Хорошо еще, что кожа на черепе не пострадала. Не люблю лысых. Дома под машинку стригли рабов и склонных к нарушению лагерного режима. Как вылечат, обязательно обзаведусь модной прической. Никаких париков, все исключительно натуральное. Хотя Хтони спасибо — бриться мне больше не надо. После пластики лицо напоминает обтянутый пергаментом скелет, но даже основные мимические мышцы восстановили.

Так, в раздумьях о скорой выписке, я добрел до края дорожки, отсыпанной кирпичной крошкой. Если идти налево от крыльца — то уткнешься в беседку. Направо — в разросшихся кустах спряталась скамейка. Под зеленую железную крышу на белых деревянных колоннах я не ходил. Там постоянно кто-нибудь собирался в кучу, курил и перемывал кости сестричкам. Если встану рядом, начнут коситься и недовольно морщиться. У большинства Хтонические отметины под халатами. Кому-то руку пожевали, у кого-то нога толком не сгибается. А у меня все на виду. Раздражаю. Да и сидеть просто так мне лень, я стараюсь колено разрабатывать. Как раз до пятачка, потом вдоль главного корпуса по аллее и назад. На скамью присел, минут пять отдохнул и снова в путь. Километра полтора намотал — можно и назад, к скорому ужину.

Иногда на скамье родственники встречались с больными. За это гоняли, но кому-то было проще пролезть в раздвинутые облупившиеся железные прутья в заборе и вручить передачку ходячему бедолаге, а не толпиться рядом с окном регистрации. Кстати, хоть в отделении и было двое снага и один гном, орки и кхазады предпочитали карболкой не дышать. Ждали выписки. У нелюдей одиннадцатая больница считалась проклятым местом. На ее территорию даже гоблины не забредали. А вдруг подхватишь какую заразу и все, на эксперименты отправят. Страшилка про «вивисекторы только и ждут свежее мясо» бродила по всему Кемерово и никакие статьи в газетах не могли с ней справиться. Лечиться — да, готовы. А туесок с чем-то вкусным принести — идите вы лесом и полем, сами сожрем.

* * *

Голоса я услышал, когда уже собирался свернуть на аллею.

— Две недели прошли, Лушник. Пора бабло возвращать.

— Так меня только в понедельник выписывают! Как со стройки привезли, так дома и не был!

— И что теперь, счетчик включать?

Интересно. Второй голос я узнал. Невысокий дядька с седой бородой. Мастер в отделочной бригаде. Поначалу в мою сторону косился, но потом вроде проникся симпатией. Я его случайно поддержал, когда у него ноги заплелись и падать собрался. Потом разок за одним столом завтракали. Если правильно помню, на стройку привезли брус, который заготовили из гнилого леса. Кто-то очень хотел сэкономить. Ничего серьезного хтонического на работяг не перебросилось, но возводимая крыша развалилась, умудрившись зацепить большую часть строителей. Мастеру тоже прилично по хребтине досталось. Как