Сергей Соболев - Скриптер Страница 12

От калейдоскопического перемещения проекций даже у такого подготовленного человека, как редактор Третьего, уже мельтешило в глазах.

Он работал, он манипулировал изображениями и событиями, он действовал в оперативном времени и локальном пространстве настолько быстро, насколько позволяли его собственные рефлексы и умения…

Редактор переместил поочередно за пределы офиса уже десятка два сотрудников, беря их в десницу по два или по три! И… ничего не происходило! В том смысле, что «газель» не перемещалась вслед за теми, кого он поочередно выводил из зоны события; она оставалась на паркинге. Не открывалось окно с «черным квадратом», помалкивал и «антивирус».

И все же он находился на верном пути. В какой-то момент Павел Алексеевич «притормозил». Стоя по другую сторону реальности, но и находясь мысленно и едва ли уже не физически там, он смотрел на раскрытые им только что внутренности четырехэтажного здания, 3-й этаж, отдельный кабинетик рядом с общим залом. Он видел силуэт сидящего в полупрозрачном «боксе» парня. В отличие от прочих сотрудников, которых он, Редактор, мог разглядеть с любого ракурса, этого он видел не так хорошо.

Вернее, видел, в чем тот одет – голубоватые вытертые джинсы, клетчатая рубаха, мокасины. Видел даже изображение на экране ЖДК панели – какая-то девушка в смелом прыжке – почти балетное па – парит над каким-то темным пространством. Но почему-то не мог разглядеть его лица. И лица той девушки, чье изображение на плоском экране занимало внимание этого молодого человека, кстати – тоже.

Павел Алексеевич навел маркер на объект своего интереса. Появилась надпись:

Скриптер

Затем высветилась еще одна:

Стажер с испытательным сроком

И, наконец, с некоторым запозданием, еще одна, последняя запись, касающаяся конкретного индивидуума:

Возраст – физический – двадцать три года. Имя – Даниил

Редактор ощутил, как меж лопаток повеяло холодком. Именно по душу этого молодого человека пожаловала сюда смерть в виде начиненной взрывчаткой «газели». Остальные, как бы ни цинично это звучало – статисты.

Файл, то и дело появляющийся на экране с предупредительным маркером – НЕ ВСКРЫВАТЬ! – тоже связан с данным субъектом. Когда перемещаешь, захватив «десницей», этого подозрительного молодца – из этого здания в другое место, сразу же всплывает зловещий «черный квадрат». И тут же – вернее, туда же – перемещается с парковки «газель».

И еще немаловажный момент. На все производимые Редактором по данной теме манипуляции чутко реагирует защита канала. Будь он, редактор, хоть чуточку менее расторопен, «антивирус» запустил бы программу выключения. А следом, с большой долей вероятности, закрылось бы и «окно возможностей» для редакции Третьего.

Особую опасность – вредоносность – представляет, по-видимому, некий файл – неопознанный автопрограммой идентификации скрипт[5] – в то и дело всплывающем окне в форме небольшого черного квадрата. Живая лента по-прежнему стоит, не «продергивается», зависнув именно на данном событии.

Не слишком ли замного для «стажера с испытательным сроком»?

Павел Алексеевич достал из бокового кармана куртки носовой платок. Промокнул влажный от испарины лоб; давненько ему не приходилось так нервничать, так напрягаться, как сегодня. Аккуратно сложил платок, сунул его обратно в карман. Продумав план дальнейших действий, скомандовал:

– Часовщик, отмена операционного времени!

– Исполнено!

– Теперь выставляем оперативное время. Начало ролика… Месяц май третье число пятнадцать часов сорок девять минут… ноль семь секунд! Длительность события – сорок три секунды!

Петр Иммануилович изменил настройки хронометра.

– Показания выставлены.

– Запускайте метроном!

Как только включился на воспроизведение ролик, Редактор выделил маркером одно из внутренних помещений офиса ЗАО «ПрогнозГрупСофт». А именно, кабинет главы филиала, расположенный на втором этаже. Еще прежде он обратил внимание на то, что в этом помещении находятся двое мужчин: директор фирмы, дочернего подразделения компании «АйТи Энвижн групп ЛТД» и старший системный администратор. Руководитель филиала стоит у окна спиной к паркингу, прижимая пальцем гарнитуру; он, похоже, разговаривает с кем-то по сотовой связи. Сисадмин сидит в кресле своего начальника. Напряженная поза, пальцы на клавиатуре, взгляд устремлен на ЖДК экран; выражение лица… растерянное, скажем так.

