Третья Жизнь. - Антон Ярыгин Страница 12

— Чего остановился-то?

— Фон... Он стал... Какой-то слитный! Это... Это как?

— Когда едешь очень быстро, глаза не успевают обрабатывать всю информацию. Вот поэтому и кажется всё зелёным месивом. Ну так что — продолжим?

И мы ещё раз прокатились по всей полосе. Как мне она пояснила — здесь раньше была авиабаза. Теперь она заброшена. И аэродром теперь облюбовали местные любители больших скоростей и гонщики.

— Ты не хочешь поучаствовать в них?

— Хочу!

— Тогда надо будет тебе обзавестись своим транспортом. Моя красавица долго в таком темпе не протянет.

***

На следующий день мы пошли с ней выбирать мне машину. Долго мы с ней ходили — то не то, и это не то. Это должно быть не так, а вот так, а здесь этого быть не должно. Классный вариант, но дорого. В итоге, проковырявшись денёк, мы с ней выбрали наконец то, что надо: шустрый седан с крайне мощным мотором. Внутри довольно удобно. То, что он белого цвета — ну и что?

— Бери, не пожалеешь — я эту «Воляну» всё от и до вылизывал. Даже мотор — рядная шестёрка «Ниппон Моторс»! Такие не делали. А теперь и тем более.

После всех действий кошелёк резко похудел. Но в обмен на такую красавицу. Ух, не терпится её в деле испытать! И мы с Олей поехали на аэродром. Запуск, первая передача и...

— Ты чего так резко газуешь?

— Ой, извини!

Чуть голову не оторвало! Такая резвая! Надо привыкать — очень нежное управление. Всё, из города выехали, можно притопнуть.

— Э, не торопись! А то проскочим!

Нет, не проскочили — я запомнил с первого раза. Вот он — аэродром. Вот она — полоса. Старт!

***

Мы с Олей успели пару раз катнуться, а потом к нам подъехали какие-то неясные типы. Так как я их язык не понимал, то Оля мне переводила.

— Есть желание посоревноваться с ними?

— Ну давай, попробуем.

Можно было бы сказать, что моя машинка их оставляла далеко позади. Но это не так: да, за счёт мощного мотора мы могли противостоять. Однако техника старта, переключений и прочего, как заявили сами гонщики, была плохой. Не, пока не за результат катаюсь.

После аэродрома мы с Олей поехали к ней домой. Впечатлений — гора! С ребятами познакомились, согласились ещё раз-другой встретиться, покататься. Как выяснилось — у них тут свой клуб. И, так как они готовятся к соревнованиям с другим клубом, нам предложили присоединиться к ним. В общем — всё супер.

***

Сколько времени прошло — я не засекал. В будни — работа, тренировки, дом. В выходные — гонки. Оля тот ещё экстремал, как выяснилось. Всё шло своим чередом ровно до того дня, когда, будучи у них в гостях, по телевизору увидел шоу «Место под Солнцем». И, так как язык того канала, на котором смотрит Андрей Степанович и Оля, мне не понятен, то мне оно всё было в диковинку. Не, заставка похожая. А вот ведущий — другой.

— А кто это?

— А, — махнул на него Андрей Степанович, — Яков Хипштейн, новый ведущий. Похоже — чей-то ставленник. Мне и Бебутов нравился.

— Хипштейн... — зачем-то повторил я.

А Оля со своим отцом переглянулись, затем перешептались — «Прикинь, если что-нибудь из прошлой жизни вспомнит?». Но это мои домыслы — о чём они там говорили я ни в зуб ногой. В это же время ведущий закрутил колесо. Интересно — и какой город будет в этот раз. О, колесо остановилось. Ведущий прочёл названия, но я, как обычно, ничего не понял.

— И какой это город?

— Аэромос, — сказала Оля.

Аэромос, Хипштейн, «Место под Солнцем»... Такое ощущение, что это всё имеет какое-то особое отношение ко мне. Будто меня там ждут. Вот только кто? И зачем? А главное — почему мне кажется лицо этого ведущего знакомым? И что не так с «Местом под Солнцем», и именно в русской, так сказать, версии?

— Мне нужно туда.

— Куда? — Оля с отцом одновременно обернулись на меня, не скрывая своего искреннего удивления.

— В «Место под Солнцем».

— Зачем? — глаза Оли были настолько широко раскрыты, что теперь мой черёд был удивляться.

— Я не знаю, — я реально не знаю, как им объяснить. — Понимаешь, этот ведущий, Яков Хипштейн, кажется мне знакомым. Да и Аэромос тоже вызывает какой-то флэшбэк.

— Отойдём.

— Останьтесь здесь, — Андрей Степанович схватил вскочившую Ольгу за руку и усадил на стул. — Я тоже хочу знать — зачем.

— Ну пап!

— Хотя да, Оль, давай, наверное, ты выйдешь.

— ПАП!? — её возмущение было искренним.

— Оль, оставь, пожалуйста, нас наедине. Поговорим как мужики.

— Хорошо, — нехотя она произнесла, а затем вышла.

Мы остались наедине. И Андрей Степанович присел ко мне поближе и начал смотреть в глаза. Я в ответ тоже.

— Вот скажи — чем тебя твоя нынешняя жизнь не устраивает?

— Я не помню ничего о своей прошлой жизни.

— И ты думаешь, что попадёшь туда, и всё узнаешь.

— Я на это надеюсь.

— И ты что, думаешь, что станешь счастливее после этого?

— Не знаю.

— Как мужик я тебя понимаю — нужна ясность для понимания что будет. А с тёмным прошлым это не поймёшь.

Возникла пауза. Она длилась недолго — он встал и налил в кружки чай. Затем продолжил.

— А как отец дочери мне не хочется тебя отпускать.

— Почему?

— Видишь ли, — он с шумом отхлебнул и откинулся на спинку кресла, на котором сидел, — я вижу, что между вами что-то есть. Но вы это как будто не хотите видеть в упор.

— Разве?

— Ну смотри: за всё время, что мы знаем друг друга, я не видел тебя с другими девушками.

А ведь он прав — почему-то всех вокруг девушек я сравниваю с Олей. И не в лучшую для них сторону.

— Скажи честно, — он повернулся в мою сторону и начал смотреть в глаза, — тебе с ней просто хорошо? Или ты счастлив?

До этого момента я никогда не задумывался над этим