Константин Аникин - Нульт: 03: Сигнатура Пакмана Страница 13

  Озарение пришло, когда Иосиф меланхолично наблюдал, как паук латает паутину после дождя. Раньше он исходил из гипотезы, что Человек-Паук не может себя полностью контролировать, что его заставляют убивать какие-то случайные импульсы из среды, и пытался вычленить эти факторы. Он был не прав. Не хаос двигал Человеком-Пауком, наоборот, он сам мог манипулировать хаосом. Это был гениальный манипулятор, он мог предвидеть, предвидеть без Книги, такова была оборотная сторона его сумасшествия. Довольно часто, незадолго до смерти, в жизни его жертв, происходили разные труднообъяснимые, и, казалось, совершенно несвязанные между собой совпадения. Телефонные звонки. Неожиданные находки. Странные встречи. Следствие не придавало этому особого значения — Человек-Паук убивал только красивых женщин, а у красивых женщин чрезвычайно насыщенная жизнь. Но это были не случайности, это Человек-Паук мастерски манипулировал жертвой на расстоянии. Он тщательно, не торопясь, плел свою сеть из хаоса повседневности. Вайзман смотрел на сверкающую в лучах солнца паутину, и там, в блестящих от влаги выделениях паутинных бородавок крестовика обыкновенного, он, наконец, увидел верную гексаграммную модель.

  Иосиф предсказал время и место следующей атаки, а также вычислил приметы новой жертвы. Вайзман вознес молитву Небу и отправил в милицию анонимное письмо с инструкциями. На этот раз он не ошибся. В тот день Иосиф первый раз за время своей добровольной ссылки позволил себе напиться. Однако, когда он узнал детали операции, а потом поговорил с Книгой, его эйфория обернулась глубоким разочарованием в себе. Все было напрасно — Человек-Паук остался жив. Он засел под землей, в брошенных туннелях метро, он сидит там и ждет своего часа, как норный паук, упирающийся лапками в паутинную дверцу своей норки. Рано или поздно, он снова окажется среди людей и все начнется с начала. Иосиф винил в этом себя. Он думал, что опять, опять, оказался слишком слаб. Ему не хватило духу взять все на себя и самому покончить с Пауком. Однако, когда он поделился этими мыслями с И-цзин, Книга ответила странное. Она сказала, что все правильно. Это не укладывалось у Иосифа в голове. Зачем этот выродок нужен Небу?

  Когда Иосиф немного отошел от этой истории, он вспомнил про И-Пакмана. Он смахнул пыль с автомата, включил экран и обалдел. И-Пакман выигрывал. Боже, что он вытворял! Иосиф и не подозревал, что такое возможно. Ни одной ошибки. Ни одной потерянной жизни. Всегда максимальный результат И-Пакман явно действовал на упреждение, призраки ничего не могли с ним поделать; если бы эти четверо разноцветных негодяев обладали разумом, то, наверное, удавились от бессилия. Иосиф зачаровано наблюдал, как И-Пакман щелкает уровень за уровнем. Наконец, он вышел на последний, 256 уровень. Этот уровень был с ошибкой, изображение на экране сбивалось, игровое поле превращалась в символьную мешанину — из-за этого игру было невозможно закончить, если только ты не был настолько крут, что мог играть вслепую. Но И-Пакману это ни капли не помешало. Что там происходило, Иосиф мог только догадываться, но через пару минут, программа поздравила И-Пакмана с победой, и игра началась заново. Трудно сказать, сколько же раз за это время И-Пакман прошел игру — вся таблица рекордов давно была забита одним и тем же, максимальным возможным, результатом.

  Сработало, потрясенно подумал Иосиф. Однако он не долго радовался — это не приблизило его к пониманию Ответа. За годы непрерывной беготни по лабиринту, база стратегий И-Пакмана разрослась до огромных размеров — Иосиф там моментально потерялся. Она напоминала плотный комок спагетти, и распутывать этот клубок было одинаково сложно и бессмысленно — все равно Вайзман не мог придумать, как применить это знание за пределами лабиринта Пакмана. Все, что пока имел Иосиф — единственный в мире автомат Пакмана, который побеждал сам себя. Потрясающе. Теперь он может утереть нос всем этим малолетним зазнайкам из Дворца Пионеров. Можно, скажем, незаметно подменить автомат и потом все что надо делать — гримасничать и дергать для виду джойстиком. Боже мой, о чем я думаю, — прервал себя Вайзман. Он решил развеяться, заняться чем-нибудь попроще. Например, высчитать периодичность лягушачьих миграций, а то эти, спонтанные на вид, миграции, превращались в реальную проблему для города. Пока Вайзман гулял по болоту и изучал поведение лягушек, И-Пакман продолжал играть и выигрывать. Время шло.