Одновременно с первым щелчком метронома картинка на рабочем экране ожила, включился звук.

Директор (говорит по сотовому). – Этого не может быть! Мы не запрашивали дополнительные мощности!.. Дата-центр компании на грани остановки? Но… есть же многоуровневая защита!

Сисадмин (растерянно). – Нич-чего не понимаю… Игорь, идет колоссальный рост трафа!! Взрывной!! Я не верю своим глазам!!!

Продолжая вслушиваться в речи этих незнакомых ему людей и всматриваться в картинку, Редактор, манипулируя в дополнительном окне, перенес маркером фигурку человека – некоего Даниила – за пределы здания. Что автоматом повлекло за собой перемещение «газели»… Не проделай он этих манипуляций, не смог бы дослушать звуковую дорожку. Вернее, слышал бы уже не человеческий разговор, а, начиная примерно с четырнадцатой секунды «ролика», с момента взрыва «газели», кошмарную какофонию звуков.

Д. (в трубку). – Вот и мой админ говорит, что объем трафика просто запредельный… Что?! Именно от нас идет управление процессом???

С. (обескураженно). – Мы подключены… через «широкий» канал… к «терафлопнику»… фига себе… к «Ломоносову»!![6]

Д. – Кто-то управляет этим? А это не программа, не «закладка»?!

С. (изумленно). – Игорь, глянь-ка сам… Нет никакого трафа! Был… я же видел по…

Механическим голосом напомнила о себе блокирующая защитная программа. Метроном щелкнул в сорок первый раз; звук сразу же оборвался. Как водится – на самом интересном месте.

Редактор вновь вернул всё на свои места. И сделал это очень вовремя, иначе защитная программа сама закрыла бы доступ к каналу Третьего.

Ну что ж, с конфигурацией события, с расстановкой он более или менее разобрался. Узнал он, правда, немногое, но приходится исходить из того, что у него есть. Сценарий, названный редактором Четвертого «Теракт_Москва_ЮАО_Орджоникидзе_11_03/5. 15:49», содержит в себе как взаимосвязанные, так и взаимоисключающие элементы. Попытки развести, разлепить эти элементы, эти части некоего сложносоставного скрипта, приводят к активации защитной программы. Либо возвращают к существовавшему на момент начала работы негативному сценарию – к остановке всей Живой ленты.

Ситуация казалась патовой. Сейчас можно лишь гадать, кто или что за всем этим может стоять. Для реализации сценария задействованы механизмы и технологии, недоступные – а зачастую и неизвестные – большинству простых смертных. Определенно, скрипт составлен первоклассными специалистами, настоящими мастерами (это если абстрагироваться от правовой или этической стороны дела). Но и он ведь не начинающий, не новичок в своем бизнесе.

Павел Алексеевич выделил – вырезал как можно точнее – злополучную «газель» маркером; теперь она была как бы в подсиненной рамке на фоне застывшего стоп-кадра. Открыл окно буфера обмена, открыл новый бланк, чтобы переместить туда фрагмент картинки с «газелью», вызвал режим «кодировка».

Осталось лишь скопировать уже частично обработанный фрагмент скрипта – «газель» – и перенести в открытое окно. Если бы он, редактор, успел это сделать, то далее произошло бы примерно следующее. Изображение мгновенно бы рассыпалось, приобретя вид графических символов – подобно тому, как в HTML формате картинка или видеоролик преобразуется в свою первооснову, в набор тегов, символов, простейших элементов скриптового языка. Но сделать этого он не успел – «десница» вместо выделенной только что картинки захватила пустоту.

Редактор хмыкнул. Вот так, так… Это могло означать только одно: скрипт составлен таким образом, что процесс декодировки автоматически приводит к его «рассыпанию», фактически, к самоликвидации. Собрать заново миллиарды или триллионы хаотически перемешанных знаков и символов в первоначальный скрипт заведомо не представляется возможным.

В следующее мгновение закрылось окно, в котором Редактор работал с файлом «Теракт_Москва_ЮАО_Орджоникидзе_11_03/5. 15:49». Такого события более нет.

Павел Алексеевич проскроллил ленту вперед – она шла теперь свободно и на весь свой суточный ход.