  Потом Вайману опять стало не до исследований. Воркуйск накрыло переменами глобального уровня — развалился Советский Союз. Вайзман ждал этого — у него уже давно был готов прогноз о судьбе родины — гексаграмма #47 Истощение, через #38 Разлад изменялась в #59 Раздробление. Но одно дело предвидеть — другое дело пережить на собственной шкуре. Вайзману, как и всем бывшим советским людям, пришлось слишком много времени уделять банальному выживанию. За смутным временем, последовал краткий период подъема, потом война, и, самое неприятное — блокада города. Во время блокады Иосиф, кажется, только и делал, что вытаскивал из зон ужаса неадекватных сталкеров. Раньше он не подозревал, как болото влияет на людей — на себе он ничего такого не чувствовал. Коллекцию болотных ужасов пополнила история о болотном лешем.

  После победы, В8 превратился информационный рай, началась эпоха Интернета.

  Эта глобальная информационная среда напоминала Вайзману то самое ицзинистическое смысловое поле, только созданное при помощи компьютеров. И выудить из него то, что надо было почти так же непросто, как при гадании. В этом смысле, Иосиф пристально следил за эволюцией поисковых систем. Общение с поисковиками напоминало Иосифу гадание по Книге. Пользователь задает вопрос и получает, в виде гиперссылок, все возможные варианты ответа. Но вот какая из них является самым точным ответом на вопрос? Иосиф долго экспериментировал с поисковиками и установил, что тут, опять, как и в гадании, многое завит от умения задать вопрос и важна тренировка интуиции, особое чутье. Сам процесс поиска информации через поисковые системы тоже легко объяснялся комбинацией Творчества и Исполнения. Пользователь задает вопрос — это акт Творчества. Получает все возможные ответы в виде гиперссылок — это фаза Исполнения, практически мгновенная материализация творческого импульса в глобальной информационной среде. (За это Иосифу и нравился Интернет, в нем скорость материализации творческого импульса была как никогда высока). Когда пользователь щелкает по линку — начинается новый творческий цикл. На этом законе основывался и алгоритм И-Пакмана. Раз так, предположил Иосиф, может те комбинации, которые колобок накатал в лабиринте можно использовать и для поиска информации в Интернете? Так Иосиф запустил И-Пакмана в Интернет. Он связал автомат с популярной поисковой системой; теперь, любой вопрос поисковику создавал лабиринт, обычный лабиринт Пакмана, с той лишь разницей, что каждой точке в нем соответствовала ссылка со страницы с результатами поиска. Если принцип Творчество — Исполнение является универсальным, размышлял Иосиф, то та точка, которую Пакман съест последней, и будет означать ответ на вопрос — потому что в этот момент количество янских черт в матрице игры максимальное. После первого же эксперимента у Иосифа не осталось сомнений — он совершил прорыв. Все работало — И-Пакман пройдя лабиринт, всегда находил правильную ссылку — самый точный ответ на запрос. Это было настоящее чудо.

  Теперь Вайзмана было не остановить. Он предположил, что гексаграмная последовательность, посредством которой И-Пакман выходит на нужную ссылку, это и есть эта информация, переданная при помощи гексаграмм. Он автоматизировал процесс, — теперь И-Пакман перехватывал запросы пользователей Сети и искал на них ответы самостоятельно. На виртуала, за крайне неприличную сумму (он все еще был неприлично богат) Вайзман купил у Инфокома крайне неприличный объем пленочного архива в одном из датахранов, и сливал туда все результаты поисков. Они хранились в базе в виде таблицы с тремя столбцами: вопрос, Интернет-страница с ответом на него, и гексаграммная последовательность ей соответствующая. База, естественно, распухала с каждой секундой, и в таком виде от нее не было никакого толка.

  Для упорядочивания этого огромного массива данных Вайзман применил метод ДНК-сортировки. У ДНК и И-цзин много общего, например, триплеты генетического кода вполне можно считать триграммами, соединяясь на разных ветках молекулы эти триплеты-триграммы образуют гексаграмму, более того, один кодон ДНК, состоит ровно из 64 элементов. А ДНК это лучший способ упорядочивания информации — само существование человечества это доказывает.

  Молекула ДНК строится по принципу комплиментарности — четыре азотистых основания, из которых она состоит, сочетаются между собой строго в определенном порядке — аденин (A) только с тимином (T), гуанин (G) только с цитозином (C). Вайзман так описал это принцип через Инь и Ян: пара A-Т: старая Инь — молодой Ян; пара G-C — старый Ян — молодая Инь.